Весьма плодовитый и активный российский научный деятель, ввел в оборот термины и понятия «русская власть», «система русской власти», «русская система»
«Большевики и нацисты победили потому, что оказались в своих странах людьми ХХ века, уловившими суть и смысл наступающей эпохи. И первые, и вторые поняли в наступающем веке то, чего кроме них не понял никто… Большевизм и нацизм стали русским и немецким путем в ХХ век»
Национал-социалистический переворот в Германии
Еврейская девочка, больше двух лет скрывавшаяся со своей семьей в Голландии на складе, оборудованном в тайное Убежище. В конце концов, их кто-то выдал и все они отправились в немецкие концлагеря. 15-летняя девочка до конца заботилась в лагерном бараке о своей старшей сестре, а когда та умерла, она, убежденная, в том, что никто из ее близких не выжил, сдалась — облысевшая, изнурённая и дрожащая, из последних сил она выползла из тифозного барака… наутро ее нашли мертвой.
Дневник Анны нашли в опустевшем Убежише, сохранили, издали — ее книга стала мировым бестселлером, ее перевели на десятки языков, а Убежище стало одним из главных музеев Хотокоста
«Законы против евреев последовали один за другим, и нашу свободу резко ограничили. Евреи должны носить желтую звезду; евреи должны сдать велосипеды; евреям нельзя ездить 
в трамвае; евреям нельзя ездить в автомобилях, даже в частных; евреям можно делать покупки только от трех до пяти; евреям разрешено ходить только к еврейскому парикмахеру; евреям после восьми вечера и до шести часов утра нельзя выходить на улицу; евреям нельзя появляться ни в театрах, ни в кино, ни в каких других местах для развлечений; евреям нельзя ходить ни в бассейн, ни на теннисный корт, ни на хоккейное поле, ни на другие спортплощадки; евреям нельзя заниматься греблей, евреям вообще нельзя заниматься никаким спортом в общественных местах; после восьми вечера евреям нельзя сидеть ни в своем саду, ни в саду своих знакомых; евреям нельзя ходить в гости к христианам; еврейские дети должны ходить в еврейские школы, и прочая, и прочая. Так продолжалось наше житье-бытье…»
Национал-социалистический переворот в Германии
Канадский историк, публицист, экономист и советолог русского происхождения, специализировался на истории Православной церкви. Решительный критик различных форм тоталитаризма, считая его не только античеловеческим, но и богоборческим соблазном.
«Даже в Церкви мы часто видим заимствование коллективистско-тоталитаристских моделей, особенно в странах, недавно освободившихся от тоталитарных государственных систем, в частности, в современной России и её Православной церкви. Нередко священнослужители, иерархи и особенно монашеские старцы (вернее, псевдостарцы) требуют от своих пасомых полного и беспрекословного подчинения и исполнения любого своего распоряжения, считая себя обладателями истины в последней инстанции, забывая, что полнота истины открыта только Господу Богу. Человеку же доступно лишь относительное познание истины. Затем следует помнить, что авторитет Христа был авторитетом любви, а не указа, приказа. Так и дисциплина Церкви должна быть дисциплиной любви и терпимости«
«…В течение 30-х гг. число священников на исконной территории Советского Союза понизилось на 95 % »;
«…В Одессе, где сохранилась только одна церковь, не было постоянного священника. Церковь эта сохранилась только благодаря ходатайству академика Филатова, лечившего Сталину глаза. (Филатов был верующим и просил Сталина оставить в городе хоть одну церковь.) Вначале, по воскресеньям, среди присутствующих оказывался священник, который и совершал литургию. На следующий день этот священник исчезал в застенках НКВД. Потом литургии стали совершаться только на Пасху. Когда священников не стало, на их место стали дьяконы, которые могли совершать все богослужения, кроме литургии. Со временем исчезали и они. Их заменили псаломщики, впоследствии тоже пропавшие. В последние месяцы перед немецкой оккупацией на церковные молитвы собирались только миряне»
Построение тоталитарного государства в СССР
Не только талантливый писатель (романы «Два капитана», «Открытая книга»), но и человек, проживший жизнь достойно, что в писательской среде в советские годы было редчайшим исключением
«…Я зашел к старому другу, глубокому ученому, занимавшемуся историей русской жизни прошлого века. Он был озлобленно-спокоен.
– Смотри, – сказал он, подведя меня к окну, из которого открывался обыкновенный вид на стену соседнего дома. – Видишь?
Тесный, старопетербургский двор был пуст…
– Ничего не вижу.
– Присмотрись.
И я увидел – не двор, а воздух двора, рассеянную, незримо-мелкую пепельную пыль, неподвижно стоявшую в каменном узком колодце.
– Что это?
Он усмехнулся.
– Память жгут, – сказал он. – Давно – и каждую ночь.
И он заговорил о гибели писем, фотографий, документов, в которых с неповторимым своеобразием отпечаталась частная жизнь, об осколках времени – драгоценных, потому что из них складывается история народа.
– Я схожу с ума, – сказал он, – когда думаю, что каждую ночь тысячи людей бросают в огонь свои дневники»
(1937 год)
Построение тоталитарного государства в СССР
«…Сталин заявил Риббентропу, что «советское правительство относится к новому пакту очень серьезно. Он может дать свое честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера». Затем состоялся прием в Екатерининском зале Кремля. Риббентроп, войдя в зал, приветствовал присутствующих обычным фашистским жестом – выбросив вперед вытянутую руку с восклицанием «Хайль Гитлер!» Все замерли. Но Сталин улыбнулся и неожиданно ответил… книксеном [коротким поклоном с приседанием, которым приветствовали гостей девушки, обученные «хорошим манерам»]. Взявшись пальцами за края своего френча, он картинно присел перед гостем. В зале раздался смех, и неловкость ситуации была сглажена. Когда прием закончился, Риббентроп покинул помещение и остались только свои, Сталин сказал: «Кажется, нам удалось провести их»
Европа на пороге новой войны. 1933-1939 годы
«Разгром Германии и советизация Европы позволяли Москве использовать ее научно-технический потенциал, открывали дорогу к «справедливому социальному переустройству» европейских колоний в Азии и Африке. Созданный в рамках Старого света социалистический лагерь контролировал бы большую часть ресурсов Земли. Соответственно даже если бы Новый свет и не был захвачен, он, скорее всего, вряд ли смог бы значительно превзойти Старый по уровню жизни. В результате там сохранялось бы значительное количество недовольных, с надеждой смотревших на помощь из-за океана. В случае же полного охвата Земли социалистической системой была бы полностью реализована сформулированная в либеральной европейской традиции задача создания единого государства Человечества. Это, в свою очередь, позволяло создать достаточно стабильную социальную систему и давало бы большие возможности для развития»
Союз диктаторов и Новый порядок в Европе. 1939-1940 годы
«5 мая 1941 г. на торжественном заседании по случаю выпуска слушателей военных академий с сорокаминутной речью выступил Сталин. Как вспоминает слушавший эту речь Н.Г. Лященко, в ней советский вождь «обрисовал международную обстановку, сказал о договоре 1939 г., о том, что СССР осуждает агрессивные акты Германии… Затем Сталин сказал, что война с Гитлером неизбежна, и если В.М. Молотов и наркомат иностранных дел сумеют оттянуть начало войны на два-три месяца – это наше счастье. «Поезжайте в войска, – закончил свою речь Сталин, – принимайте все меры к повышению их боеготовности».
Это воспоминание интересно сопоставить с рассказом Г.К. Жукова, занимавшего в то время пост начальника Генштаба. 12 июня 1941 г. он и нарком обороны С.К. Тимошенко просили Сталина разрешить привести войска западных приграничных округов в полную боевую готовность. Отклоняя эту просьбы, вождь объяснил, что «для ведения большой войны с нами немцам, во-первых, нужна нефть и они должны сначала завоевать ее, а во-вторых, им необходимо ликвидировать Западный фронт, высадиться в Англии или заключить с ней мир». Для большей убедительности Сталин подошел к карте и, показав на Ближний Восток, заявил: «Вот куда они (немцы) пойдут». Поскольку Сталин не опасался германского нападения в 1941 г., то возникает вопрос, какую «неизбежную» войну он собирался оттягивать на два-три месяца? …
Молотов считал: «Время упустили. Опередил нас Гитлер!». В чем, спрашивается, опередил? …
В конце мая – начале июня 1941 г. был издан огромным тиражом и отправлен в западные приграничные военные округа «Русско-немецкий разговорник для бойца и младшего командира»
Союз диктаторов и Новый порядок в Европе. 1939-1940 годы
«Япония была заинтересована в нейтралитете СССР на период войны на Тихом океане. Советский Союз, в свою очередь, был заинтересован в отвлечении внимания Англии и США от европейских проблем и в нейтралитете Японии на период разгрома Германии и «освобождения» Европы от капитализма. …Советско-японский договор [от 13 апреля 1941 г.] должен был сыграть для Дальнего Востока ту же роль, какую сыграл для Европы советско-германский пакт о ненападении, а главное – он должен был обеспечить советскому руководству свободу рук в Европе»
Союз диктаторов и Новый порядок в Европе. 1939-1940 годы
«…Все планирование «Восточного похода» было настолько авантюристичным, что невольно возникают сомнения, руководствовалось ли вообще германское военно-политическое руководство здравым смыслом. Во-первых, с самого начала было ясно, что разгром СССР в рамках краткосрочной молниеносной кампании неосуществим хотя бы в силу географических причин. Во-вторых, затяжная война на Востоке поставила бы Германию в ситуацию войны на два фронта, что означало бы ее неизбежное поражение. В-третьих,.. у Германии просто не было сил для разгрома Красной Армии. Если же еще учесть, в-четвертых, то, что советский военно-промышленный комплекс был гораздо более приспособлен для снабжения армии в ходе затяжной войны необходимой техникой, то весь «Восточный поход» нельзя расценить иначе как самоубийственную авантюру германского руководства»
Союз диктаторов и Новый порядок в Европе. 1939-1940 годы
Коренной баварец, родители его держали мясную лавку в Мюнхене, были ревностными католиками и противниками пруссачества. С 1939 года призван в вермахт, получил отпуск для завершения учебы в университете; закончил офицерские курсы (в его выпускной характеристике было записано, что ему «больше подходит быть учёным, чем офицером»). Участник Сталинградского сражения, перед самым окружением был отозван на курсы подготовки командиров батареи тяжелой артиллерии. По дороге состав попал под бомбежку, вагоны несколько суток простояли в поле, здесь Штраус обморозился, отдав свои валенки солдату; на фронт он больше не попал.
Сразу же после войны начал политическую карьеру с «низов», пока не стал главой Христианско-социального союза (ХСС); с 1961 и до самой смерти возглавлял эту секторальную баварскую партию, становясь на федеральном уровне министром обороны, финансов; никогда не признавал раздела Германии, называя ГДР «советской оккупационной зоной». Его особенно не любили в СССР, и для левых в Германии он был источником беспокойства, вызывал отторжение. В консервативной же Баварии, все выглядело иначе — здесь восхищались энергичным, веселым, грубоватым премьером, настоящим баварцем
«Было видно, что Брежнев был хорошо подготовлен к беседе со мною, ибо он заявил:
«Сорок лет назад вы носили военную форму, были и под Сталинградом, где миллионы ваших соотечественников пожертвовали своей жизнью ради преступной авантюры Гитлера»…
Настал мой черед… Я продолжил более прямо и четко: «Теперь я хотел бы вам кое-что сказать, прошу меня спокойно выслушать. Я родом из убежденной католической семьи, которая всей своей сутью противостояла национал-социализму. Расскажу, что я пережил 31 января 1933 года и что сказал мне отец, когда я вернулся из школы: «Мальчик, Гитлер стал канцлером. Это означает войну, а война – это конец Германии!» С того времени я, будучи совсем молодым, жил в надежде, что войны не будет, и в страхе, что она разразится. 6 лет я жил, раздираемый этими чувствами. И знаете, господин Генеральный секретарь, когда мне стало ясно, что победило – надежда или страх? 23 августа 1939 года. В этот день нацистская пресса под громадными заголовками сообщила о предстоящем заключении советско-германского договора. В ту же ночь был подписан пакт о ненападении. С этого момента я знал, что разверзлись врата храма войны, что уже ничто не остановит беду»
Союз диктаторов и Новый порядок в Европе. 1939-1940 годы
«…Я избрал себе не НСДАП, а принял сторону Гитлера, с первой встречи покорившего и больше уже не отпускавшего меня. Сила его воздействия, сама магия его далеко не приятного голоса, чужеродность его скорее банального манерничанья, соблазнительная простота, с которой он подходил к нашим сложным проблемам, все это приводило меня в замешательство и очаровывало. О его программе почти ничего известно не было. Кажется, в эти месяцы моя мать увидела штурмовиков, марширующих по улицам Гейдельберга: видимость порядка во время хаоса, впечатление энергии в атмосфере всеобщей беспомощности не могло не завоевать и ее; во всяком случае она, не прослушав ни одной речи и не прочитав ни одной листовки, вступила в партию. Нам обоим это решение казалось нарушением традиционного семейного либерализма; во всяком случае, мы держали его в тайне друг от друга и от моего отца. Лишь спустя годы, когда я давно уже принадлежал к ближайшему окружению Гитлера, мы случайно открыли, что так рано выбрали один и тот же путь»
Национал-социалистический переворот в Германии
«Для Геринга хороши были любые средства, чтобы как раз во время войны пополнить свою художественную коллекцию. Теперь уже в три-четыре этажа в холлах и иных помещениях Каринхалле висели ценнейшие полотна. Когда же на стенах не осталось свободного места, он использовал для размещения картин потолок вестибюля. Даже на внутренней стороне полога над своим роскошным ложем он приказал укрепить изображение обнаженной женской фигуры в натуральную величину, изображавшей Европу»
Национал-социалистический переворот в Германии
«Какой представлял себе Гитлер государственную религию, можно было понять из частенько приводимого им рассказа делегации знатных арабов. Когда магометане, гласил этот рассказ, в VIII веке намеревались через Францию проникнуть в Центральную Европу, их натиск был отбит в сражении при Пуатье. Доведись же им тогда выиграть битву, мир был бы магометанским. Ибо победой они навязали бы германским племенам религию, которая своим лозунгом: «Мечом насаждать веру и подчинять ей народы» – была как по мерке скроена для германцев. По причине своей расовой неполноценности завоеватели не смогли бы надолго удержаться в борьбе против выросших среди суровой природы, а потому более сильных аборигенов, так что под конец мировую империю возглавили бы не арабы, а германцы, принявшие ислам.
Обычно Гитлер завершал свой рассказ следующим замечанием: «В том-то и беда, что мы исповедуем не ту религию. Почему бы нам не перенять религию японцев, которые считают высшим благом жертву во славу отечества? Да и магометанская подошла бы нам куда больше, чем христианство с его тряпичной терпимостью»
Национал-социалистический переворот в Германии
«Всеобщее удивление вызвали чешские оборонительные укрепления. К изумлению специалистов, пробные стрельбы по ним показали, что наше вооружение, которое должно было быть против них использовано, недостаточно эффективно. Гитлер сам поехал к бывшей границе, чтобы составить свое собственное мнение о подземных сооружениях, и они произвели на него сильное впечатление. Укрепления поразительно массивны, исключительно квалифицированно спроектированы и, превосходно, учитывая особенности ландшафта, углублены на несколько ярусов в горах: «При стойкой обороне было бы очень трудно овладеть ими, нам это стоило бы много крови. А теперь мы это получили, не пролив ни капли. Но одно ясно – я никогда не допущу, чтобы чехи соорудили бы новую оборонительную линию. И какая у нас теперь великолепная исходная позиция! Горы уже у нас за спиной, мы в долинах Богемии»
Европа на пороге новой войны. 1933-1939 годы
«Вечером 23 августа после того, как Геббельс прокомментировал сенсационное известие на пресс-конференции, Гитлер попросил связать его с ним. Он хотел знать реакцию представителей зарубежной печати. С лихорадочно блестящими глазами Геббельс сообщил нам услышанное: «Сенсация не могла быть грандиознее. А когда снаружи долетел звон колоколов, представитель английской прессы произнес: «Это похоронный звон по Британской империи». На эйфорически упоенного Гитлера это высказывание произвело самое сильное впечатление в этот вечер. Теперь он верил, что вознесся над самой судьбой»
Европа на пороге новой войны. 1933-1939 годы
«29 сентября из Москвы вернулся Риббентроп со второй московской встречи с германо-советским договором о границе и дружбе, которым закреплялся четвертый раздел Польши. За столом у Гитлера он рассказывал, что еще никогда не чувствовал себя так хорошо, как среди сотрудников Сталина: «Как если бы я находился среди старых партейгеноссен, мой фюрер!» …
Сталин казался, как рассказывал Риббентроп, довольным соглашением о границе, а после окончания переговоров собственноручно обвел карандашом на приграничной, теперь советской территории район, который он подарил Риббентропу под огромный охотничий заказник. Этот жест тут же вызвал реакцию Геринга, который не мог согласиться с тем, чтобы сталинская прибавка досталась лично министру иностранных дел и выразил мнение, что она должна отойти Рейху и, следовательно, ему, Имперскому егерьмайстеру. Из-за этого разгорелся яростный спор между обоими господами-охотниками, окончившийся для министра иностранных дел тяжелым огорчением, так как Геринг оказался более напористым и пробивным…»
Союз диктаторов и Новый порядок в Европе. 1939-1940 годы
«Как-то за ужином в Рейхсканцелярии [1940 год] Гитлер сам себя взвинчивал до пьянящей ярости всеразрушения: «Вы когда-нибудь рассматривали карту Лондона? Он так плотно застроен, что достаточно одного большого пожара для уничтожения всего города, как это более 200 лет назад уже и было. Геринг берется массированным применением зажигательных бомб нового типа вызвать пожары в самых различных частях города. Повсюду пожары. Тысячи пожаров! Затем они сливаются в один огненный смерч. Идея Геринга совершенно правильная: осколочными снарядами тотального разрушения Лондона не достичь, а зажигалками – можно! Ну что они смогут со своими пожарными службами, когда это начнется?»
Союз диктаторов и Новый порядок в Европе. 1939-1940 годы
«Если в самом начале Гитлер, в тенетах теории о славянском «недочеловеке», отзывался о предстоящей войне с ними как об «игре в песочном ящике», то постепенно, чем сильнее затягивалась война, русские все больше принуждали его к уважительному отношению. Ему импонировала стойкость, с которой они перенесли поражения. О Сталине он отзывался с полнейшим почтением, причем он подчеркнуто проводил параллель между выдержкой Сталина и своей: он усматривал сходство в угрожающем положении под Москвой в 1941 г. и своим теперешним. Если на него накатывала очередная волна уверенности в победе, то он нередко, с ироническим подтекстом, начинал рассуждать, что после победы над Россией самым разумным было бы поручить управление ею Сталину, разумеется под контролем верховной немецкой власти: вряд ли кто другой знает так хорошо, как надо обращаться с русскими»;
«Тодт только что вернулся из инспекционной поездки по восточному театру военных действий. Он видел замерзшие на путях санитарные поезда, с насмерть замерзшими ранеными, видел беды частей в отрезанных от всего мира снегами маленьких деревнях и городках, почувствовал недовольство и отчаяние среди немецких солдат. Подавленно и пессимистично звучал его вывод: мы не только физически не способны переносить такие нагрузки, но и духовно погибнем в России»;
«Осенью 1941 г. я отправился в Дессау, на предприятия Юнкерс, чтобы скоординировать с генеральным директором Коппенбергом планы строительства и производства. В конце переговоров он провел меня в закрытое помещение и показал мне графическое изображение, сопоставлявшее выпуск бомбардировщиков в ближайшие годы американцами и нами. Я спросил его, что думает наше руководство относительно столь удручающих цифр. «Да в том-то и дело, что они не хотят им верить» – ответил он. Не владея собой, он расплакался»;
«…Западный противник провел за неделю 25 июля – 2 августа [1943 г.] пять мощных налетов на один и тот же крупнейший центр – Гамбург. Операция эта противоречила всем тактическим соображениям и все же имела катастрофические для нас последствия. Первые же налеты вывели из строя городской водопровод, и пожарные команды ничего не могли сделать при всех последующих налетах. Возникали огромные, циклонического типа пожары. Загорался асфальт улиц. Люди погибали от удушья в подвалах или обугливались на улицах. Последствия этой серии налетов можно было сравнить только с катастрофическим землетрясением. В Гамбурге впервые разыгралось то, что Геринг и Гитлер замышляли для Лондона в 1940 г.»;
«День 12 мая (1944) я не забуду никогда, потому что в этот день война с точки зрения техники была проиграна. До этого момента производство военной техники примерно покрывало, несмотря на существенные потери, потребности вермахта. С налетом же в тот день 935 дневных бомбардировщиков 8-го американского воздушного флота на целый ряд предприятий по производству горючего в Центре и на Востоке Германии началась новая эпоха войны в воздухе. Она предвещала конец немецкой промышленности вооружений… 22 июня были уничтожены мощности для производства 9/10 авиационного бензина…»
Победа антигитлеровской коалиции. 1943-1945 годы
Солдат, командир роты на Западном фронте Первой мировой войны, дважды серьезно ранен. После поражения в войне увлекся идеями национал-социализма и одним из первых вступил в гитлеровскую партию. Он набрал из таких же фронтовиков, как и он сам, охранные отряды партии (СА). Он видел в своих штурмовиках ядро будущей германской армии. На этом он резко разошелся с Гитлером, которому независимые от него вооруженные отряды во главе со слишком самостоятельным командиром были не нужны. Рем ушел из партии, занимался торговлей, потом уплыл в Южную Америку, в Боливию, где стал военным советником. В 1931 году вернулся, чтобы вновь возглавить штурмовиков. После прихода нацистов к власти стал министром.
В 1933 году нацисты получили власть, и самые безумные мечты фюрера о мировом господстве Германии начали приобретать очертания реальности. И Гитлер оказался перед выбором — либо опираться на регулярную, небольшую пока, но сохранившую офицерский корпус, армию, либо на «народную милицию» штурмовиков Рема, которая к тому времени насчитывала уже несколько миллионов боевиков. Идеи его давнего соратника были фюреру близки, но ненавидевшие штурмовиков профессиналы-военные были силой гораздо более перспективной. И Гитлер решился…
В ближайшем окружении фюрера, в его, только ему подчиняющихся «охранных отрядах» (СС), созрел масштабный заговор, с чисто немецкой аккуратностью продуманный до мелочей, — и 30 июня 1934 года механизм заговора сработал. В один день по всей стране было арестовано и расстреляно все командование штурмовиков, 77 человек («ночь длинных ножей»). В аресте Рема принял участие сам Гитлер. В камере бывшему командиру штурмовмков принесли револьвер с одним патроном, а когда он не решился покончить с собой, его пристрелили. Обезглавленная СА была сломлена, рядовые штурмовики влились в СС и армию и в дальнейшем какой-либо самостоятельной роли не играли
«Германия решительным образом отвергла демократическую идеологию… Национал-социалистическая революция ознаменовала собой полный разрыв с философией, питавшей Великую французскую революцию 1789 года. Последняя объявила основные права человека некой мистической данностью, торжественно утвердила равноправие и равенство мнений и, наконец, провозгласила высшей ценностью человеческий разум. Девиз «свобода, равенство и братство» как некий победоносный орел начал свой полет над завоеванным им цивилизованным миром. С точки зрения государственной политики он нашел свое внешнее выражение в виде западных демократий.
Физическая инерция и закон толпы привели к тому, что к демократической формуле присоединилась большая часть человечества.
Национал-социализм противопоставил этим ценностям силы, которые невозможно измерить в метрах или взвесить на весах, силы, которые нельзя осознать одним лишь разумом, – силы духа и крови! …
То, чего мы хотим и что является центральным моментом всех наших устремлений, – это духовное преобразование всей германской нации. Сделать из германского гражданина убежденного до самых глубин своего сердца национал-социалиста, преисполненного решимости бороться за претворение в жизнь своих убеждений, который станет отныне живой и беззаветно преданной опорой всему национальному сообществу – вот конечная цель, которую мы ставим перед собой»
Национал-социалистический переворот в Германии
Поэт, писатель-фантаст, в 2010 году покинул Россию, живёт в США
Ах, какая была держава!
Ах, какие в ней люди были!
Как торжественно-величаво
Звуки гимна над миром плыли!
Ах, как были открыты лица,
Как наполнены светом взгляды!
Как красива была столица!
Как величественны парады!
Проходя триумфальным маршем,
Безупречно красивым строем,
Молодежь присягала старшим,
Закалённым в боях героям —
Не деляги и прохиндеи
Попадали у нас в кумиры…
Ибо в людях жила — идея!
Жажда быть в авангарде мира!
Что же было такого злого
В том, что мы понимали твёрдо,
Что «товарищ» — не просто слово,
И звучит это слово гордо?
В том, что были одним народом,
Крепко спаянным общей верой,
Что достоинства — не доходом,
А иной измеряли мерой?
В том, что пошлости на потребу
Не топили в грязи искусство?
Что мальчишек манило небо?
Что у девушек были чувства?
Ах, насколько всё нынче гаже,
Хуже, ниже и даже реже:
Пусть мелодия гимна — та же,
Но порыв и идея — где же?
И всего нестерпимей горе
В невозможности примирений
Не с утратою территорий,
Но с потерею поколений!
Как ни пыжатся эти рожи,
Разве место при них надежде?
Ах, как всё это не похоже
На страну, что мы знали прежде!
Что была молода, крылата,
Силы множила год за годом,
Где народ уважал солдата
И гордился солдат народом.
Ту, где светлыми были дали,
Ту, где были чисты просторы…
А какое кино снимали
Наши лучшие режиссеры!
А какие звенели песни!
Как от них расправлялись плечи!
Как под них мы шагали вместе
Ранним утром заре навстречу!
Эти песни — о главном в жизни:
О свободе, мечте, полёте,
О любви к дорогой отчизне,
О труде, что всегда в почёте,
И о девушках, что цветами
Расцветают под солнцем мая,
И о ждущей нас дома маме,
И о с детства знакомом крае,
И о чести, и об отваге,
И о верном, надёжном друге…
И алели над нами флаги
С чёрной свастикой в белом круге.
(2008 год)
Национал-социалистический переворот в Германии
Капитан в Первую мировую, второй человек в зарождавшейся нацистской партии, конкурировавший за влияние с Гитлером, лидер «социалистического» крыла в НСДАП. В 1934 году в «ночь длинных ножей» был арестован и застрелен в камере тюрьмы
«Мы – революция на марше, та самая революция ХХ века, которая ниспровергнет основы современного общества и в корне изменит совокупный облик мира. Все, что вредит существующему порядку вещей, встречает у нас поддержку. И поскольку мы желаем катастрофы, к которой, по нашему глубокому убеждению, движется либеральное общество.., мы не только сами отказываемся вмешиваться в естественный ход событий, но по мере сил препятствуем вмешательству тех, кто мог бы отсрочить катастрофу. Словом, мы ведем политику катастроф, ибо лишь катастрофа, т. е. крах либеральной системы, расчистит путь к построению нового общества, которое мы именуем национал-социализмом»
Национал-социалистический переворот в Германии