Русь и Европа в 10-13 веках
«Откуда есть пошла Русская земля…»
РУСЬ НАКАНУНЕ МОНГОЛЬСКОГО НАШЕСТВИЯ
Обособление. К 13-му веку на территории Древней Руси можно было насчитать до двух с половиной сотен самостоятельных княжеств. Становились все более заметными различия между ними. Постепенно выявились три области, которые отличались друг от друга и традициями внутренней жизни, и внешней ориентацией — Север (Новгородские земли), Юго-Восток (Галицко-Волынские княжества) и Северо-Восток (Владимиро-Суздальское «залесье»).
Древнерусское искусство накануне монгольского нашествия
Перестали снаряжаться грандиозные военно-торговые экспедиции в Византию, «из варяг в греки», соответственно, упало значение днепровского центра — Киева. Но слава и богатства «Господина великого Новгорода« не оскудели.
В Европе начался хозяйственный подъем, все оживленнее становилось на торговых трассах в северных морях. Вступили в пору расцвета десятки европейских городов, которые отвоевали у своих сеньоров независимость, право на самоуправление и получили от королей и германского императора вольности и привилегии. Росло ремесленное производство, скупались продукты и изделия окрестных областей и все это с выгодой перепродавалось на отдаленных ярмарках.
На Балтике сложился мощный торговый союз городов — Ганза, — который сумел ко взаимной выгоде обеспечить купцам в этом районе безопасность и защиту. В эту широкомасштабную торговлю на севере Европы активно включился и Новгород. Все меньше занимает новгородцев жизнь Руси к югу от их обширных владений — их материальные интересы находятся в Европе, их представления об общественной жизни складываются на основе западного опыта.
Внутренние новгородские порядки всегда сильно отличались от общерусских, а с течением времени Новгород все больше становился похож на современные ему западноевропейские города. Во многих древнерусских городах было вече (общее собрание жителей) и устойчивая система местного самоуправления, но нигде сила и влияние их не были столь велики, как в Новгороде. Князь-рюрикович никогда не был для новгородцев авторитетом, они не позволяли ему вмешиваться в свои внутренние дела, его даже не всегда пускали жить в город, предоставляя ему резиденцию за крепостными стенами. Князь здесь был лишь военным специалистом и командующим городским ополчением — не более того.
Также и местные боярские роды не имели в Новгороде такого влияния, как в других русских землях. Всеми делами фактически заправляло богатое купечество, которое, опасаясь бунтов, учитывало интересы и городских ремесленных кварталов. Новгород с его выборным руководством был фактически городом-республикой и обладал всеми правами и вольностями западноевропейских городских коммун.
Очень осторожно вынуждены были себя вести и князья, которые оказывались на «столах» в юго-западных княжествах — в Галицко-Волынских землях. Здешнее боярские роды были многочисленны, богаты, авторитетны и своевольны, многие бояре содержали даже свои собственные боевые дружины. Не раз бывало, что князь, который «думы не любил с мужами своими», вынужден был от «своих мужей» спасаться бегством в соседние Венгрию или Польшу. Бывало, что князья, пытавшиеся силой истребить непокорных бояр, кончали жизнь в петле; был даже случай, что в князья был избран не природный рюрикович, а местный боярин.
Неудивительно, что западнорусские князья всячески заботились о развитии городов — своих естественных союзниках в борьбе с местными «сеньорами». В 12-13 веках в Галиции и на Волыни было основано множество новых городов, в которые устремились ремесленники и купцы не только из Поднепровья, но и из Германии и Польши.
Несколько иной уклад жизни складывался на северо-восточной окраине страны — во Владимиро-Суздальских землях. В пору расцвета Киева район этот считался «медвежьим углом» Руси. От благодатного юга его непроходимой стеной отделяли дремучие леса, населенные непокорными племенами вятичей. Но постепенно этот край становится все многолюднее, начинается активная распашка «залесских» полей, появляются новые «городки». Здешний князь Юрий Долгорукий еще чтил заветы старины, еще ценил Киевское Великое княжение, усиленно добивался его и, сев на киевский престол, назначил управлять его пригородом своего сына Андрея.
Андрею же южные порядки пришлись не по нраву — князь среди бояр и «старшей» дружины был всего лишь первый среди равных — и он сбежал на свою родину, в Ростово-Суздальскую землю. Когда же, в свой черед, он пришел под стены Киева за титулом Великого князя, то безжалостно разорил «мать городов русских» и награбленное вместе с огромным «полоном» киевлян вывез в свою «отчину». Там Андрей (прозванный Боголюбским) устроил все в соответствии со своим самовластным характером. Столицу своего княжества он перенес подальше от суздальского и ростовского боярства и веча в маленький городок Владимир-на-Клязьме, изгнал своих родственников-соправителей, окружил себя многочисленным двором и поручил управление всеми делами своим слугам, которые целиком от него зависели и беспрекословно повиновались княжьей воле.
Но первая попытка самодежавства дорого обошлась князю — его убили заговорщики-бояре, а когда весть о его смерти распространилась в городе, владимирцы устроили погром его слугам-управителям («домы пограбиша, а самех избиша»).
Брат его, известный в истории как Всеволод Большое гнездо, не уступал Андрею во властолюбии, при этом он превосходил родича талантами правителя. Его тяжелую руку скоро почувствовали на себе почти все русские княжества и даже Новгород. Казалось, что вновь наступили времена единства рюриковичей под властью «старейшего» князя.
Но после смерти Всеволода его наследники не сумели удержать в своих руках бразды правления огромной территорией, их дружины были разгромлены соседями, и они уже не могли претендовать на руководство всей Русью.
И на юго-западе появлялись мощные князья, которым удавалось распространить свое влияние на обширные территории, но и здесь дело этих объединителей пресекалось после их смерти.
Власть в Древней Руси. Периодическое появление сильных князей, подчинявших себе соседей, могло в будущем привести к образованию на Руси единого государства (или нескольких больших государств). Но для этого будущие объединители страны должны были обладать не только военной силой, но и государственной мудростью — терпением и выдержкой, способностью смирять свои самовластные порывы, умением учитывать и примирять самые разные интересы.
Влияние этих сильных князей за пределами своего княжества не было безраздельным господством. «Младшие» князья вынуждены были считаться с более сильным партнером, но одновременно были уверены в своих правах на собственное княжение. Они со своими дружинами ходили вместе с ним в походы на их противников, но были вполне самостоятельны в своих собственных уделах.
Не были всевластны князья и внутри своих уделов. Силой, которая сдерживала самовластье князя, была его дружина и, в особенности, самая влиятельная ее часть — «старшая дружина». Без их ведома и согласия князь не мог принять серьезного решения, например, о военном походе — бывало, что дружинники отказывались идти в поход, который не был с ними заранее согласован («А собе еси, княже, замыслил, а не едем по тобе, мы того не ведали»).
«Старшие» дружинники и местные бояре добивались от князей наделения их обширными земельными участками. Князь остерегался затрагивать права своих соратников распоряжаться в пожалованных им вотчинах, и они постепенно становились их наследственной собственностью. Тем самым дружинники, бояре, окружавшие князя, становилось материально от него независимыми.
Эти боярские вотчины с каждым новым поколением все больше дробились (также, как и княжества рюриковичей), поскольку делились между всеми сыновьями, которые все являлись наследниками.
Другой силой, с которой вынужден был считаться даже самый сильный князь, был город. В самые критические моменты горожане выставляли на подмогу дружине свое ополчение («тысячу»). Города в решении своих внутренних дел были довольно самостоятельны, они имели не только права, но и реальную силу, идти против которой было опасно — неугодный или неспособный князь мог быть изгнан из города и лишен престола. Мощный князь мог на время подавить самостоятельность городской общины, но сразу же после его смерти созданная им система самовластного управления была обречена на разрушение.
ИМПЕРИЯ РОМЕЕВ И РАСКОЛ ХРИСТИАНСКОЙ ЦЕРКВИ
Византия. В первые два века нового тысячелетия Империя ромеев по-прежнему оставалась самой могущественной, самой богатой, самой культурной державой западной Евразии.
Константинополь, расположенный на стыке Азии и Европы, на перекрестке всех мировых торговых путей, был колоссальным центром продаж и перепродаж всего, что производилось во всех странах света. Оборотистые византийские купцы в огромных количествах скупали массы самых разных изделий и торговали ими во всех известных уголках Европы, Азии, Африки. Византийские ремесленники были непревзойденными мастерами своих дел — их продукция тут же находила самый широкий спрос.
Современники говорили, что двумя третями мирового богатства владеют ромеи, а оставшаяся треть рассеяна среди остальных народов.
Это были «золотые века» и для духовной культуры. Самые знаменитые ученые преподавали в Константинопольском университете студентам, которые съезжались туда со всех концов Европы. Писатели, поэты, историки, философы, проповедники, художники, архитекторы Византии сохраняли и распространяли греческие античные традиции. Глубокое постижение христианских ценностей дошло до нас в иконах, мозаиках, фресках, церковной архитектуре, богословских сочинениях византийцев.
Свои огромные доходы Империя тратила, прежде всего, на свои вооруженные силы. Византия постоянно держала многочисленную и хорошо обученную сухопутную армию (которая — единственная из всех — выдержала удар мусульманского войска). Византийский флот был самым мощным и боеспособным во всем тогдашнем мире.
Несколько веков никакие враги не могли противостоять самому эффективному (и секретному) оружию того времени — метательному «греческому огню», сжигавшему неприятельские корабли, едва они приближались к военным судам византийцев.
Но не только военная мощь была основой внешней политики Империи. Византийские дипломаты были непревзойденными мастерами интриг — тонких, коварных и далеко просчитанных. Никто не мог так искусно расстраивать союзы враждебных государств и племен, так ловко и щедро подкупать возможных противников.
Внешние успехи и внутренняя прочность державы объяснялись прекрасной организацией централизованной власти. Все население, все его дела и занятия плотно контролировали многочисленные и дисциплинированные чиновники. Ни о каком самоуправлении населения и речи быть не могло — Византия управлялась посредством хорошо отлаженной машины бюрократии.
Единственным человеком в государстве, имевшим право принимать самостоятельные решения, был император (по гречески — басилевс). Во всей империи не было никого, кто имел бы законную возможность противодействовать желанию и воле самодержавного государя. Отношения между подданными регулировались обязательными для всех законами, но решения императора были выше любого закона. Басилевс был хозяином жизни и смерти любого подданного его государства — от крестьянина до высшего военачальника. Он одновременно был главой правительства, единственным законодателем, высшим судьей и верховным главнокомандующим.
Вместе с античным язычеством ушли времена официального прижизненного обожествления императора, но каждый новый басилевс получал от константинопольского патриарха благословение на власть и считался после этого избранником Божьим, Его полномочным наместником на земле. Он как бы сам становился земной частицей божества, — его изображали с нимбом, небесным сиянием вокруг головы; его статуям воздавались те же почести, что и иконам.
Но в Византии не было четкого закона или устойчивой традиции наследования императорской власти. По смерти прежнего басилевса кандидатура нового властителя обсуждалась наиболее влиятельными людьми Империи и утверждалась церковью. В принципе право на трон имел каждый, и путь к власти открывала смерть прежнего императора (были императоры греки, сирийцы, славяне, армяне; сыновья аристократов, конюхов, солдат и т. д.). Поэтому из 109 басилевсов, правивших Византией за тысячелетие ее истории, своей смертью в императорском сане умерли лишь 34, — остальные были убиты, ослеплены или насильно пострижены в монахи.
К концу 11-го века Византия, однако, начала слабеть из-за внутренних неурядиц. Императоры попытались использовать военную мощь Империи для грандиозных завоеваний в Европе и Азии, но эти войны оказались слишком разорительными для страны — силы ее истощились: население было задавлено непосильными налогами, замирала торговля, казна стала пустеть. На этом фоне всеобщего недовольства подняли голову крупные провинциальные землевладельцы, объявлявшие о независимости своих областей. А тут еще с востока подошли турки-сельджуки, они разгромили Халифат и захватили большинство азиатских провинций Византии, — остановить их удалось только на самых подступах к Константинополю. С запада усилились морские набеги викингов. Богатейшая Империя, надорвавшая свои силы, стояла на грани распада.
Раскол христианской церкви. Во времена, когда Римская империя разделилась на Западную и Восточную, в единой христианской церкви появилось два соперничающих «придворных» епископства — римское и константинопольское. Епископ Рима стал именоваться папой римским, а епископ столицы Восточной империи — патриархом константинопольским.
И на востоке, и на западе богословы пытались осмыслить учение Христа, понять устройство христианского мироздания, применить заповеди Иисуса к реальной, земной жизни людей, разработать правила богослужений. Их выводы и построения несколько отличались друг от друга, и эти различия с течением веков становились все заметнее.
Богословские дискуссии того времени довольно сложны, запутаны и трудны даже для религиозного человека 21-го века. Здесь достаточно сказать, что в восточном христианстве особое значение придавалось интуитивному, мистическому пути познания Бога, оно сложнее, тоньше, изощреннее. Западное восприятие — логичнее, «телеснее», богословие там стремилось приблизить вероучение к земному человеку, приспособить его для массового понимания.
Для рядового христианина, далекого от богословских споров, существенной была разница в обрядах. Богослужения в западных храмах велись только на латыни, и лишь в своих проповедях священники обращались к прихожанам на их родном языке. Службы в восточных церквях звучали на местных, понятных всей пастве языках.
На западе церковные службы сопровождались органом, а восточные христиане посчитали орган инструментом языческим, и в их храмах звучало дивное хоровое многоголосие.
Растущее непонимание между Римом и Константинополем не было чисто богословским, — к нему примешивались политические мотивы.
Византийская церковь изначально была подчинена императору. Он ей покровительствовал, но и активно вмешивался во все ее дела — не только в организационные, финансовые, но и в богословские. Для римских первосвященников признать главенство константинопольских патриархов означало подпасть под сильное влияние басилевсов, стать проводниками их экспансии в Западную Европу. Такая роль папство не устраивала.
Римская церковь после развала Западной империи стала играть в Европе «варварских королевств» вполне независимую, самостоятельную и очень важную роль. Авторитет римского папы в Европе стоял на недосягаемой высоте. Это позволяло строить далеко идущие планы создания всеобщей христианской империи под управлением наместника св. Петра.
Соперничество церквей Рима и Константинополя сильнейшим образом повлияло на исторические судьбы народов, принимавших христианство в эту эпоху. Ареной этого соперничества стал, в особенности, славянский мир, оказавшийся расколотым между двумя церквями.
Богословские и политические пути римской и константинопольской Церквей окончательно разошлись к середине 11 века, — по внешне незначительному поводу папа и патриарх прокляли друг друга и разорвали официальные отношения [тогдашние взаимные проклятия были официально сняты обеими церквями только в 1965 году]. Разорванными оказались и связи государств, крещенных от «греков» и «латинян», взаимное отчуждение их народов ощущается до сих пор.
(1054) Раскол христианской церкви на православие и католичество
ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОЕ СРЕДНЕВЕКОВОЕ ОБЩЕСТВО
Христианство и общество. Западноевропейское общество с самого начала формировалось как общество христианское. Более того, — государства в западной и центральной Европе создавались, как государства христианские.
Германские вожди очень нуждались в римской церкви. Их соплеменники не привыкли подчиняться писаным законам, — они признавали только личные отношения со своими предводителями. Именно на этих личных отношениях и выстраивались новые государства. Каждый свободный должен был найти себе господина, которому он согласился бы подчиняться, и поклясться ему в верности. Господин, со своей стороны, обязывался защищать того, кто отдался под его покровительство. В свою очередь, он приносил клятву верности вышестоящему господину, а тот — королю.
Вся эта сложная система подчинения была прочной только при условии абсолютной моральной обязательности, святости личной клятвы. Проблема была в том, что «предписания» племенных языческих богов действовали только между сородичами и не годились для больших, разноплеменных государств. По-настоящему нерушимой была клятва Христовым именем.
Гарантом этой клятвы выступал римский первосвященник. Опора на авторитет церкви обязывала и государей вести себя подобающим образом, — папа имел право отлучить любого христианина, какое бы положение он ни занимал, от церкви. Это была страшная кара для любого графа, герцога, короля, поскольку освобождало от клятвы верности всех присягнувших ему. Кроме того, в наказание за антихристианские действия правителя папа имел право запретить священникам проводить в его владениях все церковные службы и обряды, необходимые для христианского Спасения — такой запрет повергал население в ужас.
Политическая и языковая карты Западной Европы в Средние века походили на лоскутные одеяла, сшитые из десятков, сотен, тысяч кусочков самых разнообразных цветов и оттенков. Но все народы и государства, все группы населения внутри них объединяло католическое христианство и папский Святой престол. Именно религия и церковь создали в Западной и Центральной Европе особый и очень своеобразный мир.
Здесь все люди были единоверцами вне зависимости от национальности или положения в обществе, и все они были обязаны подчиняться одним и тем же моральным законам, а контроль за их соблюдением осуществлялся одной для всех Церковью.
Власть правителей в глазах подданных исходила из небесного источника и была священной, поскольку корону для себя и своих наследников короли (или их предки) получили из рук папы Римского — наместника Бога на земле. Правитель, не получивший благословения от Рима, не считался священной особой, и подчиняться его власти не было долгом для христианина.
Это был обширный, но в то же время замкнутый мир: иноверцам места в нем не было, на них смотрели как на опасных чужаков, каждый шаг которых по земле ведет их прямиком в ад. Общины, не признававшие власти Святого престола, не считались истинно христианскими.
В этом мире все богословы, ученые книгочеи были выше языковых барьеров, поскольку они писали, говорили и думали на богослужебном языке католичества, на языке погибшей Римской империи — латыни (человек, не знавший латыни, воспринимался как неграмотный). Практически все они были посвященными в церковный сан, что стирало между ними государственные границы.
Политическая раздробленность: вассалы и сюзерены. Во всех странах католического мира установился единый общественный порядок, который известен как вассалитет. Суть его в том, что король предоставлял в распоряжение герцогов, графов и других аристократов высших рангов земли с работающими на них крестьянами. Они приносили королю клятвы верности и обязывались оказывать ему военную помощь (тем самым они становились его вассалами), а король (сюзерен) давал клятву защищать своих вассалов. В свою очередь, крупные землевладельцы полученные от короля земли передавали в распоряжение менее родовитым, но также «благородным» баронам, рыцарям на тех же — вассальных — условиях.
Такая «пирамида» вырастала, прежде всего, из военной необходимости. Она окончательно сформировалась во времена последних набегов на Европу (мусульман, норманнов, венгров), когда стало ясно, что громить этих врагов могут только крупные отряды конных тяжеловооруженных профессиональных воинов. Вооружение и обучение их стоило дорого, и средства на это рыцари брали из тех налогов, которые платили им крестьянские общины.
Поскольку нападения с суши и с моря были неожиданными, стало необходимым во множестве строить защитные укрепления — каменные замки в сельских округах и мощные оборонительные стены вокруг городских поселений. Это военное строительство также велось на средства от налогов, собираемых с крестьян и горожан.
Одним из самых важных законов внутри этой «пирамиды» являлась формула: «Вассал моего вассала — не мой вассал». Из нее следовало, что король был не властен над бароном, сюзереном которого был герцог — вассал короля; рыцарь же, который принес вассальную присягу барону и получил от него земельное владение (феод) ничем не был обязан герцогу — сюзерену своего сюзерена-барона. Простые рыцари являлись в королевскую армию по зову своего барона, бароны — выполняя вассальную клятву герцогу, а герцог — в соответствии с вассальной присягой королю.
Укрепление таких порядков в европейском средневековом обществе в 12 веке привело ко многим важным для его будущего последствиям.
Воины-землевладельцы стали и материально, и политически независимыми. Засев в своем сильно укрепленном замке, сеньор не только контролировал крестьянскую округу, но и мог сколь угодно долго обороняться даже от крупных королевских отрядов. В результате европейские королевства раздробились на великое множество фактически самостоятельных герцогств, графств, баронств, епископств, марок и т. д.
Короли не имели никакой власти над рыцарями, с которыми у них не были заключены договоры о вассалитете, и у рыцарей было право войны с королями своей страны, если те переходили границы своей власти. Фактически в европейских средневековых странах был не один государь, а сотни и тысячи государей, каждый из которых был совершенно самостоятельным и связан обязательствами только с одним своим сюзереном.
Единственной надежной опорой королей оставались его слуги-управители (которые зачастую даже не были свободными людьми и жили при королевском дворе на положении домашних рабов). У королей была область, которая принадлежала им по наследству (домен), — эти слуги и становились управителями в этих землях.
Поместье рыцаря должно было быть достаточно большим, чтобы обеспечить его всем необходимым. Поэтому наследственные владения дробить было запрещено, — все имение после смерти отца целиком переходило в распоряжение старшего сына (такая система наследования называлась майорат). А младшие были обречены либо на бедность, либо на уход от мира. Если старшего сына родители воспитывали и обучали как рыцаря, то младший готовился к менее престижной духовной карьере — прежде всего, учился читать и писать. Майорат давал церкви постоянный приток грамотных людей, готовых продолжать свое образование.
Младшие сыновья знатных фамилий постепенно образовали тот «культурный слой», ту среду, в которой выше всего ценились знания, интеллект, образованность.
Города. Крестьянская жизнь почти целиком зависела от природы. Тяжкий труд земледельца не оставлял ни сил, ни времени ни на какие иные занятия, кроме добывания хлеба насущного. В редкие, отдаленные друг от друга сельские поселения вести доходили медленно и порой искажались до неузнаваемости, — да и вряд ли они интересовали крестьян. Сменялись поколения, а жизнь в деревне оставалась неизменной. Именно в крещеной деревне на много веков сохранились языческие верования и бесчисленные суеверия, едва прикрытые христианской обрядностью.
Горожане создавали свою среду обитания по собственному разумению и своими руками. Внутри городских стен становилось все теснее, но жизнь здесь была активной, разнообразной, насыщенной событиями. С купеческими караванами приходили отовсюду новости, будоражили умы речи странствующих проповедников, здесь, на ярмарочной площади, люди слушали и обсуждали папские послания (буллы) и королевские указы.
В отличие от деревни, которая со своим натуральным хозяйством могла прожить совершенно автономно от остального мира, городские ремесленники работали на продажу, на рынок. Богатство города, благополучие его жителей в сильнейшей степени зависели от той обстановки, которая складывалась за его стенами.
Нигде в тогдашней Европе не было сильного государства, способного защитить интересы городов и торговли, пресечь произвол сеньоров, некому было организовывать и регулировать ремесленное производство и определять правила торговли, — все это надо было делать самим. Здесь, в городах, проявлялась способность людей к самоорганизации, к согласованным коллективным действиям.
Ремесленники объединялись в цеха, вырабатывали сложные и жесткие правила производства и реализации готовой продукции. Профессиональные цехи — основа городской жизни, и на этой основе вырастала вся система городского самоуправления. Выборы цехового руководства, выборы руководителей города, выборы судей стали нормой для городских жителей Западной Европы.
10-й век для Европы был полон военных тревог и опасностей. Нападения норманнов и венгров, слабость королей вынудили города искать защиты у местных сеньоров-рыцарей. Но век 11-й выдался относительно спокойным и мирным, а потому горожане не видели больше смысла дорого платить за свою оборону и мириться с произволом своих графов, герцогов и епископов. А те, в свою очередь, не собирались отказываться от возможностей «стричь» быстро богатеющие центры торговли и ремесла. Поэтому в 11-12 веках по Западной Европе прошли волны кровавых столкновений городов с их сеньорами, получившие название «коммунальных революций».
Горожане сумели организовать и вооружить городское ополчение, отстроить и укрепить оборонительные сооружения вокруг жилых кварталов. Это позволило им противопоставить силе — силу, и не только отбиться от неугодных сеньоров, но и во многих случаях заставить их признать бывший «его» город самостоятельной самоуправляющейся коммуной. Города поддерживали стремление королей противопоставить рыцарской вольнице единый для всех общегосударственный закон, который гарантировал горожанам их с бою добытые права.
В 12-13 веках в дотоле деревенской, полуварварской Европе начинается подлинный расцвет вольных городов.
Западноевропейское искусство 11-14 веков
Университеты. Растущим городам во все большем количестве требовались юристы-законоведы, медики, учителя по всем отраслям знаний. Если в 11 веке образованные люди выходили в основном из монастырских школ, то в дальнейшем главными центрами образования и культуры стали города. Школы, которые были практически в каждом городе, начинают расширяться, приглашать для преподавания известных ученых. Постепенно такие школы превращались в автономные самоуправляющиеся корпорации, объединяющие преподавателей и студентов — университеты.
Среди университетов была своя специализация: первый европейский университет, Болонский (в Италии) готовил высококвалифицированных юристов, учившихся законоведению на основе римского права; испанские университеты хранили и развивали арабские традиции в медицине, математике, астрономии; парижская Сорбонна славилась своим богословским факультетом.
Одним из самых важных предметов на любом факультете университета была логика — наука о противоречиях и о способах их разрешения, а распространенным методом обучения были диспуты, ученые споры. Логика широко использовалась и на богословских факультетах, пристальному логическому анализу подвергались священные тексты. Не только юрист, но и богослов обязан был научиться сомневаться в, казалось бы, очевидном, искать и находить противоречия в религиозных вопросах, разрешать их и аргументированно отстаивать свою точку зрения.
Университет, в котором бурлили ученые споры, стал неотъемлемой частью городской жизни, а его выпускники селившиеся в городах, образовали со временем слой людей умственного труда и широких интеллектуальных интересов.
Конец 11 века — появление в Европе первых университетов
11-13 ВЕКА В ИСТОРИИ ЕВРОПЫ
Раздробленность и объединение. Долгое время папам казалось, что церковные скрепы, объединявшие Европу столь сильны, что можно воссоздать единое всеевропейское государство под верховным, направляющим руководством Святого престола. Мечта о новой империи — наследнице и продолжательнице Римской — не давала покоя и королям. После развала империи Карла Великого императорская корона долгое время не находила достойного обладателя. В 10 веке папа возложил ее на голову победителя венгров, германского короля Оттона. Было провозглашено возрождение европейской империи под названием «Священная Римская империя», в состав которой вошли нынешние Германия и Италия.
Германия состояла из множества самостоятельных княжеств. Такая раздробленность для других государств была временной, но для Германии она стала хроническим состоянием.
Дело в том, что германские князья изначально получили очень большие права — они своего императора избирали, оговаривая при этом сохранение своей самостоятельности. А императоров интересовало больше не объединение своей страны, а соединение в одной империи германских и итальянских областей (задача, которая оказалась невыполнимой). Поэтому императоры на протяжении веков вели бесконечные и бесперспективные войны с городами и герцогами Италии, ссорились с папами — кто из них будет главнее в империи. И в погоне за блестящим миражом императоры не занимались тем реальным делом, которое занимало других европейских монархов — созданием единых национальных государств.
Французские короли понимали свои интересы более практически. Франция также оказалась раздробленной на самостоятельные герцогства, графства, баронства — дошло до того, что власть королей ограничивалась лишь окрестностями Парижа. У центральной власти пока не хватало сил, чтобы принудить привыкших к независимости вассалов, и короли вначале пошли другим путем — начиная с 11 века они начали постепенно расширять собственную территорию, домен. Где покупкой, где удачной женитьбой, а где и обманом они постепенно очень значительно «округлили» свои владения и из рыцарей, живущих на их территории, могли уже собрать сильную армию для войны с непокорными аристократами. На стороне королей были города, помогавшие им воевать с местными сеньорами, и церковь, готовившая для королевства грамотных управителей.
Централизация Англии пришла с континента. Норманны захватили северную область Франции (она и по сию пору так и называется — Нормандия), довольно скоро скандинавы «офранцузились», а затем их вождь — герцог Вильгельм — вмешался в распри враждовавших английских графств. В 1066 году норманнская армия форсировала Ла-Манш, разбила в решающей битве англичан и Вильгельм был объявлен королем Англии. С Вильгельма Завоевателя началась новая династия английских королей, а языком английской аристократии на три столетия стал французский.
(1118—1170) Судьба. Томас Бекет
Пользуясь своим преимуществом победителя, новый король заставил всех английских рыцарей и аристократов присягнуть себе на верность, установил порядок при котором подавляющее большинство судебных дел разбиралось королевскими судьями, заново, по своему усмотрению переделил земли между аристократией. Единство государства получило прочную основу. Поэтому, когда в Англии вспыхнуло возмущение неудачной политикой одного из потомков Завоевателя, речь пошла не о разделении страны, а о более разумном управлении единым государством.
В 1215 году восставшие бароны и города принудили короля Иоанна Безземельного подписать обязательства, которые во многом определили дальнейший исторический путь не только Британии, но и всей Европы — «Великую хартию вольностей» (Magna Charta). Самодержавный произвол короля ограничивался коллективным органом знати, без согласия которого государь не мог вводить ни одного важного закона, а в случае неподчинения короля специальный Комитет из аристократов получил законное право призвать народ к восстанию. В центре Хартии стояла статья, согласно которой свободный человек мог быть арестован, лишен имущества, наказан только по приговору суда, состоящему из таких же свободных и равных ему людей.
Через пятьдесят лет новое массовое восстание ограничило не только права короля, но и власть аристократической верхушки — главным законодательным органом государства стал парламент. В парламенте решения принимали не только назначенные королем аристократы, но и депутаты, которых избирали свободные налогоплательщики. Так впервые был провозглашен принцип: «Что касается всех, должно быть всеми одобрено».
Много веков потребовалось для того, чтобы эти новые принципы воплотились в жизнь государства в полном объеме. Но первый шаг к этому был сделан в Англии в 13-м веке, когда вассалы заставили монарха признать верховенство закона.
Испания несколько веков находилась в состоянии постоянной военной мобилизации и поэтому сразу организовывалась как централизованное государство под сильной королевской властью.
На Пиренейском полуострове — там, где свое привычное место ныне занимают христианские Испания и Португалия, — в начале тысячелетия продолжал существовать осколок исламского мира. Эпоха повсеместного государственного дробления не миновала и его — к середине 11 века дотоле единый Кордовский халифат распался на отдельные самостоятельные эмирства, постоянно враждовавшие между собой. Объединенные христианской идеей небольшие испанские королевства начали Реконкисту (Отвоевание), вытесняя с территории полуострова мусульман. К концу 13 века лишь на крайнем юге продолжала держать оборону мусульманская Гранада.
Крестовые походы. В последние годы 11 века в Западной Европе разворачивается грандиозное движение «паломничества за море», «странствования по стезе Господней», «пути в Святую Землю», движение, которое позже было названо «крестовыми походами». По призыву папы рыцарство двинулось в трехтысячекилометровый путь — освобождать от «неверных» (мусульман) Иерусалим.
Их тяжеловооруженным колоннам пришлось пройти через Византию. Басилевс поспешил избавиться от опасных паломников и пообещал им помощь в грядущих боях, взяв с них слово, что завоеванные ими земли на Востоке вернутся в состав Империи. Клятвы своей вожди крестоносцев не сдержали (православные византийцы для них были уже не вполне единоверцами), а ромеи отозвали свои войска из похода на Палестину — отношения, и прежде натянутые, испортились окончательно.
Неожиданно первый крестовый поход окончился удачно. Мусульмане, ослабленные междоусобицами, не выдержали напора нежданного противника. Были взяты их сильнейшие крепости. Рыцари заняли все восточное побережье Средиземного моря, и разделили эти земли между собой. И, наконец, в 1099 году штурмом был взят Иерусалим. После погромов и резни его жителей — мусульман и иудеев — покрытые кровью, но благочестиво босые «воины Христовы» плакали от счастья у Гроба Господня.
Вскоре после победоносного похода большинство рыцарей возвратилось в Европу. Многие из тех, кто остался защищать Святую землю, не выпуская из рук оружия, приняли монашество и организовали несколько своеобразных общин монахов-воинов (орденов) с очень строгими уставами (бедность, безбрачие, по 5 часов ежедневно — молитва, 120 дней в году — пост, исключающий употребление даже молока и яиц, унизительные наказания за малейшие проступки).
Один из этих орденов — Тевтонский — по просьбе польского короля с 1230 года начал перебазироваться из Палестины в Прибалтику. Там крестоносцы должны были помочь христианской Польше справиться с воинственным языческим племенем пруссов и обратить их в христианство. Германский император и польский король отказались от своих притязаний на прибалтийские земли, населенные язычниками, и предоставили эти области Тевтонскому ордену.
Через несколько лет военных действий и проповедей среди прибалтийских язычников территория Ордена расширилась, и рыцари-монахи надолго закрепились в Пруссии.
Крестоносные ордена пользовались в Европе огромным авторитетом, в них видели самоотверженный идеал земного христианского служения. На этой волне популярности крестоносного движения на западных границах Новгородской земли, в Ливонии (на территории современных Латвии и Эстонии) католический епископ-миссионер организовал местный орден, получивший название Ливонского. Он был слабее Тевтонского, территории этих орденов разделяла языческая Литва, но крестоносцы Пруссии помогали ливонцам, особенно в трудные для них моменты поражений от литовцев или новгородцев.
(1187) Саладин отвоевал у крестоносцев Иерусалим
(12 век) Начало экономического и политического взлета Венецианской республики
Читать дальше: