ЧТО ЛЮДИ ДУМАЛИ. Как менялась Россия в 1905–1914 годах
Валерий Брюсов
На новый 1905 год
«И вот в железной колыбели,
В громах родится новый год»
Федор Тютчев
Весь год прошел, как сон кровавый,
Как глухо душащий кошмар,
На облаках, как отблеск лавы,
Грядущих дней горит пожар.
Как исполин в ночном тумане
Встал Новый Год, суров и слеп,
Он держит в беспощадной длани
Весы таинственных судеб.
Молчи и никни, ум надменный!
Се – высшей истины пора!
Пред миром на доске вселенной
Веков азартная игра.
…
И в упоении и страхе
Мы, современники, следим,
Как вьется кость в крови и прахе,
Чтоб выпасть знаком роковым
Декабрь 1904 года
РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА
«На Дальний Восток к берегам океана
Несется за ратию рать.
Там хищный монгол под прикрытьем обмана
Напал на Россию как тать.
…
Россия для русских. За русское дело
Сразимся с надменным врагом
И, гордые нашим единством, мы смело
Пойдем за Верховным Вождем.
(марш, 1904 год)
Российские пропагандистские картинки 1904 года
Викентий Вересаев «На японской войне», писатель, участник войны
«В витринах магазинов ярко пестрели лубочные картины удивительно хамского содержания. На одной огромный казак с свирепо ухмыляющеюся рожею сек нагайкою маленького, испуганно вопящего японца; на другой картинке живописалось, «как русский матрос разбил японцу нос», — по плачущему лицу японца текла кровь, зубы дождем сыпались в синие волны. Маленькие «макаки» извивались под сапожищами лохматого чудовища с кровожадною рожею, и это чудовище олицетворяло Россию.
Тем вр
еменем патриотические газеты и журналы писали о глубоконародном и глубоко-христианском характере войны, о начинающейся великой борьбе Георгия Победоносца с драконом…
А успехи японцев шли за успехами. Один за другим выбывали из строя наши броненосцы, в Корее японцы продвигались все дальше. Уехали на Дальний Восток Макаров и Куропаткин, увозя с собою горы поднесенных икон. Куропаткин сказал свое знаменитое: «терпение, терпение и терпение»…
В конце марта погиб с «Петропавловском» слепо-храбрый Макаров, ловко пойманный на удочку адмиралом Того. Японцы перешли через реку Ялу. Как гром, прокатилось известие об их высадке в Бицзыво. Порт-Артур был отрезан. Оказывалось, на нас шли не смешные толпы презренных «макаков», — на нас наступали стройные ряды грозных воинов, безумно храбрых, охваченных великим душевным подъемом. Их выдержка и организованность внушали изумление.
В промежутках между извещениями о крупных успехах японцев телеграммы сообщали о лихих разведках сотника X. или поручика У., молодецки переколовших японскую заставу в десять человек. Но впечатление не уравновешивалось. Доверие падало.
В конце апреля по нашей губернии была объявлена мобилизация. О ней глухо говорили, ее ждали уже недели три, но все хранилось в глубочайшем секрете. И вдруг, как ураган, она ударила по губернии. В деревнях людей брали прямо с поля, от сохи. В городе полиция глухою ночью звонилась в квартиры, вручала призываемым билеты и приказывала немедленно явиться в участок. У одного знакомого инженера взяли одновременно всю его прислугу: лакея, кучера и повара. Сам он в это время был в отлучке, — полиция взломала его стол, достала паспорты призванных и всех их увела. Было что-то равнодушно-свирепое в этой непонятной торопливости. Людей выхватывали из дела на полном его ходу, не давали времени ни устроить его, ни ликвидировать. Людей брали, а за ними оставались бессмысленно разоренные хозяйства и разрушенные благополучия.
По всему городу стояли плач и стоны. Здесь и там вспыхивали короткие, быстрые драмы. У одного призванного заводского рабочего была жена с пороком сердца и пятеро ребят; когда пришла повестка о призыве, с женою от волнения и горя сделался паралич сердца, и она тут же умерла; муж поглядел на труп, на ребят, пошел в сарай и повесился. Другой призванный, вдовец с тремя детьми, плакал и кричал в присутствии: — А с ребятами что мне делать? Научите, покажите!.. Ведь они тут без меня с голоду передохнут! Он был как сумасшедший, вопил и тряс в воздухе кулаком. Потом вдруг замолк, ушел домой, зарубил топором своих детей и воротился. — Ну, теперь берите! Свои дела я справил. Его арестовали.
Телеграммы с театра войны снова и снова приносили известия о крупных успехах японцев и о лихих разведках хорунжего Иванова или корнета Петрова. Газеты писали, что победы японцев на море неудивительны, — японцы природные моряки; но теперь, когда война перешла на сушу, дело пойдет совсем иначе. Сообщалось, что у японцев нет больше ни денег, ни людей, что под ружье призваны шестнадцатилетние мальчики и старики. Куропаткин спокойно и грозно заявил, что мир будет заключен только в Токио».
Из письма солдата, приехавшего с фронта в Москву, 1905 год:
«Бедные те наши братья-товарищи, которые свою жизнь положили за честь родины – их она не помянет, даже не признает, только где-либо в глуши деревенской да в закоулке города молится и плачет мать, потерявшая сына, жена и дети – хозяина, отца и кормильца, а родина кричит: к черту войну, война глупая, война бесцельная, война беспричинная, к черту армию, армия глупая, дурацкая, никуда не годная. Это, значит, глупцы и дураки и те, крестики которых одиноко рассеяны по сопкам и долинам Маньчжурии! В унисон им хочется кричать: к черту такая родина, к черту вы с вашей гадостью, безволием, тленью и вонью; хочется бежать подальше от этой родины»
Из дневника военного врача В.Кравкова, Маньчжурия, 1904 год:
«…В голову лезли досадливые мысли, что за нелегкая занесла нас занесла сюда, в китайские дебри, когда у нас дома дела непочатый край! А затем, случается же так на свете, что 2-3 каких-нибудь сановных спекулянта… заварят кашу, а расхлебывать ее приходится верноподданным ценою сотни тысяч собственных жизней. Да будет кровь гибнущих братьев на головах проходимцев, ввергнувших Россию в эту злополучную авантюру!..
Некоторые говорят и пишут, что Россия с честью должна выйти из этой кампании, сиречь – в крошки разбить японцев; этого якобы требует престиж великой державы… Не лучше ли для престижа России, скрепя сердце, ценой хотя бы некоторых уступок теперь же заключить мир? Что нам заботиться о правнуках путем пролития крови их предков? У грядущего поколения будут свои заботы, свой угол зрения на то, что ему хорошо и что дурно»
«И не Россию разбили японцы, не русскую армию, а наши порядки или, правильнее, наше мальчишеское управление 140-миллионным населением в последние годы»;
«Началось ужасное время. Несчастнейшая из несчастнейших войн и затем как ближайшее последствие – революция, давно подготовленная полицейско-дворянским режимом или, вернее, полицейско-дворцово-камарильным режимом. Затем революция перешла в анархию. Что Бог сулит нам далее? Во всяком случае еще много придется нам пережить. Жаль царя. Жаль России. Сердце и душа исстрадались, и покуда нет просвета. Бедный и несчастный государь! Что он получил и что оставит? И ведь хороший и неглупый человек, а безвольный, и на этой черте его характера развились его государственные пороки, т. е. пороки как правителя, да еще такого самодержавного и неограниченного. Бог и Я»
Из воспоминаний генерала Антона Деникина:
«…Вдоль великого Сибирского пути образовались самозванные «комитеты», «советы рабочих и солдатских (тыловых) депутатов» и «забастовочные комитеты», которые захватывали власть. Сама Сибирская магистраль перешла в управление «смешанных забастовочных комитетов», фактически устранивших и военное и гражданское начальство дорог.
…Воспитанные всей своей жизнью в исконных традициях самодержавного режима, многие начальники были оглушены свалившимся им на головы манифестом, устанавливающим новые формы государственного строя.
В революционное движение вклинился… бунт демобилизуемых запасных солдат.
Политические и социальные вопросы их мало интересовали…Единственным лозунгом их был клич:
– Домой!
Они восприняли свободу, как безначалие и безнаказанность. Они буйствовали и бесчинствовали по всему армейскому тылу…
…Вместо того, чтобы организовать продовольственные пункты вдоль Сибирской магистрали… их отпускали одних, выдавая в Харбине кормовые деньги на весь путь. Деньги пропивались тут же на Харбинском вокзале и на ближайших станциях, по дороге понемногу распродавался солдатский скарб, а потом, когда ничего «рентабельного» больше не оставалось, голодные толпы громили и грабили вокзалы, буфеты и пристанционные поселки.
Самое бурное время (ноябрь 1905 – январь 1906) я провел в поезде на Сибирской магистрали, пробираясь из Маньчжурии в Петербург. Ехал бесконечно долго по целому ряду новоявленных «республик» – Иркутской, Красноярской, Читинской и др….
Пока наш почтовый поезд… пытался идти легально, по расписанию, мы делали не более 100-150 килом. в сутки. Над нами издевались встречные эшелоны запасных… Стало очевидным, что с «легальностью» никуда не доедешь.
Собрались мы, четверо оказавшихся в поезде полковников, и старшего, командира одного из Сибирских полков, объявили комендантом поезда. Назначен был караул на паровоз, дежурная часть из офицеров и солдат, вооруженных собранными у офицеров револьверами…
От первого же эшелона, шедшего не по расписанию, отцепили паровоз, и с тех пор поезд наш пошел полным ходом. Сзади за нами гнались эшелоны, жаждавшие расправиться с нами; впереди нас поджидали другие, с целью преградить нам путь. Но, при виде наших организованных и вооруженных команд, напасть на нас не решились. Только вслед нам в окна летели камни и поленья. Начальники попутных станций, терроризированные угрожающими телеграммами от эшелонов, требовавших нашей остановки, не раз, при приближении нашего поезда, вместе со всем служебным персоналом, скрывались в леса. Тогда мы ехали без путевки. Бог хранил»
«КРОВАВОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ»
Из петиции рабочих и жителей Петербурга для подачи Николаю II 9 января 1905 гола:
«Государь!
…Необходимо народное представительство, необходимо, чтобы сам народ помогал себе и управлял собой. Ведь ему только и известны истинные его нужды. Не отталкивай его помощь, прими ее, повели немедленно, сейчас же призвать представителей земли русской от всех классов, от всех сословий, представителей и от рабочих. Пусть тут будет и капиталист, и рабочий, и чиновник, и священник, и доктор, и учитель, – пусть все, кто бы они ни были, изберут своих представителей. Пусть каждый будет равен и свободен в праве избрания, – для этого повели, чтобы выборы в Учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов.
Это самая главная наша просьба, в ней и на ней зиждется все, это главный и единственный пластырь для наших больных ран, без которого эти раны сильно будут сочиться и быстро двигать нас к смерти»
Максим Горький, писатель, очевидец «кровавого воскресенья»:
«Был ужас, жгучий, как промерзшее железо, он леденил сердце, стискивал тело и заставлял смотреть широко открытыми глазами на кровь, поглощавшую снег, на окровавленные лица, руки, одежды, на трупы, страшно спокойные в тревожной суете живых. Было едкое возмущение, тоскливо бессильная злоба, много растерянности и много странно неподвижных глаз, угрюмо нахмуренных бровей, крепко сжатых кулаков, судорожных жестов и резких слов. Но казалось, что больше всего в груди людей влилось холодного, мертвящего душу изумления. Ведь за несколько ничтожных минут перед этим они шли, ясно видя перед собою цель пути, перед ними величаво стоял сказочный образ, они любовались, влюблялись в него и питали души свои великими надеждами. Два залпа, кровь, трупы, стоны, и – все стали перед серой пустотой, бессильные, с разорванными сердцами»
Николай II, из дневниковой записи 9 января 1905 года:
«Тяжелый день. В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных частях города; было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело… Мама приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракал со всеми. Гулял с Мишей»
Осип Мандельштам, поэт, 1922 год:
«Любая детская шапочка, рукавичка или женский платок, жалко брошенный в этот день на петербургских снегах, оставались памяткой того, что царь должен умереть, что царь умрет.
Может, во всей летописи русской революции не было другого такого дня, столь насыщенного содержанием, как 9-е января. Сознание значительности этого дня в умах современников перевешивало его понятный смысл, тяготело над ними как нечто грозное, тяжелое, необъяснимое…
Характерно, что никто не слышал сигнальных рожков перед стрельбой. Все отчеты говорят, что их прослышали, что стреляли как бы без предупреждения. Никто не слышал, как прозвучал в морозном январском воздухе последний рожок императорской России – рожок ее агонии, ее предсмертный стон. Императорская Россия умерла как зверь – никто не слышал ее последнего хрипа»
НАСТРОЕНИЯ В ОБЩЕСТВЕ
Александр Блок:
СЫТЫЕ
Они давно меня томили:
В разгаре девственной мечты
Они скучали, и не жили,
И мяли белые цветы.
И вот – в столовых и гостиных,
Над грудой рюмок, дам, старух,
Над скукой их обедов чинных –
Свет электрический потух.
К чему-то вносят, ставят свечи,
На лицах – желтые круги,
Шипят пергаментные речи,
С трудом шевелятся мозги.
Так – негодует всё, что сыто,
Тоскует сытость важных чрев;
Ведь опрокинуто корыто,
Встревожен их прогнивший хлев!
Теперь им выпал скудный жребий:
Их дом стоит неосвещен,
И жгут им слух мольбы о хлебе
И красный смех чужих знамен!
Пусть доживут свой век привычно –
Нам жаль их сытость разрушать.
Лишь чистым детям неприлично
Их старой скуке подражать.
1905 год
Из воспоминаний о 1905 годе В. Гурко, чиновника министерства внутренних дел:
«Положение правительства в те дни было в высшей степени тяжелое, и революционеры уже впредь праздновали свою полную победу. Разложение власти шло быстрыми шагами, и сопровождалось оно неизменным спутником всех революций – разложением общественных нравов… Всеобщая распущенность захватила самые разнообразные круги. Правительственные чиновники стали высказывать свое несогласие с мнением начальства, а суды стремились выказать свою независимость, присуждая лиц, замешанных в освободительном движении, к самым легким наказаниям, а не то и вовсе их оправдывая. Полиция усмотрела в происходивших событиях основание для усиления взяточничества. Даже малолетние дети и те во многих семьях перестали слушаться родителей. Прислуга насупилась и принялась, в мужской своей части, усиленно пить хозяйское вино, а в женской – душиться господскими духами и носить господское белье»
Описание бунта в Тамбовской духовной семинарии в 1905 г., по воспоминаниям большевика А. Воронского:
«…Били стекла, срывали с петель двери, вышибали переплеты в оконных рамах, разворачивали парты, беспорядочно летели камни. Один работал палкой, другой – поленом, третий просто кулаком. Рев, гам, свист, улюлюканье, выкрики ругательств, сквернословие…
– Бей!.. Долой!.. Держись, ребята!.. Довольно издеваться над нами! Да здравствует Учредительное собрание!..»
Элиас Канетти, австрийский писатель:
«В особенности толпа любит разрушать дома и вообще материальные объекты: окна, зеркала, картины, посуду; есть мнение, что именно хрупкость этих предметов способствует чувству удовлетворения. Действительно, звук ломаемых предметов способствует чувству удовлетворения. В звоне разбиваемых окон слышатся отчетливые звуки бодрой жизни, крики чего-то зарождающегося»
Василий Маклаков, адвокат, либеральный деятель:
«Программа движения уместилась в двух словах – «Долой самодержавие», которые.., по попавшему в печать простодушному донесению одного провинциального полицейского пристава, были «известной русской поговоркой»
«ДАРОВАНИЕ КОНСТИТУЦИИ»
Из записок очевидца событий князя Н. Оболенского:
«9 октября [1905 г.] к 6 часам вечера гр. Витте отправился в Петергоф на пароходе и, будучи принят Его Величеством, доложил Государю Императору, что из настоящего тяжелого внутреннего положения правительству, по его мнению, представляются два выхода:
1) Облечь неограниченною диктаторскою властью доверенное лицо, дабы энергично и бесповоротно в самом корне подавить всякий признак проявления какого-либо противодействия правительству, хотя бы ценой массового пролития крови.
(Для такой деятельности гр. Витте не считал себя подготовленным.)
2) Перейти на почву уступок общественному мнению и предначертать будущему Кабинету указания вступить на путь конституционный; иначе говоря, Его Величество предрешает дарование конституции и утверждает программу, разработанную гр. Витте.
Последний счел своим нравственным долгом обратить особое внимание Государя Императора на всю важность принимаемого решения, сопряженного с некоторым самоограничением, причем возврат к прежнему порядку оказался бы немыслим…
…В его [Витте] присутствии Государь Император подписал манифест и утвердил программу. Таким образом, не без некоторой борьбы, колебаний и сомнений, Государю угодно было вернуть Россию на покинутый ею, в силу разнообразных внутренних и внешних обстоятельств, путь реформ и завершить великое дело своего Августейшего Деда»
Из царского Манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка» от 17 октября 1905 года:
«Великий обет Царского служения повелевает Нам всеми силами разума и власти Нашей стремиться к скорейшему прекращению столь опасной для Государства смуты. …
На обязанность Правительства возлагаем Мы выполнение непреклонной Нашей воли:
- Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.
- Не останавливая предназначенных выборов в Государственную Думу привлечь теперь же к участию в Думе… те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав…
- Установить, как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной Думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от Нас властей.
Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед Родиною, помочь прекращению сей неслыханной смуты…»
Николай II, из дневниковой записи, октябрь 1905 года:
«Да, России даруется Конституция. Немного нас было, которые боролись против нее. Но поддержки в этой борьбе ниоткуда не пришло, всякий день от нас отворачивалось все большее количество людей, и в конце концов случилось неизбежное»
Мохандас Ганди, деятель освободительной борьбы Индии, ноябрь 1905 года:
«…Есть много сходного в управлении Индией и Россией…
Русские люди страдали в течение многих лет, но сейчас настал предел их терпению. Они упорно боролись, чтобы положить предел тирании, но тщетно. Они поднимали восстания, убили царя, но не могли добиться справедливости. И теперь они нашли другое средство, еще более эффективное, чем восстание и убийство. Русские рабочие и служащие объявили всеобщую стачку и прекратили работу…
Нынешняя смута в России – величайший урок для нас…»
Василий Розанов, писатель, философ, 1905 год:
«…До сих пор русский человек имел только видимые, кажущиеся права, и никаких действительных прав. Все в судьбе его и положении его зависело от всемогущего и притом темного, негласного «усмотрения». Кто-то с кем-то шушукался, шептался: и от этого зависело все. … Была «история русского терпения», а не история России, как нравственного лица. …
Сколько было маленьких деспотов… над бедным, рабским населением России… Вот где было настоящее ограничение государева лица, государевой воли, государевой власти. И только, прикрывая, маскируя это уже свершившееся, фактическое ограничение самодержавного государя, «мертвые души» нашей истории кричали: «Не созывай, царь, народа к себе, он тебя ограничит». Бессовестные. Все отняли у царя (кроме подписи бумаг), все отняли у народа, кроме платежа податей, – и прикинулись благодетелями народа и слугами царя.
Ну, Бог с ними. Бог им простит вину их. Теперь они уже безвредны, по крайней мере не всесильны. Русский народ наконец получит себе историю, как выражение именно его нравственной личности, его совести, души, разума. … Боже! Русская совесть перейдет в русские законы, – неужели этому не радоваться?! И услышат в народе русскую душу и скажут: «Вот какова она, а мы думали, что у русских вовсе нет души, а только терпение, молитва и водка»
РЕВОЛЮЦИОННАЯ РОМАНТИКА
Максим Горький, из «Песни о Буревестнике», 1901 год:
«Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает.
Вот он носится, как демон, – гордый, черный демон бури, – и смеется и рыдает… Он над тучами смеется, он от радости рыдает!
В гневе грома, – чуткий демон, – он давно усталость слышит, он уверен, что не скроют тучи солнца, – нет, не скроют!
Ветер воет… Гром грохочет…»
Из писем лейтенанта Петра Шмидта любимой женщине накануне казни, 1905 год:
«…Знаете, кто я теперь такой? Я – пожизненный депутат севастопольских рабочих. Понимаете ли, сколько счастливой гордости у меня от этого звания… О, я сумею умереть за них. Сумею душу свою положить за них. И ни один из них никогда, ни они, ни их дети не пожалеют, что дали мне это звание…»;
«Скоро, скоро молодая, сильная, счастливая Россия вздохнет свободно и не забудет всех нас, отдавших ей свои жизни…»
«К ОРУЖИЮ!»
Из прокламации Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП):
«Оружие во что бы то ни стало! Только силой и кровью добывается свобода и справедливость… Кровь прольется рекой»
Из резолюций партии социалистов-революционеров (эсэров), 1905 год:
«…Террористическую деятельность довести до максимума, каких бы жертв это ни стоило… Против своих врагов народ пойдет не с выборными билетиками в руках – он пойдет с дубиной… Правовое государство разрядит возбужденное состояние частичными уступками и понизит готовность к активному выступлению»
Из дневника историка Василия Ключевского, 1905 год:
«9 – 12 [декабря 1905 г., Москва]
Боевые дни. С утра до поздней ночи стрельба где-то в центре города: пушки разбивают баррикады, которых сооружению и восстановлению никто не мешает, но которые по их изготовлении заботливо обстреливают, предуведомляя строителей, когда им следует утекать от огня. Обе стороны поняли друг друга… Одни ночью выскочат из меблированных нор 
на улицу, выволокут мебель у одурелых обывателей и, построив баррикаду, удерут; другие с ружьями и пулеметами выползут днем из казарм, разнесут эти баррикады, за которыми никто не сидит, и потом также утекут. Те и другие делают свое бездельническое дело и довольны – одни своей службой царю и отечеству, другие своей твердостью в убеждениях и верностью принципам.
9-го объявлена всеобщая забастовка, и железные дороги одна за другой прекращают движение в ожидании, когда окрестные крестьяне начнут разносить станции и избивать служащих. 10-го Моск[овский] исполнительный комитет Союза рабочих делегатов предписал к 6 часам вечера вооруженное восстание; но оно началось раньше с револьверами, палашами, что кому удалось добыть, против нагаек, винтовок и пулеметов. Бастуют все и вся, кто до революции не успел запастись хоть напрокат рассудком, от мала до велика, от стрелочника до министра и до самого. Не бастуют только городские и сельские хулиганы да казначеи, аккуратно… выдающие казенное жалованье себе и забастовщикам.
19 [декабря]
Канонада слышна до 1 часа ночи. Вероятно, это выпускают неизрасходованные заряды, чтобы не сдавать их обратно в цейхгауз, не марать журнала.
Что случилось? Надобно найти смысл и в бессмыслице; в этом неприятная обязанность историка…»
ЗА КУЛИСАМИ ТЕРРОРА
Евно Азеф, руководитель Боевой организации партии эсеров и одновременно тайный агент полиции, из писем-отчетов резиденту заграничной агентуры Ратаеву, 1905 год:
«Социал-демократы желают теперь соединиться с социалистами-революционерами и признают террор, как и выработку плана восстания народа… Циллиакус говорит, что у них в Финляндии 2 завода бомб для массового действия – они в состоянии готовить тысячами – из бумаги делается оболочка – и бомба наполняется обычным динамитом. Циллиакус имеет сношения с японским посольством и доставил большие суммы финляндцам и полякам. Вообще восстание у всех на языке, и я уверен, что в ближайшем будущем состоится союз между всеми революционными организациями для приготовления восстания, т. е. вооружения масс оружием и бомбами. О бомбах теперь говорят как об обычной вещи, как о литературе и т.п. … Уже закуплено 6000 штук маузеровских пистолетов и через месяц будет куплена яхта и отправятся. Карточку убийцы я при письме Вам уже отправил на парижский адрес. … Деньги пришлите. Жалование по условию хотелось бы получать за 2 месяца…»;
«Теперь перейду к македонцам… Македонцы очень заинтересованы в русской революции – полагают, что измененный русский политический режим не будет мешать их делам; на Балканском полуострове, по их мнению, все бы давно хорошо устроилось и Македония получила бы автономию, если бы не Россия, которая мешает, имея свои стремления в конечном счете завладеть Балканским полуостровом. Это взгляд македонских революционеров. И благодаря этому своему взгляду они желают всячески помогать русским революционерам. А помогать они могут. Как взрывчатое вещество мелинит они имеют в большом количестве, в большом – мало сказать, вернее – в любом. Дело в том, что македонцы имеют сношения с поставщиками военному министерству болгарскому, так что о количествах тут и разговаривать нечего – все идет для правительства болгарского, а любая часть отделяется македонцам. Нечего Вам говорить о том, что болгарское правительство очень поддерживает македонское движение и теперешнее болгарское правительство русофобское – оно будет закрывать глаза на то, если и будет знать, что македонцы уделяют часть материалов русским – тем более, что Сарафов друг-приятель министра внутренних дел Петкова, да и вообще во всем правительстве он свой человек. Например, при опытах взрывчатых веществ, которые производятся при военном министерстве, присутствуют македонцы и армянские революционеры. Что касается самых бомб, т. е. оболочек, то здесь имеется чугунолитейный завод, который Вам известен. На этом заводе они самым свободным образом льют, что им нужно. Таких заводов у них в Болгарии не один, т. к. в Болгарии население наполовину македонское в некоторых местах, а отчасти очень сочувствующее македонскому движению. Где эти заводы, нельзя было узнать, да и притом для нас не имеет это существенного значения, т. к. русские революционеры получают непосредственно у македонцев. Завода по приготовлению взрывчатых веществ у македонцев вообще не имеется, да и незачем, т. к. они все вещества получают в любом количестве готовые. Кроме взрывчатых веществ, они имеют все материалы для взрывов – как запалы, фитили, разные механизмы, как часовые и т. п. для взрывов железных дорог, мостов и т. п., все это получается ими в готовом виде и опять-таки в любом количестве. … Теперь, когда наладился транспорт из Болгарии в Россию, то начнут отправлять разные материалы и в Россию для партии социалистов-революционеров. Как я уже упомянул, все эти дела после отъезда Ташкентца (который все это устроил) перейдут к Кашинцеву. Так как нам известно, кто будет все транспортировать, то это не опасно для нас…
Теперь о Ташкентце. Он через неделю отсюда уедет, поедет он через Румынию не по паспорту, а по контрабандной границе, которая имеется у Арборе. Он переправит с собой около пуда различных взрывчатых веществ и приспособлений – отправится в Самару, где у него большие связи, и Ломов. Узнал настоящую фамилию Ломова – Троицкий, он поступил теперь на военную службу в Самаре в качестве вольноопределяющегося. По этим данным, Ташкентец и Ломов в Ваших руках. …
… Затем деньги пришлите, вообще я страшно неаккуратно получаю от Вас деньги…»
НАЧАЛО ДУМЫ
Василий Розанов, писатель, философ, 1906 год:
«И у нас, когда в давние времена заикались о возможном парламентаризме, с грустью говорили: «Да, но подкупы!» И энтузиазм слабел. И вдруг, когда поднялась эта волна выборов в России,.. среди пачек телеграмм, известий, описаний, наблюдений, «инцидентов» и «курьезов» ни разу и ниоткуда, ни о ком не замешалось словечка: «кажется, был подкуплен»…
Ни о ком! Ниоткуда!
… Подавали голос и страшно нуждающиеся: но подавали «бумажку с именами», крестясь. Спрашивали некоторые наивные: «Кого записать», перед урнами. И спрошенные главы партий или их видные члены, сидевшие около урн, отвечали: «Не знаем. Кого хотите». …
Вот это-то и важно, что сложилось безмолвно во всех нравственное убеждение, предшествовавшее самим выборам, что «выборы – дело святое»…
Как не сказать: «Христос воскресе!» Как не почувствовать: «воистину воскресе!» Мы обложились со всех сторон Панамами; Панама – в артиллерии, Панама – во флоте, Панама – в Маньчжурии, Панама – в Петербурге. Все обворовано, разорено. Вдруг разоренный народ двинулся к урнам, чтобы выбрать первых своих представителей. И никто ничего не взял, до такой степени, что об этом нет и подозрения, этого не несется даже как клеветы! Просто – все знают, что никто и ничего не взял.
Чудо»
Владимир Коковцов, министр, о приеме в Зимнем дворце депутатов I Государственной Думы:
«Странное впечатление производила в эту минуту тронная Георгиевская зала, и думалось мне, что не видели еще ее стены того зрелища, которое представляла собою толпа собравшихся…
С левой стороны буквально толпились члены Государственной Думы. Лишь немногие из них одеты были во фрак или в сюртук; многие – притом как раз те, которые демонстративно пробились вперед, близко к престолу – одеты были в рабочую одежду, а за ними стояли крестьяне в самых разнообразных одеяниях…
На первом месте среди этой категории народных представителей особенно выдвигалась фигура человека высокого роста, в рабочей блузе, в высоких смазных сапогах, с насмешливым и наглым видом рассматривавшего трон и всех, кто окружал его… Я просто не мог отвести моих глаз от него… таким презрением и злобою дышало это наглое лицо… Столыпин… сказал мне: «Мы с Вами, видимо, поглощены одним и тем же впечатлением, меня не оставляет даже все время мысль о том, нет ли у этого человека бомбы…»
Василий Маклаков, либеральный деятель:
«Те, кто пережил это время, видели, как конституция стала воспитывать и власть и самое общество. Можно только дивиться успеху, если вспомнить, что конституция просуществовала нормально всего восемь лет… Появились бюрократы новой формации, понявшие пользу сотрудничества с Государственной Думой, и наши политики научились делать общее дело с правительством. … Совместное участие власти и общества в управлении государством оказалось для тех, и для других незаменимою школою, а для России началом ее возрождения»
Владимир Коковцов, министр:
«…Вся моя работа по должности министра финансов, а потом с сентября 1911 г. и в должности председателя Совета министров, протекала неразрывно в связи с Государственною Думой… и можно сказать, что мой четырнадцатичасовой труд в сутки столько же протекал на трибуне Думы, сколько и в кабинете министра финансов…
Много труда и нервного напряжения отдал я за это время, немало тяжелых минут привелось мне пережить, но немало также и нравственного удовлетворения получил я от моей работы в Думе»
ПРОКЛАМАЦИИ
Из социал-демократических листовок, декабрь 1905 года:
«Не хочется вам выпустить мученик-народ из своих железных тисков гнета и насилия!
Но близок час! И разлетится эта железная цепь под мощным напором всенародной революции! И от удара ее вам, народным палачам, уже более не удасться подняться никогда! Меч народного гнева уже близко над вашими преступными головами, преступные заговорщики, мучители несчастного народа!
Близок час!»;
«Товарищи почтово-телеграфные служащие! Великий русский народ вступил в последнюю, решительную борьбу с ненавистным самодержавием за свободу и счастье. Не стало больше сил терпеть проклятое рабство… Близок час расплаты с насильниками, так долго угнетавшими нас. Близок час, когда падет произвол и над нашей многострадальной родиной засияет солнце братства, свободы и равенства»;
«Сольемся в одном могучем движении к свету и счастью, в общем требовании земли и воли всему трудящемуся люду. Да здравствует свободный русский народ!»;
«В городах борцы свободы смело вступают в вооруженную борьбу, и служители тьмы и произвола бегут от победного шествия света и свободы. Больше же единства и больше солидарности с нашими самоотверженными районными комитетами!»
Георг Лихтенберг, немецкий философ, 18 век:
«Очень печально, что стремление людей уменьшить зло порождает так много нового зла»
«У революции была совершенно другая программа, и на первом плане… низвержение не Самодержавия, а Монархии, установление полного народовластия и строительство социализма как конечная цель… Революционным партиям, которые европейский либерализм считали отсталым явлением, казалось, что в России можно установить то, чего не было и в Европе, т. е. новый социальный порядок. В одном они и не ошиблись. Нигде демагогия не могла встретить так мало сопротивления, как именно в нашей некультурной стране»
«АГРАРНЫЕ ВОЛНЕНИЯ»
Из жандармских донесений 1905 года:
«В Саратовской губернии пострадали от беспорядков более 300 экономий, причем … есть местности, где уничтожены все усадьбы. Осмотр произведенных погромов производит ужасное впечатление. Крестьяне сжигали и уничтожали все с поразительной жестокостью, в усадьбах не оставалось камня на камне, расхищалось все: хлеб, запасы, обстановка, домашняя утварь, скот, железо с крыш, – словом, все, что можно было унести или увезти, остальное же предавалось пламени. Из похищенного многое выбрасывалось в реки, пруды, зарывалось в овраги, чтобы скрыть следы преступления, а скот иногда умышленно калечился. Винные лавки разбивались, и народ расхищал водку, тут же выпивая ее, причем бывали случаи смерти от чрезмерного опьянения»;
«…Погромы разрастаются. Разграблены и сожжены масса помещичьих имений, разбиваются винные лавки… Ежеминутно получаю телеграммы с мольбой о помощи. В районе пугачевщины всего две сотни казаков и одна рота солдат. Города… в опасности разгромов. Прекратить бушующую пугачевщину возможно лишь экстраординарными мерами… Отовсюду получаются зловещие предуказания, везде паника и отчаяние»
Из речи одного из делегатов на съезде «Крестьянского союза», 1906 год:
«Не было ни одного случая насилия, били только помещиков и их управляющих, да и то только в том случае, если они сопротивлялись»
Из воспоминаний Николая Врангеля:
«Аграрные беспорядки начались в Харьковской губернии, потом перешли в Полтавскую, а затем на всю Россию. Начались «иллюминации помещичьих усадеб», как со смаком говорили некоторые интеллигенты. Крестьяне выгоняли помещиков из имений, усадьбы грабили, потом поджигали, а затем с награбленным добром преспокойно возвращались домой. Обыкновенно это совершалось без смертоубийств, без насилия, чуть ли не полюбовно. «По-хорошему, значит, по душам». «Разве мы не понимаем, что озорничать не годится». «Ты, батюшка барин, не сумлевайся, обижать тебя, нашего кормильца, не станем», — говорили «богоносцы». И действительно, своего помещика обыкновенно не грабили. 
Грабили его не они, а соседи, а сами они грабили соседского помещика. Они поделили, как говорится в политике, «сферы влияния» и орудовали каждый в ему определенной территории. Помещики обыкновенно защищаться и не пытались. Защищать себя сами, как известно, мы, русские, не мастера; защищать нас должно начальство; а просто — подальше от греха. Иногда эти отъезды даже были умилительны. Добрые крестьяне помогали «благодетелю» укладывать чемоданы и узлы, желали счастливой дороги, помогали влезать в экипаж. Действительно, все происходило «по душам», как между хорошими людьми полагается. «По Божьему, значит, по-суседски».
Явится сотня-другая «суседей» с возами (у кого один, у кого и два), пошлют депутата доложить барину, что, мол, «явились». Депутат подойдет к дому, издали, из почтительности, снявши шапку, и барину вежливо доложит: «Поезжай себе, батюшка, с Богом, пока еще цел. Да не забудь, кормилец, передать нам ключи от амбаров».
Конечно, не везде дело протекало так идиллически. В Балтийских губерниях было убито немало помещиков. Но там крестьяне не наши добродушные «российские люди», а мстительные латыши и эсты. Когда добродушные россияне кого-нибудь из помещиков отправляли не в город, а на тот свет, то это делалось не как там, из злобы, из чувства мести, а только оттого, что случился такой «грех», «лукавый попутал», или просто «зря», оттого что ребята «балуются». Зря балуясь, ребята гнали тысячи баранов в Волгу, пороли брюхо у жеребых кобыл, толкли в ступах редкий фарфор, резали в куски старинные картины. Но делалось все это не то чтобы «тебя обидеть», а «любя», «по-хорошему».
Из жандармского донесения 1905 года:
«В большинстве случаев агитаторы принадлежат к так называемой сельской интеллигенции… Лица эти, как, например, доктора, ветеринары, учителя, землемеры и страховые агенты, имея постоянное общение с крестьянами, влияют на них самым пагубным образом. К сожалению, нельзя не указать, что есть и увлекшиеся крайними идеями священники, которые также имеют чрезвычайно дурное влияние на крестьян. Помянутые агитаторы стремятся внушить крестьянам, что… владение землею должно быть настолько же общедоступно, как пользование воздухом, водою или солнечным светом, и каждое отдельное лицо может обладать лишь таким участком земли, который оно в состоянии обрабатывать собственными силами. Исходя из этих учений, пропагандисты подстрекают крестьян отнимать у помещиков имения, самовольно запахивать их поля, поджигать владельческие дома и постройки…»
Мишель Монтень, французский философ, 16 век:
«Те, кто расшатывает государственный строй, чаще всего первыми и гибнут при его крушении. Плоды смуты никогда не достаются тому, кто ее вызвал; он только всколыхнул и замутил воду, а ловить рыбу будут уже другие»
Сергей Витте – кадету Ивану Петрункевичу, 1905 год:
«Вы думаете, что правительство обнаружило свое бессилие и не может справиться с общественным движением без помощи этого самого общества? А я вам скажу, что правительство располагает средством, с помощью которого оно не только сможет раздавить общественное движение, но и нанести ему такой удар, от которого оно не оправилось бы – стоит только пообещать крестьянам наделить каждую семью 25 десятинами земли… Правительство, конечно, не может прибегнуть к этому способу, но Вы не должны забывать этого»
«ЧЕРНАЯ СОТНЯ»
Феофан Затворник, монах:
«Всюду ахают и охают: Беда! Беда! И беда видна. Но никому и в голову не приходит загородить и завалить источник беды… У нас материалистические воззрения все более приобретают вес и обобщаются… Выходит, что и мы на пути к революции. Как же быть? Надо свободу замыслов пресечь – зажать рот журналистам и газетчикам. Неверие объявить государственным преступлением. Материальные воззрения запретить под смертной казнью»
Николай Марков 2-й, лидер «Союза русского народа», 1912 год:
«Вы называете нас «черной сотней». Но какая же мы сотня? Нет, не сотня мы. Нас миллионы. С нами русский народ»
«…Мне придется говорить о «черносотенном» движении, которое сыграло уже громадную роль в нашей революции и анархии, но теперь должен оговориться тем, что партия эта сыграет еще громадную роль в дальнейшем развитии анархии в России…
Эта партия в основе своей патриотична, а потому при нашем космополитизме симпатична. Но она патриотична стихийно, она зиждется не на разуме и благородстве, а на страстях.
Большинство ее вожаков политические проходимцы, люди грязные по мыслям и чувствам, не имеют ни одной жизнеспособной и честной политической идеи и все свои усилия направляют на разжигание самых низких страстей дикой, темной толпы.
Партия эта, находясь под крылами двуглавого орла, может произвести ужасные погромы и потрясения, но ничего, кроме отрицательного, создать не может. Она представляет собою дикий, нигилистический патриотизм, питаемый ложью, клеветою и обманом, и есть партия дикого и трусливого отчаяния, но не содержит в себе мужественного и прозорливого созидания. Она состоит из темной, дикой массы, вожаков – политических негодяев…
И бедный государь мечтает, опираясь на эту партию, восстановить величие России. Бедный государь…»
Георгий Федотов, историк, философ:
«…Мы чувствуем, что России грозит не революция просто, а революция черносотенная. Здесь, на пороге катастрофы, стоит вглядеться в эту последнюю, антилиберальную реакцию Москвы, которая сама себя назвала по-московски Черной Сотней. В свое время недооценили это политическое образование из-за варварства и дикости ее идеологии и политических средств. В нем собрано было самое дикое и некультурное в старой России… …Есть основание полагать, что его идеи победили в ходе русской революции и что, пожалуй, оно переживет нас всех»
Владимир Ульянов-Ленин, лидер большевиков:
«В черносотенстве есть одна чрезвычайно важная и оригинальная черта: это – темный мужицкий демократизм, самый грубый, но и самый глубокий»
М. Крыжановский, высокопоставленный петербургский чиновник:
«Крайне правое крыло этого движения (Союзы Русского Народа) усвоило себе почти ту же социальную программу и почти те же приемы пропаганды, какими пользовались партии революционные. Разница была лишь в том, что одни обещали массам насильственное перераспределение собственности именем Самодержавного Царя, как представителя интересов народа и его защитника от утеснения богатых, а другие – именем рабочих и крестьян, объединенных в демократическую или пролетарскую республику»
Семен Франк, философ, 1931 год:
«Административный состав большевистской власти, преимущественно армии и полиции, был создан при существенном участии «черносотенства». Лица «черного» образа мыслей, при всей непривычности для них некоторых «красных» идей, чувствуют часто некоторое эстетическое и духовное родство с «красным» стилем, относительно легко с ним сливаются и его усваивают (связующим звеном здесь является господство грубого насилия в управлении и момент демагогии)…»;
«Толпа, участвовавшая в былые времена в еврейских погромах и еще в 1915 году устроившая в Москве по мнимо-национальным мотивам немецкий погром, есть та самая толпа, которая совершила большевистский переворот, громила помещиков и «буржуев»
«ЧТО ДЕЛАТЬ?»
Василий Розанов, писатель, философ:
«Спрашивают, что же теперь делать?
Как, – что? Летом – собирать ягоды и варить из них варенье. А зимой – пить с этим вареньем чай»
«Кондитер. Практическое руководство к приготовлению пирогов, баб, пасок и пр.», Москва, 1905 год:
«…Всыпать клюкву в таз, положить корицу, гвоздику и всыпать сухой сахарный песок, поставить на хороший огонь и, помешивая лопаткой, жарить, – клюква, конечно, лопнет, сахар распустится и настоящее варенье жарится до пробы, как только будет липкий сироп, и жареное варенье готово. Употребляется для пирожнаго и подается к жаркому, как салат, а также к чаю»;
«Иногда человек даже совсем не хочет кушать, но, видя, что поданное блюдо красиво заколлеровано, красиво нарезано и уложено, красиво приготовлены гарниры, он невольно соблазняется и начинает кушать с большим аппетитом. А ведь многие у нас есть такие, которые нуждаются, чтобы иметь хороший аппетит, так-как когда человек хорошо и много кушает с аппетитом, то он через это бывает здоровым»
Владимир Ульянов-Ленин, из статьи «Уроки московского восстания», 1906 год:
«Мы можем и должны воспользоваться усовершенствованием техники, научить рабочие отряды готовить массами бомбы, помочь им и нашим боевым дружинам запастись взрывчатыми веществами, запалами и автоматическими ружьями.
Будем же шире развертывать нашу работу и смелее ставить свои задачи, усваивая уроки великих дней российской революции…
Будем помнить, что близится великая массовая борьба. Это будет вооруженное восстание… Массы должны знать, что они идут на вооруженную, кровавую, отчаянную борьбу. Презрение к смерти должно распространиться в массах и обеспечить победу. …Истребление врага – станет их задачей…»
РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ-ОСВЕДОМИТЕЛИ
Из письма Евно Азефа руководителям партии социалистов-революционеров от 7 января 1909 года:
«Ваш приход в мою квартиру вечером 5 января и предъявление мне какого-то гнусного ультиматума без суда надо мною, без дачи мне какой-либо возможности защищаться против возведенного полицией или ее агентами гнусного на меня обвинения – возмутителен и противоречит всем понятиям и представлениям о революционной чести и этике… Мне же, одному из основателей партии с.р. и вынесшему на своих плечах всю ее работу в разные периоды и поднявшему благодаря своей энергии и настойчивости в одно время партию на 
высоту, на которой никогда не стояли другие революционные организации, приходят и говорят: «Сознавайся или мы тебя убьем». Это ваше поведение, конечно, будет историей оценено. Мне же такое ваше поведение дает моральную силу предпринять самому, на свой страх и риск все действия для установления своей правоты и очистки своей чести, запятнанной полицией и вами. Оскорбление такое, как оно нанесено мне вами, знайте, не прощается и не забывается. Будет время, когда вы дадите отчет за меня партии и моим близким. В этом я уверен. В настоящее время я счастлив, что чувствую силы с вами, гг., не считаться.
Моя работа в прошлом дает мне эти силы и подымает меня над смрадом и грязью, которыми вы окружены теперь и забросали меня».
Из письма Евно Азефа своему полицейскому резиденту Герасимову от 7 января 1909 года:
«Дело дрянь. Все наделало наше посещение приятеля [Лопухина]. Он сказал все, приезжал для этого сюда. Он рассказал все, что я ему говорил, и что Вы ему угрожали. Меня он описал точно: костюм, манера держаться, лицо – все, все. … Словом, было роковой ошибкой мое и Ваше посещение Л. Когда Бог хочет наказать кого, то отымет у него разум. … 2 дня тому назад вечером ко мне явились на квартиру для опроса. Я с целью затягивал так, чтобы им пришлось в 2 часа ночи уйти, с тем чтобы возобновить рано утром опять. Я же в 3 1/5 часа ночи ушел без всего из дому и уже не возвращался, уехал ранним поездом. Думаю, что за мной не поехали, хотя не вполне уверен. Положение трудное, искать будут…»
Владлен Сироткин, историк:
«Агенты-провокаторы имелись во всех оппозиционных правительству течениях… Когда после Февраля 1917 года политэмигранты… добрались до картотеки заграничной агентуры в бывшем царском посольстве в Париже, они ужаснулись: на каждые 10–15 политэмигрантов в Западной Европе приходился один агент-провокатор»
Андрей Власенко, Владимир Разуваев, историки:
«В январе 1914 года в Париж приехал ответственный эмиссар большевистской партии. Один из визитов он нанес Владимиру Бурцеву, российскому эмигранту, чье имя было хорошо известно в среде революционеров. Бурцев «специализировался» на разоблачении… внедренных в российские оппозиционные партии агентов охранки. Самым громким его делом было раскрытие знаменитого Азефа, одного из руководителей эсеров и одновременно полицейского провокатора.
Бурцев сообщил эмиссару, что знает о существовании среди руководства большевистской партии некоего агента охранки, и предложил содействие в его разоблачении. Против ожидания партия не стала заниматься поисками предателя. На информацию Бурцева просто не обратили внимания.
Человек, на которого пало подозрение Бурцева, был одним из ответственных и доверенных лиц большевистской партии. Звали его Яковом Житомирским. Его контакты с охранкой были позднее неопровержимо доказаны.
Человек, которому Бурцев предложил эту информацию для проверки и расследования, был членом ЦК Российской социал-демократической рабочей партии и руководителем думской фракции большевиков Романом Малиновским. Он тоже был агентом охранки.
Даже видимая сторона жизни Малиновского до 1910 года поражает своей непохожестью на «классический» канон большевика как человека неподкупного, чистого в делах и в 
мыслях. Одних судимостей у него было четыре, все – по уголовным делам, причем три – за кражи со взломом»;
«…Информация о том, что московское отделение полиции числит среди своих агентов члена Государственной Думы, да еще лидера фракции одной из оппозиционных партий, достигла ушей некоторых щепетильных руководителей министерства внутренних дел. В стенах этого ведомства разразился тщательно утаенный от посторонних скандал. Его итог: от услуг Малиновского было решено отказаться. Агент получил несколько тысяч «отступных» и был уволен. При этом с него взяли обязательство отказаться от дальнейшего участия в работе Думы. В мае 1914 года Малиновский бежал за границу»
РЕФОРМЫ СТОЛЫПИНА
Запись в особом секретном журнале Совета министров, июнь 1907 года:
«Крепкое, проникнутое идеей собственности, богатое крестьянство служит везде лучшим оплотом порядка и спокойствия; и если бы правительству удалось проведением в жизнь своих землеустроительных мероприятий достигнуть этой цели, то мечтам о государственном и социалистическом перевороте в России раз навсегда был положен конец…»
Василий Шульгин, помещик, монархист, думский депутат:
«Дайте собственнику бесплодную скалу, и он превратит ее в цветущий сад…
Но не только камень и бедные пески Германии дают высокие урожаи в руках собственника. Но и черноземы, попадая в руки ущемленной собственности нашей русской общины, давали жалкие урожаи…
Сделать из бедняков, влачащих жалкую жизнь в общинах, маленьких помещиков, имеющих и достаток, и досуг, а значит «кованную свободу», о которой он мечтал.
Кованная свобода! Это прежде всего независимость. Зажиточному мужику нет необходимости кому-то кланяться, что-то выпрашивать, кого-то ублажать, перед кем-то ломать шапку.
Прибавили хлеба только некоторые дворы, более трудолюбивые, трезвые и, как говорится, башковитые. Какую же награду эти передовые крестьяне получают при переделах?
Завистники, пьяницы, тунеядцы очень наблюдательны. Они сейчас же поняли, что хлеба больше у передовых мужиков потому, что за 12 лет они улучшили свою землю. И вот эта улучшенная земля в первую голову идет в разделку.
Ее по кусочкам раздают бедноте, а создателям богатой земли дают землю обыкновенную, неулучшенную.
– Начинай, передовик, сначала!
Но постаревший на 12 лет хлебороб научился уму-разуму. Он становится в ряды «униженных и оскорбленных». Больше так трудиться, как трудился, не будет.
– А ну вас всех в болото.
И болото из тупых, не способных мыслить и изобретать, засасывает деревню.
Приходит новый передел… Бабы нарожали детей много, а хлеба стало еще меньше.
– Опускайся, кума, на дно.
Это явление в свое время было отмечено и получило наименование «оскудение центра». Под «центром» разумелась Великая Россия, т.е. территория, находившаяся в тисках общины. Малая и Белая Русь имела свои болячки,… но общины в этих областях не было, и оскудения не замечалось»
Андрей Шингарев, либеральный политик, депутат III Госдумы:
«Этот кошмарный аграрный вопрос в России обладает странным свойством феникса, вновь возрождающегося из, казалось бы, потухшего пепла»
Из речи Петра Столыпина в Государственной Думе, 1907 год:
«Разрешить этот [земельный] вопрос нельзя, его надо разрешать. В западных государствах на это потребовались десятилетия. Мы предлагаем вам скромный, но верный путь. Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций»;
«…Национализация земли представляется правительству гибельною для страны…
Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!»
Виктор Леонтович, историк:
«Нет сомнения в том, что либерализм – идеология не сугубо национальная… Но в каждой стране либерализму выпадает на долю особое задание. В России этим главным заданием было превзойти старомосковский принцип верховной собственности государства на землю. Либерализм в России потерпел поражение именно потому, что не удалось вовремя это осуществить»
Лев Толстой, писатель, из записной книжки:
«Всемирно-народная задача России состоит в том, чтобы внести в мир идею общественного устройства без земельной собственности. «Собственность – это кража» останется больше истиной, чем истина английской конституции, до тех пор, пока будет существовать род людской. Эта истина абсолютная… Русский народ отрицает собственность поземельную… Русская революция не будет против царя и деспотизма, а против поземельной собственности»
Князь А. Горчаков, калужский губернатор:
«Куда мы идем – не знаю, но знаю, что приближаемся к пропасти, и слепые петербуржцы об этом не ведают, увлекаясь хуторами и тому подобными затеями, упуская много серьезного и существенного… Дикари размножаются, а для них узды никакой не готовят… Настает царство мужика – мужика навеки, пьяницы, кулака и вора»
А. Стишинский, член Государственного Совета:
«Следует оберегать крестьян так же, как детей, от всего опасного»
Граф П. Олсуфьев, член Государственного совета:
«Итак, противники наши предлагают в основу крестьянского законодательства положить принцип: торжество сильного и беззащитность слабого… Я считаю этот принцип глубоко антинациональным. Все наше предшествующее законодательство было основано на противоположном начале. Народ русский до сих пор свято верит в Высшую Верховную Власть как защитницу слабых, и если он убедится, что это не так, то в сердцах многих миллионов простых людей настанет горькое разочарование»
Николай Марков 2-й, лидер черносотенцев в III Государственной Думе:
«Я нисколько не опасаюсь того, что часть крестьян при этом обезземелеет; да, несомненно, обезземелеет, и опять-таки в этом я не вижу ни малейшего зла… И скатертью им дорога, пусть уходят, а те, кто из них сильнее, те пусть остаются. Говорят о кулаках. Что такое кулак? Это хороший деревенский хозяин, который действительно каждую копейку бережет и умеет извлекать из своего состояния больше, чем это делают растопыри… Кто бедствует и не желает трудиться, тем место не на свободе, а в тюрьме, или они должны быть вовсе исторгнуты из государства, это – пропойцы или лодыри»
Виктор Леонтович, историк:
«…Столыпин был глубоко убежден, что Россия может стать свободным правовым государством лишь тогда, когда крестьянство, то есть основная часть населения, поймет ценность свободы и права. А этого можно было ожидать только после того, как аграрное законодательство начнет давать плоды, то есть только тогда, когда крестьяне получат элементарные права, такие, как право частной собственности на землю, и элементарную свободу, как возможность самим свободно располагать своим имуществом и работой»
Владимир Ульянов-Ленин, лидер большевистской части РСДРП:
«В истории бывали примеры успеха подобной политики. Было бы пустой и глупой демократической фразеологией, если бы мы сказали, что в России успех такой политики «невозможен». Возможен!»
Лев Толстой, писатель, 1908 год:
«…Все те гадости, которые вы [правительство] делаете, вы делаете для себя, для своих корыстных, честолюбивых, тщеславных, мстительных, личных целей, для того, чтобы самим пожить еще немножко в том развращении, в котором вы живете и которое вам кажется благом»
Петр Столыпин, 1909 год:
«Дайте государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России»
О. Сергей Булгаков, философ, депутат II Гос. Думы:
«Я не знавал в мире места с более нездоровой атмосферой, нежели общий зал и кулуары Государственной Думы. Возьмите с улицы первых попавшихся встречных, присоедините к ним горсть бессильных, но благомыслящих людей, внушите им, что они спасители России… и вы получите Вторую Государственную Думу. И какими знающими, государственными, дельными представлялись на этом фоне деловые работники ведомств… В Г. Думе на меня произвел сильное впечатление своей личностью, смелостью, своеобразной силой слова – Столыпин. Я совершенно не сочувствовал его политике, но я сохранил веру, что он любит Россию и в конце концов не солжет. И с этой – последней – надеждой я вышел из Таврического Дворца»
Василий Шульгин, помещик, монархист, думский депутат:
«Что характерно для Гос. думы 3-го созыва? Под руководством Столыпина это была борьба середины с левыми и правыми.
Борьба за что?
За мирную эволюцию – Вперед на легком тормозе! – говорил Петр Аркадьевич.
Но эволюции не хотели ни те, ни другие; ни левые, ни правые»
«Как же воссоздать крепкую, сильную Россию и одновременно гасить инициативу, энергию, убивать самодеятельность?… Логика везде одинакова: особое попечение, опека, исключительные права для крестьянина могут только сделать его хронически бессильным и слабым»
«ТАКАЯ ЗЛОБА…»
Василий Маклаков, адвокат, либеральный политик:
«Со времен Петра власть была много выше общества и народа и вела их к их же благу насилием. Успехи власти, за которые ей должна была быть благодарна Россия, народу были непонятны и чужды. И в отношении его к… власти существовали долго только две крайности: раболепное послушание или тайное сопротивление. Понятие согласия и сотрудничества с властью было обществу незнакомо. История вырабатывала два крайних типа общественных деятелей – «прислужников» и «бунтовщиков». Независимых, самостоятельных, но лояльных по отношению к власти людей жизнь не воспитывала»
Из рассказа сельского священника в газете «Русское богатство», 1912 год:
«Такая злоба выросла в деревне, такая злоба, что, кажется, теперь весь воздух насыщен ею… Нож, дубина, красный петух. Очевидность бессилия, жгучие, неотмщенные обиды, междоусобная брань, ненависть без разбора, зависть ко всему благополучному, уютному, имущему»
И черная, земная кровь
сулит нам, раздувая вены,
все разрушая рубежи,
неслыханные перемены, невиданные мятежи…
1911
Из разговора «по душам» помещика с крестьянином после революции:
«Что же, теперь умней будем. Зря соваться не станем. Ждем войны. Война беспременно будет, тогда конец вам… Потому что воевать мы не пойдем, воюйте сами. Сложим ружья в козлы, и шабаш. Которые дымократы, мужички, значит, начнем бить белократов – вас, господ… Всю землю начисто отберем и платить ничего не будем»
Иван Бунин, писатель, 1918 год:
«Какая чепуха! Был народ в 160 миллионов численностью, владевший шестой частью земного шара, и какой частью? – поистине сказочно-богатой и со сказочной быстротой процветавшей! – и вот этому народу сто лет долбили, что единственное его спасение – это отнять у тысячи помещиков те десятины, которые и так не по дням, а по часам таяли в их руках!»
Михаил Гершензон, либеральный деятель, 1908 год:
«Между нами и нашим народом – …рознь. Мы для него – не грабители, как свой брат, деревенский кулак; мы для него даже не просто чужие, как турок или француз: он видит наше человеческое и именно русское обличье, но не чувствует в нас человеческой души, и потому он ненавидит нас страстно, вероятно с бессознательным мистическим ужасом, тем глубже ненавидит, что мы свои. Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, – бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной»
Петр Дурново, государственный деятель, министр, 1914 год:
«Российская оппозиция сплошь интеллигентна, и в этом ее слабость, так как между народом и интеллигенцией у нас глубокая пропасть взаимного непонимания и недоверия. Необходим искусственный выборный закон, мало того, нужно еще и прямое воздействие правительственной власти, чтобы обеспечить избрание в Госдуму даже наиболее горячих защитников прав народных. Откажи им правительство в поддержке, предоставив выборы естественному течению, – и законодательные учреждения не увидели бы в своих стенах ни одного интеллигента, помимо нескольких агитаторов-демагогов»
Василий Розанов, писатель, философ, июль 1914 год:
«Мы можем созревать, расти – только вместе с правительством.
Рука об руку помогая, «везя один воз».
Правительство есть именно «наше правительство», – не усвоив этой аксиомы, мы не можем и не должны поутру даже надевать сапога. …
«Я расту один» – это не закон сучка, не закон листа древесного, корня его, почки его, цветка его. «Я расту потому-что и насколько растет все дерево»: а, вот это – закон»
ОХРАНИТЕЛИ
Из письма императрицы Николаю II:
«Наш друг Филипп подарил мне образ с колокольчиком, который предупреждает меня о близости недобрых людей, мешает им подойти ко мне поближе».
Телеграмма Григория Распутина царской семье:
«моего птенца из гнезда трепещущей пташки жалостливой мамы гостью опять на испытание понедельник я верю вам это ширма и для чего нам такая ширма они еще скажут загородить весь свет огородом что нам в пользу то дайте как волки овец ой не нужно твердыня это Бог а узники дети Его довольно пусть мой дух будет на небе не на земле Распутин новых»
Федор Головин, земский деятель, председатель II Государственной Думы:
«Я положительно утверждаю, что общераспространенное мнение о Николае II, как о глупом, слабовольном, ничего не понимающем в политике ничтожестве, являющимся орудием в руках окружающей его придворной клики, – совершенно неосновательно.
Правда, умом он не блещет, не обладает и сильною волею, мало, по-видимому, подготовлен к выполнению трудной задачи, выпавшей на его долю, но все же считать его за ничтожество, которое действует не по собственной воле и не по своему разумению, было бы неправильно. … По природе хитрый, двуличный и трусливый, он охотно готов свалить на голову другого ненависть народа, возбуждаемую его собственною внутреннею политикою. …
Политика Николая II всегда сводилась к тому, чтобы в крайних случаях идти на минимальные уступки обществу, а данные торжественные обещания не выполнять, если окажется малейшая к тому возможность. В царствование Николая II министры мельчают, как в калейдоскопе, они сменяются в зависимости от постоянных колебаний политики государя то вправо, то влево. Он все время лавирует между подводными скалами революции, заботясь не о пользе и нуждах государственных, а о сохранении и возможной полноте своей власти царской.
…Государь ведет эту свою извилистую политическую линию вполне сознательно и самостоятельно, но по свойству своего характера старается всегда замаскировать свое авторство и руководительство в правительственных безобразиях наивным своим видом безответственного агнца, притворной жертвы влияния посторонних темных сил, окружающих царя. Не обладая ни достаточным умом, ни волею, ни силою характера, несчастный Николай II, сознавая все же, что он своею узко-эгоистическою политикою приносит неисчислимые бедствия государству, чувствуя, что в конце концов, он может довести Россию до гибели или свой трон до падения, живет в вечном страхе.
Как все слабые люди,.. ждут сверхестественной помощи извне, какого-то чуда, которое их спасет, так и Николай II бросается за помощью то какого-то француза шарлатана-гипнотизера, то отца Иоанна Кронштадтского, то старца Распутина…»
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ БУМ
Великий князь Александр Михайлович:
«Во время переписи населения Петербурга, устроенной в 1913 году, около 40000 жителей обоего пола были зарегистрированы в качестве биржевых маклеров. Адвокаты, врачи, педагоги, журналисты и инженеры были недовольны своими профессиями. Казалось позором трудиться, чтобы зарабатывать копейки, когда открывалась полная возможность зарабатывать десятки тысяч рублей посредством покупки двухсот акций Никополь-Мариупольского металлургического общества… Офицеры гвардии, не могшие отличить до сих пор акций от облигаций, стали с увлечением обсуждать неминуемое поднятие цен на сталь. Светские денди приводили в полное недоумение книгопродавцев, покупая у них книги, посвященные сокровенным тайнам экономической науки… Отцы церкви подписывались на акции, и обитые бархатом кареты архиепископов виднелись вблизи бирж. Провинция присоединилась к спекулятивной горячке столицы, и к осени 1913 года Россия, из страны праздных помещиков и недоедавших мужиков, превратилась в страну, готовую к прыжку, минуя все экономические законы, в царство отечественного Уолл-стрита!»
Из сообщения Общества заводчиков и фабрикантов Московского промышленного района, 1914 год:
«…За последнее время стали поступать сообщения, что целый ряд произведений русской промышленности стал подвергаться подделке со стороны японских фабрикантов. В целях недобросовестной конкуренции они стали ввозить … товары гораздо худшего качества, но в обертках и этикетках русских фабрик»
Б. Бразоль, из книги «Царствование Императора Николая II в цифрах и фактах», 1958 год:
«В период между 1890 и 1913 гг. русская промышленность учетверила свою производительность.
Детский труд до 12-летнего возраста был запрещен, а несовершеннолетние и лица женского пола не могли быть нанимаемы на фабричную работу между 9-ю часами вечера и 5-ю часами утра.
Размер штрафных вычетов не мог превышать одной трети заработной платы. Штрафные деньги поступали в особый фонд, предназначаемый для удовлетворения нужд самих рабочих.
…Правительство обеспечило бумажное обращение золотой наличностью более, чем на 100%.
Устойчивость денежного обращения была такова, что даже во время русско-японской войны, сопровождавшейся повсеместными революционными беспорядками внутри страны, размен кредитных билетов на золото не был приостановлен»
Василий Розанов, писатель, философ:
«Революции происходят не тогда, когда народу тяжело. Тогда он молится. А когда он переходит «в облегчение»… В «облегчении» он преобразуется из человека в свинью, и тогда «бьет посуду», «гадит хлев», «зажигает дом». Это революция»
Анатолий Вишневский, историк:
Во всех европейских странах ускоренной модернизации, а в России особенно, случилось то, чего опасался Глеб Успенский. «Оторвите крестьянина о земли, от тех забот, которые она налагает на него, от тех интересов, которыми она волнует крестьянина, – добейтесь, чтобы он забыл «крестьянство», – и нет этого народа, нет народного миросозерцания, нет тепла, которое идет от него… Настает душевная пустота, «полная воля», то есть неведомая пустая даль, безграничная пустая ширь, страшное «иди, куда хошь»…» Рухнули сами основы жизнедеятельности большинства народа, а значит и опирающийся на них социальный порядок. Время перехода к иному порядку, задаваемому городской жизнедеятельностью, – это время междуцарствия, когда миллионы «новых людей» рвутся к реальным, хотя пока плохо понимаемым ими соблазнам и ценностям новой, городской жизни, сметая все на своем пути»
ДУХОВНЫЙ КРИЗИС
Георгий Федотов, историк, философ:
«Первое прикосновение московской души к западной культуре почти всегда скидывается нигилизмом; разрушение старых устоев опережает положительные плоды воспитания… О хулиганстве в деревне заговорили с началом столетия. Учитель делается первым объектом дерзких шуток, интеллигенция как класс – объектом ненависти….В этой перспективе все новейшее развитие России представляется опасным бегом на скорость: что упредит – освободительная европеизация или московский бунт, который затопит и смоет молодую свободу волной народного гнева?»
Саша Черный, поэт:
Благодарю Тебя, Создатель,
Что я в житейской кутерьме
Не депутат и не издатель
И не сижу еще в тюрьме.
Благодарю тебя, Могучий,
Что мне не вырвали язык,
Что я, как нищий, верю в случай,
И к всякой мерзости привык.
Благодарю Тебя, Единый,
Что в третью Думу я не взят,
От всей души, с блаженной миной
Благодарю Тебя стократ.
Благодарю Тебя, мой Боже,
Что смертный час – гроза глупцов –
Из разлагающейся кожи
Исторгнет дух в конце концов.
И вот тогда, молю беззвучно,
Дай мне исчезнуть в черной мгле.
В раю мне будет очень скучно,
А ад я видел на земле.
Надежда Мандельштам, писатель:
«Добровольный отказ от мысли датируется двадцатыми годами. Что, собственно было отстаивать? Мысль зашла в тупик еще в десятых годах. Охваченные ужасом мыслители в предчувствии катастрофы искали выхода и предлагали тысячи негодных рецептов от культа женщины до культа семьи, от превращения людей с высшим образованием в язычников, буддистов, теософов или козлов с позолоченными рожками…»
Василий Розанов, писатель, философ:
«…Бежать бы как зарезанная корова, схватившись за голову, за волосы, и реветь, реветь, о себе реветь, а конечно не о том, что «правительство плохо»…»
Георгий Флоровский, философ, 1928 год:
«В глубинх русского бытия давно бушевала смута, сотрясавшая русскую почву, прорывавшаяся на историческую поверхность и в политических, и в социальных, и в идеологических судорогах и корчах. Сейчас и кризис, и развязка, и расплата»
Валерий Брюсов
ГРЯДУЩИЕ ГУННЫ
Где вы, грядущие гунны,
Что тучей нависли над миром!
Слышу ваш топот чугунный
По еще не открытым Памирам.
На нас ордой опьянелой
Рухните с темных становий –
Оживить одряхлевшее тело
Волной пылающей крови.
Поставьте, невольники воли,
Шалаши у дворцов, как бывало,
Всколосите веселое поле
На месте тронного зала.
Сложите книги кострами,
Пляшите в их радостном свете,
Творите мерзость во храме,–
Вы ни в чем неповинны, как дети!
А мы, мудрецы и поэты,
Хранители тайны и веры,
Унесем зажженные светы
В катакомбы, в пустыни, в пещеры.
Бесследно все сгибнет, быть может,
Что ведомо было одним нам,
Но вас, кто меня уничтожит,
Встречаю приветственным гимном.
1905
Иван Бунин, писатель, 1919 год:
«…Мы надо всем, даже и над тем несказанным, что творится сейчас, мудрим, философствуем. Ведь вот и до сих пор спорим, например, о Блоке: впрямь его ярыги, убившие уличную девку, суть апостолы или все-таки не совсем? Михрютка, дробящий дубиной венецианское зеркало, у нас непременно гунн, скиф…»
НАТЕ!
Через час отсюда в чистый переулок
вытечет по человеку ваш обрюзгший жир
а я вам открыл столько стихов шкатулок,
я – бесценных слов мот и транжир.
Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста
где-то недокушанных, недоеденных щей;
вот вы, женщина, на вас белила густо,
вы смотрите устрицей из раковин вещей.
Все вы на бабочку поэтиного сердца
взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.
Толпа озвереет, будет тереться,
ощетинит ножки стоглавая вошь.
А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется – и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам
я – бесценных слов транжир и мот.
1914
Дмитрий Мережковский, писатель, 1906 год:
«Милые русские юноши! Вы благородны, честны, искренни. Вы – надежда наша, вы – спасение и будущность России… Не бойтесь никаких соблазнов, никаких искушений, никакой свободы, не только внешней, общественной, но и внутренней, личной, потому что без второй невозможна и первая. Одного бойтесь – рабства и худшего из всех рабств – мещанства и худшего из всех мещанств – хамства, ибо воцарившийся раб и есть хам, а воцарившийся хам и есть черт – уже не старый, фантастический, а новый, реальный черт, действительно страшный… – грядущий Князь мира сего, Грядущий Хам»
«СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК» РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ
А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ…
1901
… в Детройте (США) впервые начато массовое производство автомобилей;
… в России прекращена практика ссылки преступников в Сибирь;
… в Англии создан первый мотоцикл с двигателем внутреннего сгорания;
… в Швеции начато присуждение Нобелевских премий;
… итальянец Маркони впервые осуществил прием радиосигналов через Атлантику;
… в США поступили в продажу первые граммофонные пластинки;
… в США изобретена технология производства растворимого кофе.
1902
… в Китае вышли императорские указы, впервые поощрившие изучение достижений западной науки;
… английские физиологи открыли гормоны;
… в Берлине начал работать метрополитен;
… в США вошли в моду плюшевые медвежата (после того, как стало известно, что президент Теодор Рузвельт на охоте отказался выстрелить в медвежонка);
… в Париже открыта первая киностудия.
1903
… в США создан первый заповедник дикой природы;
… начал работу кабель связи, проложенный по дну Тихого океана;
… в США изобретатели братья Райт совершили удачный полет на аэроплане с бензиновым двигателем (аппарат продержался в воздухе 59 сек и пролетел 260 м);
… в Нидерландах разработан метод электрокардиографии (ЭКГ).
1904
… впервые в истории лидер рабочего движения стал премьер-министром (Австралия);
… в США начато создание общенациональной телефонной сети;
… в США продемонстрировано изобретение немецких эмигрантов – гамбургеры; патентуется безопасная бритва, в широкой продаже появляются термосы, пакетики с чаем.
1905
… в Швейцарии А. Эйнштейн разработал частную теорию относительности;
… в России завершено строительство Транссибирской ж/д магистрали;
… Норвегия мирно, демократически (голосованием в парламенте) отделилась от Швеции;
… во Франции церковь отделена от государства во всех сферах.
1906
… в США в результате землетрясения город Сан-Франциско разрушен до основания;
… во Франции произошла самая тяжелая за всю историю катастрофа в угольной шахте – погибло почти 1800 шахтеров;
… в Чили сильнейшее землетрясение разрушило около 50 городов;
… австрийский врач впервые ввел для ряда болезней термин «аллергия»;
… в России родился Л.И. Брежнев – будущий Генеральный секретарь ЦК КПСС;
… в английских школах введены в учебный план занятия физкультурой.
1907
… эпидемия чумы в Индии унесла жизни 1,3 млн. людей;
… в США получена первая пластмасса;
… в США начата продажа первых стиральных машин;
… в США начала передачи первая широковещательная радиостудия;
… в России опубликована работа физиолога Ивана Павлова «Условные рефлексы».
1908
… землетрясение в Южной Италии унесло жизни около 200 тыс. человек;
… в Англии разработан прибор для измерения уровня радиоактивности, позже получивший широкую известность как «счетчик Гейгера»;
…в Нидерландах получен жидкий гелий;
… в США изобретен электрический утюг;
… американский конструктор и предприниматель Генри Форд начал производство первого массового автомобиля «Форд-Т». Благодаря впервые примененной конвейерной технологии удалось сделать автомобиль сравнительно дешевым – за 10 следующих лет было продано более 15 млн. машин;
… проведен автопробег из Нью-Йорка в Париж через Владивосток (169 дней);
… штурм Северного полюса, наконец, завершился успехами – его достиг американец Ф. Кук (а через год – его соотечественник Р. Пири).
1909
… французский летчик Блерио на самолете перелетел пролив Ла-Манш;
… в Германии разработана технология получения синтетического каучука;
… в Лондоне открыт первый универсальный магазин.
1910
… объем промышленного производства в Германии сравнялся с английским;
… в Швеции освоено производство роликовых подшипников;
… в Англии появляется бюро по трудоустройству безработных.
1911
… в Англии открылся первый детский сад;
… норвежец Руал Амундсен покорил Южный полюс. Шотландец Роберт Скотт нашел на южной вершине мира остатки лагеря Амундсена через месяц после ухода норвежцев. На обратном пути через Антарктиду британская экспедиция погибла;
… в Нидерландах открыто явление сверхпроводимости;
… в Австрии зарегистрировано космическое излучение;
… в Англии Резерфорд предложил теорию строения атомного ядра;
… швейцарский врач ввел термин душевной болезни – «шизофрения»;
… в Германии Эйнштейн вычислил отклонение света, вызываемое гравитационным полем Солнца;
… в США сконструирован стартер для двигателя внутреннего сгорания;
… недалеко от Лос-Анжелеса создана первая киностудия в местечке Голливуд.
1912
… по результатам выборов в рейхстаг сильнейшей партией Германии стали социалисты (социал-демократы);
… столкнулся с айсбергом и затонул английский суперлайнер «Титаник» (более 1,5 тыс. жертв);
… в США совершен прыжок с парашютом;
… в США разработана технология производства нержавеющей стали;
… принят международный код сигнала бедствия – SOS;
… из-за перенасыщенности эфира в США принят закон о лицензировании радиочастот, на которых ведется работа радиостанций.
1913
… в США на заводе Форда заработал первый сборочный конвейер;
… английский ученый ввел термин «изотоп»;
… в Германии раскрыт состав хлорофилла;
… в американской газете опубликован первый кроссворд;
… в Париже с улиц исчез последний омнибус на конной тяге.