ИСТОРИЯ - ЭТО ТО, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ БЫЛО НЕВОЗМОЖНО ОБЬЯСНИТЬ НАСТОЯЩЕЕ НАСТОЯЩИМ

ЧТО ЛЮДИ ДУМАЛИ. Имперская политика

в Без рубрики on 24.04.2017

 

Франсуа Фюре, французский историк:

«Этот вчерашний мир не так уж далек от нас. Мы связаны  с ним жизнью родителей и воспоминаниями детства. И тем не менее, он перестал существовать настолько, что стал почти недоступен пониманию современного молодого человека, наблюдающего, как рождается совсем другая Европа, устремленная к благосостоянию, а не к национальному величию, к соблюдению прав человека, а не к воинской славе»

 

СОПЕРНИЧЕСТВО ДЕРЖАВ

 

Георгий Федотов, историк, философ:

«В эту войну вступили уже не европейские народы или нации, а мировые империи, подобные драконам, головы которых еще умещались в Европе, но туловища покрывали почти весь земной шар»

 

Из аналитического отчета министерства иностранных дел Англии, 1907 год:

«Отношение Германии к нашей стране после 1890 г. может быть уподоблено действиям профессионального шантажиста, занимающегося вымогательством, угрожающего своим жертвам, в случае отказа, какими-то неопределенными, но ужасными последствиями… Первенство Германии на море не может быть совместимо с существованием Британской империи. …

…Соединение в руках одного государства [Германии] величайшей военной мощи на суше и на море вынудило бы весь мир объединиться, чтобы избавиться от этого кошмара. Приобретение колоний, пригодных для германской колонизации в Южной Америке, нельзя примирить с доктриной Монро [«Америка – для американцев»], являющейся основным принципом политического символа веры Соединенных Штатов. Создание немецкой Индии в Малой Азии в конечном счете зависит от германского господства на море либо от завоевания Германией Константинополя… Правда, каждый из этих грандиозных планов кажется невыполнимым при современных международных условиях; однако похоже на то, что Германия носится со всеми ими сразу, сама нагромождая, таким образом, на своем пути препятствия и развязывая силы сопротивления встревоженного мира»

 

Адмирал Альфред Тирпиц:

screenshot_7«…В Европе существуют две великие, непримиримые, направленные друг против друга силы, две великие нации, которые превращают в свое владение весь мир и желают требовать с него торговую дань. Англия… и Германия… немецкий коммивояжер и английский странствующий торговец соперничают в каждом уголке земного шара, миллион мелких столкновений создает повод к величайшей войне, которую когда-либо видел мир. Если бы Германия была завтра стерта с лица земли, то послезавтра во всем свете не нашлось бы англичанина, который не стал бы от этого богаче. Прежде народы годами сражались за какой-нибудь город или наследство; неужели им теперь не следует воевать за ежегодный торговый оборот в пять миллиардов?..»

 

 

Эмиль Людвиг, немецкий писатель – о Вильгельме II:

«Ни парламентское большинство, ни общественное большинство, ни общественное мнение не требовали от правительства усиленного расширения военного флота. Никто не оказывал давления на кайзера, за исключением дюжины адмиралов, за спиной которых несколько сот тысяч бюргеров распевали воинственные песни. Он имел полную возможность уволить Тирпица, назначить на его место кого-либо из умеренных…

Англия не оказалась бы против нас в июле 1914 года… Но кайзер не мог так поступить, все его мировоззрение толкало его на другой путь. Слишком глубоко в нем жила непримиримая и мучительная зависть к Англии, слишком чувствительна была старая, незаживающая рана в его душе. Только бы ни в чем не уступить именно Англии, только бы именно перед этой страной не опустить парусов или тем более пушечных жерл, так соблазнительно глядевших с голубовато-белых листов чертежей. Пусть они никогда не выстрелят – это его искреннее желание, – но пусть под их угрозой почувствует к нему уважение эта высокомерная династия.

…Его затаенная любовь к Англии, вечно сплетающаяся с ненавистью, гневом и завистью…»

 

Бернхард фон Бюлов, канцлер Германии, из речи в рейхстаге, 1899 год:

screenshot_8«Мы не потерпим, чтобы какая-либо иностранная держава, чтобы какой-нибудь чужеземный Юпитер сказал нам: «Что делать? Мир уже поделен!»… Мы имеем интересы во всех частях света… Если англичане говорят о Великой Британии, французы о новой Франции, русские завоевывают Азию, то мы требуем создания Великой Германии… Мы только тогда сможем держаться на высоте, когда поймем, что для нас невозможно благосостояние без большой мощи, без сильной армии, без сильного флота… В наступающем столетии немецкий народ будет или молотом или наковальней»

 

 

Эдуард Грей, министр иностранных дел Англии, 1911 год:

screenshot_6«Это будет очень серьезный вопрос, если Германия получит какой-либо контроль над этой веткой [ж/д магистраль Берлин – Багдад с продолжением до Тегерана]. Во время панисламистских волнений она могла быть использована для мобилизации мусульманских сил, которые обучались германцами. Германия… не испытывала затруднений от панисламизма, но он мог быть очень серьезным для России и для Англии»

 

 

Вильгельм II, 30 июля 1914 год:

«Наши консулы и агенты в Турции и Индии должны поднять весь мусульманский мир на жестокую гражданскую войну против их [англичан] ненавистной, лживой и бессовестной нации лавочников, даже если нам придется умереть, истекая кровью, зато Англия потеряет хотя бы Индию»

 

%d0%b2%d0%b8%d0%bb%d1%8c%d0%b3%d0%b5%d0%bb%d1%8c%d0%bc-iiВильгельм II, из речи в Дамаске  в присутствии турецкого султана:

«Пусть султан и триста миллионов магометан, разбросанных по земле, будут уверены, что германский император во все времена останется их другом»

Вильгельм II:

«Надо приготовиться на случай раздела Турции, который может наступить раньше, чем думают… Внимание! Не произвели бы раздела без нас»

 

 

Надпись на памятнике погибшим во франко-прусской войне 1870 года:

«Меч Франции, разбитый в доблестных руках павших, будет снова выкован их потомками»

 

I статья франко-русской военной конвенции, 1893 год:

«Если Франция подвергнется нападению Германии или Италии, поддержанной Германией, Россия употребит все свои наличные силы для нападения на Германию.

Если Россия подвергнется нападению Германии или Австрии, поддержанной Германией, Франция употребит все свои наличные силы для нападения на Германию»

 

Из письма статс-секретаря германского ведомства иностранных дел послу в Лондоне, июль 1914 год:

«…Россия сейчас к войне не готова. Франция и Англия также не захотят сейчас войны. Через несколько лет, по всем компетентным предположениям, Россия уже будет боеспособна. Тогда она задавит нас количеством своих солдат; ее Балтийский флот и стратегические железные дороги уже будут построены. Наша же группа, между тем, все более слабеет»

 

 

ВОИНСТВЕННЫЕ НАСТРОЕНИЯ

 

Маркиз Астольф де Кюстин:

«…И у самых цивилизованных наций зверство в людях не исчезло, а всего лишь задремало»

 

Фридрих Ницше, немецкий философ:

«…Войнаscreenshot_9 и смелость творят больше великих дел, чем любовь к ближнему»;

«…Больше силы, больше власти! Не мир – война, не добродетель, а доблесть…

Пусть гибнут слабые и уродливые… Надо еще помогать им погибнуть.

Что вреднее любого порока? – сострадать слабым и калекам – христианство»

 

Эмиль Золя, французский писатель, 1891 год:

screenshot_10

«Война – это сама жизнь. Ничто не существует в природе, рождается, растет или размножается без борьбы. Мы должны есть, нас поедают, для того, чтобы мир мог жить. Только воинственные нации процветают. Как только нация разоружается, она погибает. Война – это школа дисциплины, жертвенности и отваги»

 

 

 

Из призыва германской молодежной организации Jungdeutshland Bund:

«Война прекрасна… Мы должны встречать ее мужественно, это прекрасно и замечательно жить среди героев в церковных военных хрониках, чем умереть на пустой постели безвестным»

 

Генрих Класс, председатель Пангерманского союза, 1912 год:

«Благословенна будь война для нас… ибо она пробудит в нашем народе все великое, все бескорыстное, все самоотверженное, она очистит его душу от шлаков мелочного эгоизма… Добро пожаловать ей, этому врачевателю наших душ, способной вылечить нас самыми сильнодействующими средствами»

 

Анри Боннар, французский писатель, 1912 год:

«Мы должны принять ее [будущую войну] во всей ее дикой поэзии. Когда человек бросает себя в нее, это не его инстинкты обновляют его, но добродетели, которые он обретает вновь… Это война все обновляет»

 

Ромен Роллан, французский писатель, из романа «Жан Кристоф»:

screenshot_18

«Этим детям, знавшим войну только по книгам, ничего не стоило приписать ей несвойственную красоту. Они стали агрессивными. Пресытившись миром и отвлеченными идеями, они прославляли «наковальню сражений», на которой им предстояло окровавленным кулаком выковать когда-нибудь французское могущество»

 

 

 

Томас Манн, немецкий писатель:

«Верхоглядство говорить, что народы «хотели бы жить в мире», что их, как баранов, ведут на бойню… Более глубокая правда в том, что все хscreenshot_19отели войны и требовали ее, что без нее они уже не выдерживали… Цивилизация, прогресс и безопасность не кажутся человеку условным идеалом; в нем, без сомненья, не умирает примитивно-героический элемент…» (1917 год);

«…Фанфаронство относительно великих функций войны как охранительницы культуры и фактора естественного отбора – это только фантазии человека, понятия не имеющего, что такое война, живущего в эпоху длительного, прочного мира и надежно обеспеченных банковских вкладов, в эпоху, наскучившую себе самой своим непроходимым благополучием» (1949 год)

 

Август Бебель, лидер германской социал-демократии, 1891 год:

«Земля Германии, Германское отечество принадлежит нам, народным массам, больше, чем кому-либо другому. Поскольку Россия опередила всех в терроре и варварстве и хочет напасть на Германию, чтобы разбить и разрушить ее… мы, как и те, кто стоит во главе Германии, остановим Россию, поскольку победа России означает поражение социал-демократии»

 

Владимир Ульянов-Ленин, лидер российских большевиков, 1914 год:

«…Для нас, русских с.-д., не может подлежать сомнению, что с точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России наименьшим злом было бы поражение царской монархии, самого реакционного и варварского правительства, угнетающего наибольшее количество наций и наибольшую массу населения Европы и Азии»

 

Князь Петр Кропоткин, лидер российских анархистов, 1914 год:

«Защищать себя как диким зверям против германцев, сражаться как дьяволам, не придерживаясь никаких правил гуманности»

 

Вильгельм II:

«Солдат и армия, а не парламентские большинства и их решения объединили империю. Я надеюсь на армию»

 

Джеймс Джолл, английский историк:

«В 1906 г. произошел смешной эпизод, который показал, насколько был высок авторитет военных в германском обществе. Пожилой мужчина, бывший каторжник, переодетый в форму капитана 1-го гвардейского пехотного полка, подал команду, несколько солдат выскочили из военного плавательного бассейна и последовали за ним, арестовали бургомистра и казначея маленького городка Кепеник в предместье Берлина. Каторжник скрылся с небольшой суммой денег, оставив сбитых с толку солдат, удерживавших ратушу… Над этим случаем могли бы посмеяться сатирики, но он говорит о готовности немцев безоговорочно выполнять приказы кого угодно в военной форме»

 

Эдуард Бернштейн, германский социал-демократ:

«…Это продолжающееся вооружение, вынуждающее других гнаться за Германией, само по себе является разновидностью войны. Я не знаю, употреблялось ли это выражение раньше, но одно могу сказать – это холодная война»

 

В Гааге (Швейцария) по инициативе Николая II была созвана международная конференция, которая разработала и приняла более гуманные правила ведения войны (1899г.). По поводу ее решений кайзер Вильгельм II выразился так:

«Я согласен с этой тупой идеей, только чтобы царь не выглядел дураком перед Европой! Но на практике в будущем я буду полагаться только на Бога и на свой острый меч! И чихал я на все постановления!»

 

Эрнст Бассерман, лидер национал-либеральной партии Германии, из выступления в рейхстаге, 1911 год:

ernst-bassermann

«И пусть нашим основным принципом станет: по праву ли, без права ли, но мое Отечество в делах внешней политики, в той великой борьбе между народами, которая ныне еще более обострилась, всегда должно оставаться правым…»

 

 

 

Николай Бердяев, философ:

«Когда могущество государства и нации объявляется большей ценностью, чем человек, то в принципе война уже объявлена, все для нее уже подготовлено духовно и материально, и она в любой момент может возникнуть»

 

Максимилиан Харден, редактор немецкого журнала «Будущее»:

«Разве право существует? Разве стоят чего-нибудь разные идеи?.. Только один принцип принимается в расчет – …сила. Ее и требуйте, и прочь все остальное. Сила! Это звучит громко и ясно. Сила – это кулак. Вот и все!»  

 

Из меморандума прусского министра внутренних дел фон Лебеля «О целях войны», октябрь 1914 года:

«…Нам нечего заботиться о соображениях и воззрениях, и мы должны думать лишь о наших германских интересах и потребностях. В этой войне не разрешаются моральные вопросы…»

 

Генрих Гласс, председатель «Всегерманского союза», 1913 год:

«Мы ждем фюрера! Терпение, терпение, он придет!»

screenshot_2

Адольф Гитлер:

«Мне эти часы [часы объявления войны] показались как бы избавлением от злых впечатлений юности. Я и сейчас не стыжусь сказать, что, преисполненный бурного воодушевления, упал на колени и ото всего сердца возблагодарил судьбу…»

 

Юрий Нагибин, писатель, 1975 год:

screenshot_20«Война возникает вовсе не в силу каких-то неразрешимых мирным путем противоречий и конфликтов – разрешить можно все, а копится в глубине человечьей тьмы. …Люди чувствуют ее приближение в себе самих, они выдыхают войну вместе с углекислым газом и потому так тяжко нагруз воздух. Если без дураков – людям хочется войны. Хочется не только генералам.., а чиновникам, мелким служащим, бухгалтерам, счетоводам, инженерам, трудягам, земледельцам, молодым парням и многим женщинам. Устали от рутины, безнадеги, неспособности шагнуть за малый круг своей судьбы, от необходимости отвечать за семью, детей, самих себя, рассчитывать каждую копейку и ничего не значить в громадности социального равнодушия. Вот почему бывают войны. Вот почему их нельзя предотвратить ни уступками, ни доброй волей, ничем»

 

 

Дэвид Ллойд-Джордж, глава английского военного правительства, из мемуаров:

«Чем больше читаешь мемуаров и книг, написанных в разных странах о начале войны, тем отчетливей понимаешь, что никто из высших руководящих деятелей в действительности не хотел войны. Они, так сказать, соскользнули или, скорее, качаясь и спотыкаясь, рухнули в нее по глупости!»

 

Джеймс Джолл, английский историк:

«Мудрость и глупость наших государственных деятелей – это почти отражение нашей собственной мудрости и глупости», мудрость и глупость одного поколения не обязательно такая же, как у следующего. Чтобы понять людей … года, нам нужно понять ценности … года, и, исходя из этих ценностей, судить об их делах»

 

 

ПРОРОЧЕСТВА

 

Фридрих Энгельс, один из основоположников марксизма, 1887 год:

«Восемь из десяти миллионов солдат поглотят друг друга и таким образом опустошат Европу сильнее, чем саранча. Разрушения Тридцатилетней войны произойдут за три-четыре года и распространятся на весь континент. Голод, болезни, нужда ожесточат армию и народные массы, безвозвратная утрата структуры торговли, промышленности и финансов закончится всеобщим банкротством, произойдет разрушение старых государств и их традиционного искусства управлять государством. Короны покатятся дюжинами в сточные канавы и некому будет даже их подбирать, и невозможно предсказать, где все это кончится и кто выйдет победителем из этой борьбы. Абсолютно можно быть уверенным только в одном: всеобщее разрушение создаст условия для окончательной победы рабочего класса»

 

Петр Дурново, государственный деятель, министр, из докладной записки Николаю II, февраль 1914 года:

«…Борьба между Германией и Россией независимо от ее исхода глубоко нежелательна для обеих сторон как, несомненно, сводящаяся к ослаблению мирового консервативного начала, единственным надежным оплотом которого являются две названные великие державы. Более того, нельзя не предвидеть, что при условиях надвигающейся общеевропейской войны таковая, опять-таки независимо от исхода ее, представит смертельную опасность и для России, и для Германии. По глубокому убеждению, основанному на многолетнем изучении всех современных противогосударственных течений, в побежденной стране неминуемо разразится социальная революция, которая в силу вещей перекинется и в страну-победительницу.

screenshot_21Слишком уж многочисленны те каналы, которыми за много лет мирного сожительства соединены незримо обе страны, чтобы коренные социальные потрясения, разыгравшиеся в одной из них, не отразились бы в другой. Что эти потрясения будут носить именно социальный, а не политический характер – в этом не может быть никаких сомнений, и это не только в отношении России, но и в отношении Германии. Особенно благоприятную почву для социальных потрясений представляет, конечно, Россия, где народные массы, несомненно, исповедуют принципы бессознательного социализма. Несмотря на оппозиционность русского общества, политическая революция в России невозможна, и всякое революционное движение неизбежно выродится в социалистическое. За нашей оппозицией нет никого, у нее нет поддержки в народе, не видящем никакой разницы между правительственным чиновником и интеллигентом. Русский простолюдин, крестьянин и рабочий, одинаково не ищет политических прав, ему и ненужных, и непонятных.

Крестьянин мечтает о даровом наделении его чужой землей, рабочий – о передаче ему всего капитала и прибылей фабриканта, и дальше этого их вожделения не идут. И стоит только широко кинуть эти лозунги в население, стоит только правительственной власти безвозбранно допустить агитацию в этом направлении – Россия, несомненно, будет ввергнута в анархию… Война с Германией создаст исключительно благоприятные условия для такой агитации. Как уже было отмечено, война эта для нас чревата огромными трудностями и не может оказаться триумфальным шествием в Берлин. Неизбежны и военные неудачи – будем надеяться, частичные; неизбежными окажутся и те или иные недочеты в снабжении. При исключительной нервности нашего общества этим обстоятельствам будет придано преувеличенное значение, а при оппозиционности этого общества все будет поставлено в вину правительству. Хорошо, если это последнее не сдастся и стойко заявит, что во время войны никакая критика государственной власти недопустима, решительно пресечет всякие оппозиционные выступления. При отсутствии у оппозиции корней у населения этим дело и кончится. …

Но может случиться и худшее: правительственная власть пойдет на уступки, попробует пойти на соглашение с оппозицией и этим ослабит себя к моменту выступления социалистических элементов. Хотя это звучит парадоксом, но соглашение с оппозицией в России, безусловно, ослабляет правительство. Дело в том, что наша оппозиция не хочет считаться с тем, что реальной силы она не представляет… Как бы ни распинались о народном доверии к ним члены наших законодательных учреждений, крестьянин поверит скорее безземельному казенному чиновнику, чем помещику-октябристу, заседающему в Думе, рабочий с б`ольшим доверием отнесется к живущему на жалованье фабричному инспектору, чем фабриканту-законодателю, хотя бы тот исповедовал все принципы кадетской партии.

Более чем странно при таких условиях требовать от правительственной власти, чтобы она серьезно считалась с оппозицией, ради нее отказалась бы от роли беспристрастного регулятора социальных отношений и выступила перед широкими народными массами в качестве послушного органа классовых стремлений интеллигентно имущего меньшинства населения…

Законодательные учреждения и лишенные действительного авторитета в глазах народа оппозиционно-интеллигентские партии не в силах сдержать расходившиеся народные волны… и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению. [Да и] Германии в случае поражения предстоит пережить не меньшие социальные потрясения»

 

 

БАЛКАНСКИЙ КРИЗИС

 

Отто фон Бисмарк, первый  германский канцлер:

«Если суждена еще когда-либо война в Европе, она начнется из-за какого-нибудь ужасно несуразного случая на Балканах»

 

Франц-Фердинанд, эрцгерцог, наследник австрийского и венгерского престолов, 1912 год:

«Война с Россией – это для нас конец… Неужели австрийский император и русский царь должны свергнуть друг друга и открыть путь революции?

 

Джон Гренвилл, английский историк:

«Убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда, которое произошло в Сараево 28 июня 1914 года, было делом рук боснийской молодежи, которая под влиянием романтических порывов решила посвятить свои жизни делу сербского национализма, взяв себе за образец действия русских террористов. Они получили оружие от подпольной сербской организации «Черная рука», которую возглавлял полковник Драгутин Димитриевич, являвшийся сотрудником секретной военной разведки. Боснийским юношам помогли перейти через австро-сербскую границу тайные агенты Сербии. Премьер-министр Сербии Николай Пашич и король Александр не могли ничего поделать с армейскими офицерами и «Черной рукой». Однако Пашич послал в Вену достаточно туманное предупреждение о том, что во время визита в Сараево эрцгерцогу будет угрожать опасность.

Дилетантизм убийц едва не провалил все дело. Утром 28 июня первая попытка закончилась неудачей, поскольку бомба, брошенная одним из шести заговорщиков, разорвалась под автомобилем, который следовал за машиной эрцгерцога. Невероятно, но эрцгерцог, его жена и губернатор Боснии вновь двинулись в путь по улицам Сараево. Когда шофер эрцгерцога заколебался в выборе пути, волею случая один из заговорщиков – Гаврило Принцип – оказался прямо напротив притормозившего автомобиля. Он целился во Франца Фердинанда и губернатора Боснии, но в результате двух его выстрелов смертельные ранения получили эрцгерцог и его жена»

 

Ярослав Гашек, чешский писатель, из книги  «Похождения бравого солдата Швейка»:

image004_0«Убили, значит, Фердинанда-то нашего, – сказала Швейку его служанка.

Швейк несколько лет тому назад, после того как медицинская комиссия признала его идиотом, ушел с военной службы и теперь промышлял продажей собак – безобразных ублюдков, которым он сочинял фальшивые родословные.

Кроме того, он страдал ревматизмом и в настоящий момент растирал себе колени оподельдоком.

Какого Фердинанда, пани Мюллер? – спросил Швейк, не переставая массировать колени. – Я знаю двух Фердинандов. Один служил у фармацевта Пруши и выпил у него как-то раз по ошибке бутылку жидкости для ращения волос, а еще есть Фердинанд Кокошка, тот, что собирает собачье дерьмо. Обоих ни чуточки не жалко»

 

Из протокола заседания Совета министров Австро-Венгрии, 7 июля 1914 года:

«…Чисто дипломатический успех, даже в том случае, если бы он закончился полнейшим унижением Сербии, не имел бы ценности. Поэтому нужно предъявить к Сербии настолько радикальные требования, чтобы можно было заранее предвидеть их отклонение, дабы приступить к радикальному же разрешению вопроса путем военного вмешательства»

 

Пункты австро-венгерского ультиматума Сербии, 11 июля 1914 года:

«…4) Удалить с военной и вообще административной службы всех офицеров и должностных лиц, виновных в пропаганде против Австро-Венгерской монархии, имена которых императорское и королевское правительство оставляет за собою право сообщить…

5) Допустить сотрудничество в Сербии органов императорского и королевского правительства в деле подавления революционного движения, направленного против территориальной неприкосновенности монархии.

6) Произвести судебное расследование против участников заговора 28 июня, находящихся на сербской территории, причем лица, командированные императорским и королевским правительством, примут участие в розысках, вызываемых этим расследованием»

 

Из письма российского посла в Константинополе Михаила Гирса министру иностранных дел, июль 1914 год:

«Не может быть сомнений в том, что, будучи предоставлена самой себе, Сербия в конце концов будет раздавлена своею могущественною соседкою.

Такое блестящее достижение Австро-Венгриею поставленной ею себе цели, торжества ее, а следовательно, и торжество… Тройственного союза, будет иметь своим неизбежным конечным результатом полное нарушение политического равновесия на Балканском полуострове в пользу последнего… Создается такое невыносимое для нас положение, что недалеко, быть может, то время, когда мы сами, чтобы найти из него выход, будем вынуждены принять на себя инициативу войны…»

 

Заметка Вильгельма II на полях телеграммы из Лондона, 29 июля 1914 года:

screenshot_3«Англия открывает свои карты в момент, когда она сочла, что мы загнаны в тупик и находимся в безвыходном положении! Низкая торгашеская сволочь старалась обманывать нас обедами и речами..: «Мы останемся нейтральными и постараемся держаться в стороне сколь возможно дольше»… [Грей, министр иностранных дел Великобритании] определенно знает, что стоит ему только произнести одно серьезное предостерегающее слово в Париже и в Петербурге и порекомендовать им нейтралитет, и оба тотчас же притихнут. Но он остерегается вымолвить это слово и вместо этого угрожает нам! Мерзкий сукин сын!»

 

 

 

Опубликовать:


Комментарии закрыты.