«…Все меняется. Помню, работал я в молодости учеником камнереза. Старые работяги мне говорили:
– Сбегай за водкой. Купи бутылок шесть. Останется мелочь – возьми чего-то на закуску. Может, копченой трески. Или еще какого-нибудь говна .
Проходит лет десять. Иду я по улице. Вижу – очередь. Причем от угла Невского и Рубинштейна до самой Фонтанки. Спрашиваю – что, мол, дают?
В ответ раздается:
– Как что? Треску горячего копчения!»
«Застойное» двадцатилетие — потеря перспективы. 1964-1984 годы
«Все перепутано! Кто у кого в подчинении, кто за что отвечает, кто кем командует, кто у кого в сватах, в зятьях, в тестях – темны дела твои… чуть было не написал: Господи! А почему бы и нет? Хитрый муравейник на Старой площади в Москве и был обиталищем богов для всех, кто пахал землю, варил сталь или пытался сделать из покалеченного и дребезжащего механизма экономики нечто мало-мальски подвижное и производительное… Боги ни за что не отвечают. Партийные верха, диктуя и даже навязывая Совету Министров хозяйственные решения, никогда – подчеркиваю, никогда! – не отвечали за их выполнение»
«Застойное» двадцатилетие — потеря перспективы. 1964-1984 годы
Советский кинорежиссер, сценарист, педагог, лауреат пяти Сталинских премий, учитель чуть ли большинства создателей фильмов 50-х, 60-х, 70-х годов
«Пройдет совсем немного времени, и забудется и Манеж, и кукуруза… А люди будут долго жить в его домах. Освобожденные им люди… И зла к нему никто не будет иметь – ни завтра, ни послезавтра. И истинное значение его для всех нас мы осознаем только много лет спустя… В нашей истории достаточно злодеев – ярких и сильных. Хрущев – та редкая, хотя и противоречивая фигура, которая олицетворяет собой не только добро, но и отчаянное личное мужество, которому у него не грех поучиться всем нам»
Историк и литературовед, культуролог и общественный деятель. Волна «перестройки» вынесла его, специалиста по Эпохе Возрождения, в первые ряды либерального движения. Тем не менее в бурных событиях начала 90-х годов, он сохранил трезвую голову и сознание того, что Власть прекрасно чувствует чужаков — и вновь с головой погрузился в плодотворную профессиональную работу. Его последним политическим поступком стало подписание в 2010 году обращения российской оппозиции — «Путин должен уйти»
«Не помню точно, когда (в 1957 году?) американские тележурналисты получили беспрецедентное разрешение записать на пленку интервью с Хрущевым. На советские киноэкраны вышел полнометражный документальный фильм, в котором высший руководитель коммунистической партии и государства, человек, сменивший в этой роли Сталина… разговаривал.
Хотя вопросы, разумеется, были переданы заранее, однако же, будучи абсолютно уверен в себе, идеологически горяч и агрессивно-словоохотлив, Никита Сергеевич не подглядывал ни в какие бумажки. Так сказать, импровизировал, то и дело отклоняясь в строну.
Боже мой, что он нес! Какую самодовольную и малограмотную галиматью!
За давностью не помню ни слова, только общее впечатление. Из обшарпанного зала харьковского кинотеатра… я вышел потрясенный и раздавленный.
Ведь это впервые у нас появилась возможность неспешно разглядеть вблизи лидера Страны Советов и оценить его человеческий и умственный уровень. До этого кремлевских властителей судеб окутывала некая заоблачная тайна. Конечно, я и до фильма не предполагал тут какой-то чрезвычайной значительности, тем более блеска… Но все-таки те, кто сумел взобраться на самые вершины власти в гигантской стране, государственные мужи такого масштаба – как дотоле казалось в мои примерно двадцать пять лет, – должны бы быть людьми особого опыта и обдуманных, веских речей?
Оказалось же, что на экране обычный «выдвиженец». Только возглавляющий не колхоз, не райотдел милиции, не провинциальную кафедру «марксизма-ленинизма» или иное совучреждение, а всю КПСС. …
Действительная кремлевская тайна для меня приоткрылась. Она состояла в органической однородности серого сталинского «нового класса», в его убожестве снизу доверху. Это власть троечников. Впрочем, иногда от природы совсем неглупых, хитрых, ушлых, даже способных и вообще-то разных»
«Мы, так и не решившие задач буржуазно-демократической революции, оказались в эпоху НТР [научно-технической революции] в ситуации добровольной и безумной исторической робинзонады [так называют жизнь полностью автономную, проходящую в отрыве от окружающего мира]. И мы теперь вынуждены одновременно (притом, за считанные годы) решать те задачи, которые решил еще XIX век. Роковым образом вместе с тем мы ни в коем случае не можем возвращаться просто к «капитализму», а вынуждены одновременно взращивать элементарные первичные клеточки капиталистической цивилизации и осваивать ее нынешние сложнейшие, утонченнейшие формы. И вот это сальто-мортале сразу через две эпохи – эпохи классического и современного капитализма – мы должны проделать без хаоса, без крови, без диктатуры. Причем в составе страны есть целые регионы, сохраняющие еще многое от XVII – XVIII веков! Невообразимая задача – но мы должны решить ее или погибнуть»
Новое Российское государство. 90-е годы
Журналист-международник, бывший пресс-секретарь Михаила Горбачева. Сейчас живет с семьей в Париже
«Вспоминая о своих встречах с Хрущевым, тогдашний британский посол в Москве привел разговор, который, видимо, произвел на него неизгладимое впечатление: «А скажите, господин посол, – обратился как-то к нему на приеме Никита Сергеевич, – восьми ядерных ракет нам хватит на вашу Англию?» Посол не смутился: «Хватит и шести, господин премьер. Но имейте ввиду, что мы успеем ответить минимум двадцатью». Ответ почему-то привел Хрущева в восторг, и весь остаток вечера он не отпускал от себя нового английского друга»
«Хрущев не был первым и наверняка не останется последним руководителем, ставшим жертвой собственной политики: как и положено истинному реформатору, он разбудил процессы, развитие которых не был способен сам контролировать. И хотя это редко ставят в заслугу политику, он достоин самой высокой оценки за главное: Хрущев избавил страну от страха, не учтя, правда, при этом, что именно страх был символом и главным инструментом власти в России в предшествующие ему советские и досоветские годы.
В результате освобождения от страха перед ночным арестом номенклатура воспользовалась этим, чтобы избавиться от непредсказуемого вождя… Избавленные же от страха, а стало быть, и от почтения перед властью, подданные без сожаления расстались с тем, кто разбудил в них надежду на чудесное изменение жизни, но сам оказался неспособным на чудеса.
До сих пор… мы срываем на нем свое раздражение, не осознавая, что воплотившиеся в нем и в его поступках контрасты – это противоречия нас самих…»
«Выбрать оптимальную скорость движения для общества, пребывавшего в глубокой спячке, точнее, намеренно погруженного его правителями в безопасный для них анабиоз, было, конечно же, непростой задачей. Требовалось подобрать начальную передачу, с которой можно было относительно плавно, без драматических рывков стронуть общество с места. …
…Горбачев не хотел, чтобы страна, которую он надеялся приобщить к соучастию в его проекте, постоянно тащилась за инициаторами реформ на буксире. Отсюда частые остановки, оглядки на отстающих, стремление, как у сопровождающей стадо пастушьей собаки, обежать его, вернуться назад и удостовериться, что никто не отстал. …
Оправданием ему вполне могло служить почерпнутое из Библии изречение Иакова: «Я пойду медленно, как пойдет скот и как пойдут дети…» (Бытие: гл. 33. 14). Но было очевидно, что не только нетерпеливый авангард, но и значительная часть населения, разбуженного революцией обещаний, скорее, ждали от своего пастыря, что он поведет их на очередной «штурм неба», как обещал своим последователям Маркс, чем предложит унылую дальнюю дорогу. Попытка же Горбачева привести за собой в Землю Обетованную всех, готовность ради этого сдерживать нетерпеливых и подгонять отстающих вызывала неудовольствие и тех и других»
«Перестройка» в СССР и конец «холодной войны»
Американский историк и политолог. Родился в Германии, откуда с приходом к власти нацистов бежал в Палестину (родители его сгинули в концлагерях), работал в киббуце, переехал в Лондон, а потом в Штаты, где работал в Центре стратегических и международных исследований. Всемирную известность Лакер приобрёл благодаря своим книгам, в которых он анализировал историю Европы 19-го и 20-го века. Считается одним из основателей изучения политического насилия, партизанской войны и терроризма
«Они [западные эксперты] постоянно переоценивали экономические успехи СССР, в основном потому, что принимали всерьез цифры советской официальной статистики. Конечно, они не верили им полностью, но наивно полагали, что должна же быть какая-то связь между официальной статистикой и реальностью.
Они отказывались верить, что многие цифры были просто придуманы и что даже сами советские лидеры (особенно при Брежневе) так же плохо представляли себе реальное положение экономики страны, как и советологи, потому что их дезинформировали собственные подчиненные…
Парадоксальным образом эта пропагандистская ложь нанесла Советскому Союзу много вреда. Для западных правительств вывод о том, что советская экономика на самом деле сильнее, означал, что и на военные цели Москва тратит значительно больше, чем она тратила в реальности. Следовательно, и Западу нужно увеличить военные ассигнования.
Иначе говоря, в результате советской дезинформации гонка вооружений превратилась в жестокое соревнование, в котором Советский Союз победить не мог…»
«В гестапо в 1944 году насчитывалось всего 32 тысячи человек, перед войной гестаповцев было еще меньше. В Дюссельдорфе на четыре миллиона населения в 1937 году в гестапо служил 291 человек. В Эссене (это город, где до 1933 года были сильны позиции левых, как и во всем Рурском районе) на 650 тысяч населения было 43 гестаповца.
Не так уж много было у гестаповцев и информаторов. В Средней Франконии с населением 2,7 миллиона человек шесть сотрудников гестапо руководили сетью в 80–100 постоянных осведомителей. Существовали еще «добровольные помощники», которые доносили на своих личных врагов.
Во Франкфурте-на-Майне в городском гестапо были заведены карточки на 1200 осведомителей…
Полезно сравнить аппарат гестапо с министерством государственной безопасности ГДР. В округе Росток, где в 1989 году было 900 тысяч населения, окружное управление госбезопасности насчитывало 3600 человек, им помогало еще 10 тысяч осведомителей»
«Мировая система социализма». 1953-1984 годы
Из русско-еврейской семьи предпринимателей, давно жившей в русской колонии Харбина (Китай) и перебравшейся в 1942 году в Англию. Выросший в Британии Роберт Скидельский стал известным экономистом и политологом, членом парламента, получил титул барона и перешел в палату лордов
«В 1961 году первый секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза Никита Хрущев выступил с замечательной речью. Он заявил, что в течение десяти лет Советский Союз перегонит Америку по объему промышленного производства, а через 25 лет – и по уровню благосостояния на душу населения. Мы вас похороним», – заявил Хрущев, обращаясь к Западу. Почти полвека спустя после прихода к власти большевиков в октябре 1917 года Хрущев выступал от имени революционного государства, которое казалось вполне уверенным в собственном будущем, а также в том, что и в будущем всего мира ему отведена ведущая роль. Насколько верил Хрущев в то, что говорил, неизвестно. Однако на Западе эти задиристые слова восприняли всерьез. Находясь в Лондоне в июне 1961 года, сразу после встречи с Хрущевым в Вене, президент Джон Кеннеди заявил премьер-министру Великобритании Гарольду Макмиллану, представителю Консервативной партии: «Они уже не боятся агрессии. Их ядерные силы не менее мощные, чем у Запада. У них надежно обеспечены тылы. Их экономика энергично развивается, и они скоро обгонят капиталистическое общество в борьбе за материальное благосостояние». И Макмиллан с ним согласился»
«В 1950 году Польша и Испания имели приблизительно одинаковый доход на душу населения. Но если в Польше этот показатель за период с 1955 по 1988 год увеличился с 775 до 1860 долларов, то в Испании за тот же период он вырос с 561 до 7740 долларов»
Европа — трудный путь к единству
Книги «Короля ужасов» прочитаны сотнями миллионов человек, фильмы по его рассказам, повестям, по его шести десяткам романав смотрят во всех уголках света. Быть может, он и не великий писатель, но уж точно один из самых популярных в мире
«Мне было десять лет… я находился в кинотеатре… В самый интригующий момент экран погас. На сцену вышел управляющий и поднял руку, прося тишины… Мы гадали, что за катастрофа заставила его остановить фильм, но тут он заговорил, и дрожь в его голосе еще больше смутила нас.
Я хочу сообщить вам, – начал он, – что русские вывели на орбиту вокруг Земли космический сателлит. Они назвали его… «спутник».
Помню очень отчетливо: страшное, мертвое молчание кинозала вдруг было нарушено одиноким выкриком: голос был полон слез и испуганной злости:
– Давай показывай кино, врун!»
Второй человек в коммунистической иерархии на протяжении тридцати лет, «серый кардинал» высшего советского руководства, главный идеолог режима был человеком, по нынешним меркам, странным. Его поведение казалось нелепым: ездил в бронированном «членовозе» с наглухо задраенными стеклами и запрещал включать вентиляцию, в любую жару ходил шляпе, калошах и в старом, затасканном плаще, всю свою немалую зарплату сдавал в бухгалтерию нетронутой. На протяжении всей карьеры он не только уцелел сам, но и не поучаствовал ни в одной сталинской террористической «чистке». Никогда не высказывал собственной точки зрения ни по одному вопросу, заняв принципиальную позицию лишь транслятора мнений вышестоящих деятелей. Сферой, в которой он царил безраздельно, была идеология, причем, очень узкая — он чуть ли не наизусть мог цитировать все, что когда-либо и по какому-либо поводу написали «классики марксизма-ленинизма» и в любой момент мог достать из своей обширной картотеки подходящую к случаю цитату из них — и это была для него истина абсолютная, истина «в последней инстанции», истина и сегодняшнего, и завтрашнего дня. Получив в середине 60-х громадную, почти ничем не ограниченную власть над партийным аппаратом он выстраивал его работу в соответствии со своими идеалами абсолютной преданности «непреложным истинам» и абсолютного повиновения. Он выстроил — и для себя, и для окружавших его партийных чиновников, и, в конечном счете, для всех советских людей — глухую стену, через которую не пробивались никакие живые звуки большого мира, со всех сторон обступавшего СССР. Когда в 1982 году он умер, слез по усопшем не было — никто не горевал о верховном жреце марксизма, его уход встретили с плохо скрываемой радостью: «Что о нем можно сказать? Только то, что сказать о нем нечего»
«Мы вскрыли ошибки, которые сопутствовали культу личности Сталина, но мы никогда не будем осуждать Сталина за то, что он боролся с врагами партии и государства. Мы осуждаем его за то, что он бил по своим»
Известный французский философ «левого» толка
«Да, надо было понять, чего хочешь, как далеко готов зайти в проведении реформ, но не трубить об этом заранее, а осуществлять их постепенно. С этой точки зрения, самой грубой ошибкой был, по всей вероятности, доклад Хрущева, ибо, по моему мнению, публичное и торжественное разоблачение, с подробным перечислением всех преступлений, священного персонажа, так долго воплощавшего собой режим, является безумием, если подобная откровенность не подготовлена предварительным и значительным повышением уровня жизни населения. … Когда мы видим, насколько здесь, во Франции, доклад потряс коммунистов, интеллектуалов и рабочих, мы можем себе представить, насколько неподготовленны были, например, венгры к тому, чтобы понять этот ужасный рассказ о преступлениях и ошибках, сделанный без объяснения, без исторического анализа, без необходимых предосторожностей…» (1956 год)