«Готтентоты» — так европейцы называли древние южноафриканские племена, живущие с незапамятных (более 4 тысяч лет) времен примитивным скотоводством.

Добравшийся в эти пустыни, чтобы учить их христианству, миссионер-проповедник спросил у готтентота, различают ли они Добро и Зло, но что получил ответ: «Конечно, различаем. Если я украду коров и жену у бушмена, то это Хорошо, а если он уведет у меня коров и жену, то это Плохо» (в современной интерпретации: «Мы молодцы, в люди выбились, а потерпевшие — лохи, быдло, нищеброды»).

С тех пор повелось такого типа мораль называть «готтентотской».

     Что такое жизнь человека, говорит Цицерон, если память о прошлых событиях не связывает настоящего с прошедшим! Мы же, придя в мир, подобно незаконным детям, без наследства, без связи с людьми, жившими на земле раньше нас, мы не храним в наших сердцах ничего из тех уроков, которые предшествовали нашему собственному существованию. Каждому из нас приходится самому связывать порванную нить родства…

Наши воспоминания не идут далее вчерашнего дня; мы, так сказать, чужды самим себе. Мы так странно движемся во времени, что с каждым нашим шагом вперед прошедший миг исчезает для нас безвозвратно. Это — естественный результат культуры, всецело основанной на заимствовании и подражании.

У нас совершенно нет внутреннего развития, естественного прогресса; каждая новая идея бесследно вытесняет старые, потому что она не вытекает из них, а является к нам Бог весть откуда. Так как мы воспринимаем всегда лишь готовые идеи, то в нашем мозгу не образуются те неизгладимые борозды, которые последовательное развитие проводит в умах…

Это — беспечность жизни, лишенной опыта и предвидения, не принимающей в расчет ничего, кроме мимолетного существования особи, оторванной от рода, жизни, не дорожащей ни честью, ни успехами какой-либо системы идей и интересов…