Курд по национальности, Саладин родился на севере Ирака в семье потомственных военных. Но его выдающиеся способности в юности проявлялись совсем в других, не связанных с семейной традицией, сферах. Это был юноша-интеллектуал, его стихией были книги. Он увлекался философией и поэзией, досконально разбирался во всех нюансах исламского права, знал античную математику Эвклида, погружался в религиозные искания исламских богословов, наизусть знал знаменитый десятитомник арабской поэзии. И он вовсе не думал начинать военную карьеру. Но судьба распорядилась иначе…

«Мой дядя Ширкух повернулся ко мне и сказал: «Юсуф, оставь все дела и отправляйся туда!» Этот приказ прозвучал для меня как удар кинжала в сердце, и я ответил: «Клянусь Аллахом, даже если бы мне отдали всё египетское царство, я бы не поехал туда!» Это был приказ дамасского военачальника отправиться воевать в Египет.

В Египте, которым правила шиитская династия, начались «замятни», характерные для того времени для всех стран. Египетский халиф изгнал своего главного визиря, а тот попросил помощи у Дамаска. Дамасский повелитель послал к Нилу свою армию под командованием Ширкуха. Младшим офицером у своего дяди и был Саладин. Они вернули в Каир визиря, но, когда тот потребовал их ухода, вернуться домой отказались и принялись искать себе союзников в стране. Египетский халиф также нашел себе подмогу в лице крестоносного иерусалимского короля. Вдвоем они выдавили армию Ширкуха. Но на этот раз уйти из Египта отказались крестоносцы, которые принялись грабить страну. Халиф снова обратился к Дамаску с просьбой защитить его на этот раз от христиан. И снова Ширкух во главе дамасской армии оказался на Ниле. Он казнил своего недавнего «друга»-визиря и сам занял его место. Но в этот момент воинственный дядя Саладина неожиданно умер. Халиф же назначил великим визирем его племянника, рассчитывая, что тот — без связей в стране, да к тому же чужак-суннит — будет ему неопасен.

Ставший великим визирем Египта, Саладин крайне жестко подавил все заговоры против себя и вскоре надежно закрепил власть в своих руках. А после смерти египетского халифа он стал фактически единоличным правителем страны. Но официально он оставался представителем повелителя Дамаска, который постоянно пытался призвать своего подданного «к порядку». Саладин оставался к нему лоялен, но, получая от него гневные письма, предпочитал отмалчиваться и избегать с ним личных встреч.

Но после смерти дамасского повелителя роли поменялись — Саладин пошел забирать его наследство. Тогда же он начинает и войну с Иерусалимским крестоносным королевством.

Однако, первое столкновение с христианскими рыцарями, которых вел король, страдающий проказой, и которых было намного меньше, чем воинов Саладина, закончилось для него под Иерусалимом полным разгромом. Эта битва ему, как он признавался своему секретарю, показала, что «Бог не хочет чтобы царство христиан пало при этом короле».

Свой следующий натиск Саладин предпринял при новом иерусалимском короле, который сам жаждал новой битвы, чтобы устранить угрозу объединяющегося вокруг его владений мусульманского мира. Крупное — и решающее для судеб крестоносного движения — столкновение произошло недалеко от озер Кинерет (Генисаретского озера, Галилейского моря). Крестоносное войско было уничтожено, король и вожди религиозных орденов попали в плен. Оставшийся без защиты Иерусалим сдался победителю. Но резни христиан не произошло. Церкви окроплялись водой с цветочными лепестками и перестраивались в мечети. Однако, Саладин не тронул главной христианской святыни — храма Гроба Господня, и  разрешил паломникам свободное его посещение.

Саладин скончался во время приготовлений к походу на Багдад, чтобы восстановить прежний арабский халифат. Он был оплакан на всем Востоке как защитник веры. В истории Востока Саладин остался воином, остановившим западное вторжение, который воплотил в себе высшие идеалы и добродетели ислама.