…

Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит.

Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои.

Все реки текут в море, но море не переполняется; к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь.

…

Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.

…

Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все — суета и томление духа!

И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость; узнал, что и это — томление духа.

Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.

…

Лютер:

«Это произошло в 1517 г., когда монах-проповедник, по имени Иоганн Тецель, большой шарлатан, начал свои проповеди. … И вот этот Тецель начал торговать отпущениями и продавал милость Божию изо всех сил за деньги — то дороже, то дешевле, в зависимости от обстоятельств. В то время был я здесь в монастыре проповедником и новоиспечённым доктором, охваченным пылкой любовью к Священному Писанию. И когда многие люди устремились за отпущениями в Ютербок, Цербст и т. д., то я (воистину, меня спасал мой Господь Христос), не зная, что такое отпущения (да, впрочем, этого не знал ни один человек), начал осторожно проповедовать, что можно делать что-то лучшее, вселяющее большую уверенность в спасении по сравнению с отпущениями. Ещё раньше я проповедовал здесь, в замковой церкви, против отпущений, но не заслужил за это никакой милости у герцога Фридриха, потому что он сильно любил свой монастырь. Я предоставил событиям развиваться так, как они развивались. Между тем сообщили мне, что Тецель проповедует ужасные, вселяющие страх положения. Некоторые из них я хочу сейчас привести: Он пользуется такой милостью у папы и получил от него такую власть, что может отпустить грех даже тому, кто обесчестил бы Святую Деву Марию — Матерь Божию, если тот положит в ящик достаточное количество денег.

Далее: Если бы св.Пётр находился сейчас здесь, то он не обладал бы большей милостью или властью, чем он [Тецель].

Далее: Он не хотел бы поменяться местами со св.Петром, находящимся в раю, потому что он своими индульгенциями освободил [от греха] больше душ, чем св. Пётр своими проповедями.

Далее: Если кто-то за душу, находящуюся в чистилище, опускает деньги в ящик для сбора средств, то, как только пфенниг коснется дна [ящика] и зазвенит, душа сразу же направляется из чистилища в рай.

Далее: Милость отпущений есть именно та милость, посредством которой человек примиряется с Богом.

Далее; Не надо раскаиваться, страдать, прибегать к Таинству Покаяния ради прощения грехов, если кто-то купил отпущение, или грамоту об отпущении [грехов].

Он [Тецель] также продавал отпущения ещё не свершённых, будущих грехов. И подобных махинаций проделывал он ужасно много; ведь при этом для него значение имели только деньги. Однако я в то время еще ничего не знал о том, для кого предназначались деньги. Позже вышла книжечка, на [обложке которой] красовался герб епископа Мерзебургского. И в ней торговцам отпущений поручалось проповедовать некоторые из этих положений. Тогда-то стало ясно, что епископ Альбрехт нанял этого Тецеля, так как он был большим шарлатаном”.

[Любопытно продолжение этой истории. Когда стало ясно, что в Германии схватка вокруг индульгенций приобрела угрожающий характер, для разбора дела прибыл папский посланец. Увидев масштабы поддержки прихожанами Лютера, он обвинил Тецеля в нарушениях, непосредственного отношения к индульгенциям не имевших, и отправил его за стены монастыря. Потрясенный Тецель вскоре умер. Но незадолго до смерти он получил письмо от… Лютера, в котором тот писал: «Не принимайте всё это слишком близко к сердцу. Не Вы затеяли драку. У дитяти есть иной отец»…]

Западная Церковь провозглашала, что святости, накопленной ею, хватит на всех христиан, и с начала крестовых походов начала выдавать свидетельства их участникам, в которых гарантировала избавление их от мук Чистилища (такая практика существовала, кстати, и в Восточной Церкви).

Это не было отпущением грехов, которое можно было получить лишь у священника на тайной исповеди. Но индульгенции за «добрые дела» избавляли согрешившего, покаявшегося и исповедовавшегося еще и от церковного наказания (епитимии), которые накладывал на грешника священник. 

Но была в «спасении за добрые дела» одна тонкость. Ведь в крестовый поход можно было самому не идти, а за свои деньги снарядить в Святую землю воина. Разве это не было бы «добрым делом»? Или выстроить церковь не участвуя в этом своими руками, а лишь заплатив строителям. И это тоже считалось «добрым делом». Заплати деньги — и избавишься и от церковного наказания за свой грех.

А от этого был уже один шаг до покупки куска бумаги, индульгенции — и твои деньги автоматически пойдут в казну Церкви, то есть, заведомо на «добрые дела»…

«…Василий Васильевич был человек ограниченных дарований, слабого ума и слабой воли, но вместе с тем способный на всякие злодеяния и вероломства…

Дядя Василия Васильевича Юрий добивался в Орде великого княжения. Хитрый и ловкий боярин Иван Дмитриевич Всеволожский в 1432 году сумел отстранить Юрия и доставить великое княжение Василию Васильевичу. Когда Юрий ссылался на свое родовое старейшинство… Всеволожский указал хану, что Василий уже получил княжение по воле [предыдущего] хана и эта воля должна быть выше всяких законов и обычаев: не стесняясь ничем, хан может кому хочет отдать улус свой. Это признание безусловной воли хана понравилось последнему: Василий Васильевич оставлен великим князем.

Через несколько времени тот же боярин, рассердившись на Василия за то, что он, обещавши жениться на его дочери, женился на внучке Владимира Андреевича серпуховского Марии Ярославне, сам побудил Юрия отнять у племянника княжение. Тогда возобновились на Руси междоусобия, ознаменованные на этот раз гнусными злодеяниями.

Юрий, захвативши Москву, снова был изгнан из нее и скоро умер. Сын Юрия Василий Косой заключил с Василием мир, а потом, вероломно нарушив договор, напал на Василия, но был побежден, взят в плен и ослеплен (1435).

Через несколько лет в Золотой Орде случилось такое событие: хан Улу-Махмет лишился престола и искал помощи великого князя московского. Великий князь не только не подал ему помощи, но еще прогнал его из пределов Московской земли; тогда Улу-Махмет с своими приверженцами основался на берегах Волги, в Казани, и положил начало татарскому Казанскому царству, которое в продолжении целого столетия причиняло Руси опустошения. Улу-Махмет, уже в качестве казанского царя, мстил московскому государю за прошлое, победил его в битве, взял в плен.

Василий Васильевич освободился от плена не иначе как заплативши огромный выкуп. Вернувшись на родину, он поневоле должен был облагать народ большими податьми и, кроме того, начал принимать в свое княжество татар и раздавать им поместья.

Это возбудило против него ропот, которым воспользовался брат Косого галицкий князь Димитрий Шемяка: соединившись с тверским и можайским князьями, он в 1446 году приказал вероломно схватить Василия в Троицком монастыре и ослепить. Шемяка овладел великим княжением и держал слепого Василия в заточении, но, видя в народе волнение, уступил просьбе рязанского епископа Ионы и отпустил пленного Василия, взявши с него клятву не искать великого княжения. Василий не сдержал клятвы: в 1447 году приверженцы слепого князя опять возвели его на княжение. [Шемяка был отравлен своим поваром, приготовившим своему господину курицу с ядом.]

Замечательно, что характер княжения Василия Васильевича с этих пор совершенно изменяется. Пользуясь зрением, Василий был самым ничтожным государем, но с тех пор, как он потерял глаза, все остальное правление его отличается твердостью, умом и решительностью. Очевидно, что именем слепого князя управляли умные и деятельные люди».

Яков (Джеймс) I был сыном Марии Стюарт, он родился за несколько месяцев до убийства своего отца. После бегства матери в Англию младенца провозгласили королем Шотландии. Он не знал отца, воспитывался в ненависти к матери, мужеубийце и католичке.  Он стал одним из наиболее образованных государей своего времени. Выросший умеренным протестантом, он знал, что является наследником и английского престола.

На решение Елизаветы сделать Якова своим наследником повлияло не только его происхождение но и долгий — и успешный — опыт его управления такой сложной, «разношерстной», раздираемой враждой кланов и религиозных общин страной. За сорок лет царствования он прошел в Шотландии ту же «школу», что и Елизавета в Англии, и выработал примерно такой же стиль правления.

На английском престоле Яков стал продолжателем дела Елизаветы.

Елизавета была рождена в браке, не признанном католической церковью, поэтому в глазах Рима и всех католических государей она была не только еретичкой, но и незаконнорожденной, не имеющей прав на престол. И у нее были соперницы-претендентки, самой опасной из которых была сначала французская, а потом шотландская королева Мария Стюарт.

Любвеобильная красавица, оставив мужа, открыто жила с мужественным красавцем-аристократом, а после убийства супруга, организованном ее фаворитом, собралась выйти за него замуж. Эта история переполнила чашу терпения шотландцев — восстание смело Марию с трона. [Ее фаворит бежал в Норвегию, где попал в руки семьи когда-то обесчещенной им девушки — и кончил свои дни в тюрьме] Бежать ей было некуда, кроме как в Англию. И она попросила убежища у Елизаветы. Та поместила соперницу в отдаленный замок, где Мария около двадцати лет старела, упорно не отказываясь от своих прав на английский престол. И, пока она была жива, трон Елизаветы был в опасности.

Но Марию удалось связать с очередным заговором католиков — и она не была столь же осторожна, как в свое время Елизавета. Агенты графа Уолсингема, создателя и многолетнего руководителя секретной службы королевы, сумели перехватить переписку Марии с заговорщиками — и ее участь была решена. 8 февраля 1887 года голова Марии Стюарт скатилась с плахи…