ИСТОРИЯ - ЭТО ТО, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ БЫЛО НЕВОЗМОЖНО ОБЬЯСНИТЬ НАСТОЯЩЕЕ НАСТОЯЩИМ

ЧТО ЛЮДИ ДУМАЛИ. Национал-социалистический переворот в Германии

в Без рубрики on 24.04.2017

 

Франсуа Фюре, французский историк:

«…После 1945 года фашизм, благодаря своим преступлениям, был поставлен вне человечества. Однако исторический подход требует, чтобы мы поняли: прежде чем быть побежденным и проклятым, фашизм был для многих европейских интеллектуалов такой же надеждой, как и коммунизм»

 

ГЕРМАНСКИЙ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМ

 

Адольф Гитлер, 1935 год:

«Некий писатель обобщил настроения того времени [20-е годы] в книге, которую он озаглавил «Закат Европы». Итак, должно ли это действительно быть концом нашей истории и, следовательно, наших народов? Нет! Мы не можем в это верить! Не закатом Европы должно это называться, а новым возрождением народов этой Европы!»

 

«Свободен путь

Для наших батальонов,

Свободен путь

Для штурмовых колонн!

Глядят на свастику

С надеждой миллионы,

День тьму прорвет,

Даст хлеб и волю он»

Из гимна НСДАП

 

Грегор Штрассер, один из руководителей НСДАП, 1929 год:

«Мы – революция на марше, та самая революция ХХ века, которая ниспровергнет основы современного общества и в корне изменит совокупный облик мира. Все, что вредит существующему порядку вещей, встречает у нас поддержку. И поскольку мы желаем катастрофы, к которой, по нашему глубокому убеждению, движется либеральное общество.., мы не только сами отказываемся вмешиваться в естественный ход событий, но по мере сил препятствуем вмешательству тех, кто мог бы отсрочить катастрофу. Словом, мы ведем политику катастроф, ибо лишь катастрофа, т. е. крах либеральной системы, расчистит путь к построению нового общества, которое мы именуем национал-социализмом»

 

Кола Беокамп, германский публицист, январь 1933 год:

«Должен явиться новый апостол, который пылким словом и огненными письменами возвестит глубокий смысл подвига и почитания героев, вложит в наши пустые ладони надежные мерила истинных ценностей и, проникнутый высочайшей нравственностью, поведет нас за собой»

 

Юрий Нестеренко, 2008 год:

Ах, какая была держава!

Ах, какие в ней люди были! ………..

 

Эрнст Рем, руководитель нацистских штурмовиков, 1933 год:

«Германия решительным образом отвергла демократическую идеологию… Национал-социалистическая революция ознаменовала собой полный разрыв с философией, питавшей Великую французскую революцию 1789 года. Последняя объявила основные права человека некой мистической данностью, торжественно утвердила равноправие и равенство мнений и, наконец, провозгласила высшей ценностью человеческий разум. Девиз «свобода, равенство и братство» как некий победоносный орел начал свой полет над завоеванным им цивилизованным миром. С точки зрения государственной политики он нашел свое внешнее выражение в виде западных демократий.

Физическая инерция и закон толпы привели к тому, что к демократической формуле присоединилась большая часть человечества.

Национал-социализм противопоставил этим ценностям силы, которые невозможно измерить в метрах или взвесить на весах, силы, которые нельзя осознать одним лишь разумом, – силы духа и крови! …

То, чего мы хотим и что является центральным моментом всех наших устремлений, – это духовное преобразование всей германской нации. Сделать из германского гражданина убежденного до самых глубин своего сердца национал-социалиста, преисполненного решимости бороться за претворение в жизнь своих убеждений, который станет отныне живой и беззаветно преданной опорой всему национальному сообществу – вот конечная цель, которую мы ставим перед собой»

 

Герхард Фрикке, немецкий филолог, сентябрь 1933 год:

«Облик нации начинает меняться глубоко изнутри. Бесплодные, разлагающиеся паразитирующие верхние слои неодолимо уходят вглубь и переплавляются в той первооснове народной жизни, которую полагали давно охладевшей, но которая поистине в юном горении вырвалась теперь на поверхность; эта первооснова питает жизнь всех нас, она превыше всего, была до нас и будет после нас»

 

Адольф Гитлер, 1924 год:

«Вместо того, чтобы завоевывать власть с помощью оружия, мы… сунем нос в рейхстаг. Правда, понадобится больше времени, чтобы их переголосовать, нежели на то, чтобы их перестрелять… Но под конец их же собственная конституция приведет нас к успеху. Каждая легальная процедура длится долго… Но рано или поздно мы завоюем большинство и тем самым Германию»

 

 

Йозеф Геббельс, из предвыборной  статьи в нацистской газете, 1932 год:

«Мы идем в рейхстаг, чтобы обеспечить себя в арсенале демократии их собственным оружием… Нам подходит любое законное средство, чтобы создать революционную ситуацию. Если нам удастся на этих выборах провести от 60 до 70 агитаторов нашей партии в различные парламенты, то государство само в будущем обустроит и оплатит наш боевой аппарат… Мы идем как враги! Как волк врывается в овчарню, так приходим мы»

 

Адольф Гитлер:

«Речь идет не о том, чтобы создать мирную и уютную пан-Европу, с добрым немецким дядюшкой посредине, который помогает своим иностранным племянникам приятно коротать годы учебы. Мы не станем выкармливать собственных могильщиков. Мы будем закладывать вечные политические и биологические основы германской Европы. …Мы думаем о том, чтобы навеки установить наше господство и укрепить его так, чтобы оно продержалось тысячу лет. В этом нам не помогут ни политические, ни экономические договоры. Эти либералистические игрища окончатся банкротством нации. Сегодня мы стоим перед железной необходимостью создать НОВЫЙ СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК. Только совершив это, мы решим великую социальную задачу, которая поставлена перед нами как нацией.

Секрет нашего успеха в том, что мы ставим в центр политической борьбы право истинных господ на существование. Истинные господа возникают только тогда, когда возникает истинное порабощение. Не может быть и речи о преодолении неравенства между людьми – напротив, его следует углубить . … превратить в закон. Никакого всеобщего равноправия не существует. … Немецкий народ призван дать миру новый класс господ.

… Нет, о возникновении «верхних слоев» не дискутируют. Их создают, и есть только одно средство для их создания: Борьба. Отбор нового класса вождей – вот МОЯ борьба за власть. Кто признает МЕНЯ, тот призван – уже потому, что он меня признает…

Вместе с новыми господами возникает и новый социальный порядок..: будет класс господ – исторически сложившийся, созданный из различных элементов путем Борьбы. Будет множество иерархически организованных членов партии. Они станут новым средним сословием. И будет большая масса безымянных, класс служащих, вечно немых – все равно, были они прежде представителями буржуазии или дворянства, рабочими или ремесленниками. Их экономическое положение и прежняя общественная роль не будут иметь ни малейшего значения. Все их смехотворные различия сольются в едином революционном процессе. Однако ниже их будет стоять слой порабощенных иноземцев, проще говоря – слой современных рабов. А на самом верху будет новая высшая аристократия, особо заслуженные и особо ответственные лидеры.

Только так, в борьбе за власть и господство внутри народа и вне его, возникают новые классы – они никогда не возникнут благодаря конституции и правительственным декретам… Конечно, в наш новый класс господ мы будем принимать и тех представителей других наций, которые имеют заслуги в нашей борьбе… Расово-биологическое – это всегда только ОДНА сторона процесса. Мы очень скоро выйдем за рамки нынешнего узкого национал-социализма. Мировые империи возникают на национальной основе, но эта основа очень скоро остается далеко внизу»

 

Генрих Гиммлер, рейхсфюрер СС:

«Англия должна стать одним из краеугольных камней новой германской Европы. Британский флот будет охранять Европу с моря, германская армия – с суши. Когда Европа станет центром мира, руководимым аристократией, с солдатско-крестьянским ядром, тогда произойдет интенсивное умножение германской расы

 

 

Адольф Гитлер:

«У американцев нет будущего. На мой взгляд эта страна находится в упадке. … Как можно ожидать, чтобы эта страна устояла, – … ведь в ней все построено на долларе!»

«Франция – самый страшный наш враг. Этот народ, все более и более поддающийся смешению с неграми, в связи с целями еврейского мирового владычества, является постоянной опасностью для белой расы в Европе… Борьба с Францией должна стать борьбой не на жизнь а на смерть»;

«Мы должны теперь, при строительстве нового Рейха, забирать для себя германскую кровь везде, где она есть в мире»;

«Сейчас мы насчитываем восемьдесят миллионов немцев в Европе. Только тогда наша внешняя политика будет правильной, если за какие-нибудь сто лет или меньше на этом континенте будет проживать двести пятьдесят миллионов немцев»;

«Только достаточно большое пространство обеспечивает на этой земле народу свободу существования…»;

«Рост населения требует расширения жизненного пространства. Я поставил себе целью установить более справедливое соответствие между численностью населения и жизненным пространством. Именно здесь начнется военное противостояние. Ни один народ не может уклониться от выполнения подобной задачи, если только он не желает отказаться от своих прав и постепенно погибнуть. Этому учит нас история…»;

 

Альберт Шпеер, «личный» архитектор Гитлера:

«Мы говорили об Олимпийских играх, я, как уже не один раз до этого, обратил его внимание на то, что размеры моей арены не соответствуют олимпийским требованиям. На это Гитлер, тем же тоном, как если бы речь шла о чем-то само собой разумеющемся и не подлежащем обсуждению, сказал: «Это совершенно неважно. В 1940 г. Олимпийские игры еще раз пройдут в Токио. Но после этого они всегда будут проводиться в Германии, на этом стадионе. И какими должны быть размеры арены, будем определять мы»

 

Адольф Гитлер:

«Нам нужны не провинции, а континенты, не поражение, а уничтожение противника, не союзники, а сателлиты, не перемещение границ, а перетасовка всего земного шара, не мирный договор, а смертный приговор. Таковы должны быть цели великой войны»

 

Альберт Шпеер:

«…Я избрал себе не НСДАП, а принял сторону Гитлера, с первой встречи покорившего и больше уже не отпускавшего меня. Сила его воздействия, сама магия его далеко не приятного голоса, чужеродность его скорее банального манерничанья, соблазнительная простота, с которой он подходил к нашим сложным проблемам, все это приводило меня в замешательство и очаровывало. О его программе почти ничего известно не было. Кажется, в эти месяцы моя мать увидела штурмовиков, марширующих по улицам Гейдельберга: видимость порядка во время хаоса, впечатление энергии в атмосфере всеобщей беспомощности не могло не завоевать и ее; во всяком случае она, не прослушав ни одной речи и не прочитав ни одной листовки, вступила в партию. Нам обоим это решение казалось нарушением традиционного семейного либерализма; во всяком случае, мы держали его в тайне друг от друга и от моего отца. Лишь спустя годы, когда я давно уже принадлежал к ближайшему окружению Гитлера, мы случайно открыли, что так рано выбрали один и тот же путь»

 

Хосе Оргега-и-Гассет, испанский философ:

«Любители порядка очень наивны, если они думают, что «силы общественного порядка» ограничатся тем, чего от них хотели. В конце концов решать станут они и наведут свой порядок»

 

Адольф Гитлер:

«Я хочу, чтобы наш немецкий народ… был бы самым сильным из европейских народов вообще! Тем самым мы отдадим дань уважения жертвам мировой войны. Ибо в моих глазах это… не последняя страница германской истории, но предпоследняя. Последнюю напишем мы!»;

«…Если мы не сумеем победить, мы вовлечем в бездну вместе с нами половину мира, и некому будет радоваться победе над Германией»

 

Судьба Адольф ГИТЛЕР

 

Томас Манн, немецкий писатель, 1938 год:

«Как эта фигура из величины национального масштаба вырастает до масштаба европейского, как он учится пользоваться все теми же вымыслами, той же истерически выкрикиваемой ложью,.. которые помогли ему стать величиной в одной стране, – на более обширном пространстве; каким мастером проявил он себя, эксплуатируя инертность целого континента, его боязнь кризиса, играя на его страхе перед войной, как он умеет через головы правительств обращаться к народам и привлекать столь многих, переманивать их на свою сторону; как покорна ему удача, как безмолвно падают перед ним стены, как этот некогда унылый бездельник, оттого, что он обучился… политике, вознамерился, кажется, захватить Европу, чего доброго и весь мир!..

К тому же нечистая совесть, чувство вины, злость на мир, революционный инстинкт, подсознательное накопление взрывоопасной жажды отомстить за себя, постоянная, не покидающая его потребность оправдываться, что-то доказывать, желание властвовать, покорять, мечта увидеть мир дрожащим от страха, исходящим любовью, поклонением, стыдом у ног некогда отверженного…»

 

Александр Кустарев, писатель:

«В Гитлере воплотилась судьба нескольких поколений европейцев. Эпоха. Это – мы сами. Адольф Гитлер был один из нас. … Гитлер не был великим. …Если в результате правления Гитлера погибли 35 миллионов человек, то кажется, что он был-таки сверхзлодеем. Но это иллюзия. Лавина начинается с малого камушка. Ядерную катастрофу может начать простой полковник нажатием кнопки. На имя Гитлера просто бросает яркий свет грандиозная трагедия Европы ХХ столетия»

 

Герт Калов, немецкий историк:

«Каким простым и прозрачным казался мир при Гитлере: нордическая раса, чьим знаменосцем [немцы] были, творила все прекрасное и ценное, «еврей» олицетворял зло и неполноценность… Она [нацистская модель мира] соответствует первобытному магическому сознанию, которое ищет выхода с помощью человеческих жертв…»

 

Георгий Федотов, историк, философ:

«Если бы мы могли мысленно разрезать черепа десятка молодых людей, принадлежащих к Hitler-Jugend, к Балилле, Фаланге и т. д., то увидели бы, что эти черепа набиты одним и тем же: спорт, техника, авиация, военное дело и военные забавы, культ мужества и насилия, товарищества и жестокости, религия государственности, и притом в одних и тех же формах – везде до утомительности одно и то же. Различна лишь направленность ненависти. И эта ненависть к чужому – не любовь к своему – составляет главный пафос современного национализма не в одних фашистских странах»

 

Альберт Шпеер:

«Для Геринга хороши были любые средства, чтобы как раз во время войны пополнить свою художественную коллекцию. Теперь уже в три-четыре этажа в холлах и иных помещениях Каринхалле висели ценнейшие полотна. Когда же на стенах не осталось свободного места, он использовал для размещения картин потолок вестибюля. Даже на внутренней стороне полога над своим роскошным ложем он приказал укрепить изображение обнаженной женской фигуры в натуральную величину, изображавшей Европу»

 

Станислав Ежи Лец, польский писатель:

«У приверженцев Ночи Длинных Ножей никогда не было недостатка  ни в Длинных Вилках, ни в Длинных Ложках»

 

Герман Геринг, «второй человек» Рейха:

 

«У меня нет совести, мою совесть зовут Адольф Гитлер!»

 

 

Адольф Гитлер:

«Человек гибнет не в результате проигранной войны, а из-за потери сопротивляемости, которая присуща лишь чистой крови. Все, что не является хорошей расой на этой земле, – отбросы»;

«Национальное государство… обязано считать проблему расы центральной проблемой своей жизни. Оно обязано печься о чистоте расы… Заботиться о том, чтобы только здоровые люди зачинали детей…»

 

Из Хрестоматии для немецкой молодежи, 1938 год:

«В своей крови мы несем священное наследство своих отцов и предков. Мы не знаем их, бесконечной линией уходящих во тьму прошлого. Но все они живут в нас и благодаря нашей крови расходятся сегодня по всему свету..

Именно поэтому наша кровь священна. …

Вы обязаны передавать свою кровь потомству, поскольку являетесь звеном в цепи расы, тянущейся с незапамятных времен в отдаленное будущее. Эта цепь никогда не должна рваться. Если же в вашей крови есть нечто, что сделает ваших детей несчастными и бременем для государства, то ваш героический долг в том, чтобы прервать эту цепь»

 

Генрих Гиммлер, рейхсфюрер СС:

«Или мы получим хорошую кровь и оставим ее у себя, или – вы можете, господа, назвать это жестоким, но природа жестока – мы уничтожим плохую кровь»

 

Из материалов Международного военного трибунала, 1946 год:

«…Следует упомянуть меры, которые были введены в Германии уже летом 1940 г. и на основании которых все старые, душевнобольные и все страдающие неизлечимыми болезнями люди, «бесполезные едоки», доставлялись в специальные заведения и убивались, в то время, как их родственникам сообщалось, что они умерли естественной смертью… Подсчет показал, что таким способом в домах призрения больницах и домах для душевнобольных… было убито не менее 275 тыс. человек»

 

Леонид Млечин, историк, публицист:

«Большинство священнослужителей в Германии не испытывали ни сомнений, ни тревоги. Уничтожение расово неполноценных людей воспринималось ими как необходимая хирургическая операция, что-то вроде удаления аппендицита.

Медицинские преступления совершались не только нацистскими палачами. Когда появилась возможность проводить опыты над живыми людьми, этим занялись многочисленные уважаемые ученые, в высшей степени религиозные люди. Они были еще молоды, честолюбивы и озабочены своей карьерой. Они хотели и получили право экспериментировать с «нежизнеспособной жизнью»..

Прозрение приходило слишком поздно.

Психиатр Альфред Хохе выпустил в 1920 году брошюру «Разрешение на уничтожение малоценных жизней». Ровно через двадцать лет ему прислали по почте урну с пеплом его родственницы, подвергнутой эвтаназии, – ее жизнь была признана «малоценной».

Доктор Фриц Кюнке занимался тем, что в приюте Вислох уничтожал детей с болезнью Дауна. В 1942 году у него родился ребенок с врожденными дефектами. Он должен был умертвить ребенка, но убить собственное дитя доктор Кюнке не смог…»

 

Дитрих Бонхоффер, немецкий богослов:

«Христиане в Германии оказались перед лицом ужасной дилеммы: либо желать поражения своей стране, чтобы смогла выжить христианская цивилизация, либо хотеть победы своей страны и таким образом разрушения нашей цивилизации. Я знаю, какую из этих двух альтернатив я должен выбрать»

 

 

Альберт Шпеер:

«Какой представлял себе Гитлер государственную религию, можно было понять из частенько приводимого им рассказа делегации знатных арабов. Когда магометане, гласил этот рассказ, в VIII веке намеревались через Францию проникнуть в Центральную Европу, их натиск был отбит в сражении при Пуатье. Доведись же им тогда выиграть битву, мир был бы магометанским. Ибо победой они навязали бы германским племенам религию, которая своим лозунгом: «Мечом насаждать веру и подчинять ей народы» – была как по мерке скроена для германцев. По причине своей расовой неполноценности завоеватели не смогли бы надолго удержаться в борьбе против выросших среди суровой природы, а потому более сильных аборигенов, так что под конец мировую империю возглавили бы не арабы, а германцы, принявшие ислам.

Обычно Гитлер завершал свой рассказ следующим замечанием: «В том-то и беда, что мы исповедуем не ту религию. Почему бы нам не перенять религию японцев, которые считают высшим благом жертву во славу отечества? Да и магометанская подошла бы нам куда больше, чем христианство с его тряпичной терпимостью»

 

Альфред Розенберг,  идеолог нацизма:

 

«Внутренняя жизнь людей портится, когда чуждые мотивы типа спасения души, гуманистичности и человеческой культуры проникают в их умы»

 

 

Франклин Рузвельт, президент США:

«Мир слишком мал, чтобы предоставить жизненное пространство Гитлеру и Богу»

 

Адольф Гитлер:

 

«Я освобождаю вас от химеры, которая называется «совесть». Совесть – это изобретение евреев»

 

 

Франсуа Фюре, французский историк:

«…Он [Гитлер] придумал словосочетание, которое приведет его к успеху – национал-социализм. В этом термине содержится… сочетание национализма и антикапитализма… Гитлер привнес новый, по сравнению с Муссолини, мотив – ненависть к евреям, которых он превратил в символ капитализма и большевизма одновременно. Иудаизм для Гитлера – это космополитическая и демоническая сила, поставившая себе целью гибель Германии и потому заслуживающая тотальной ненависти. Эта ненависть обнимает одновременно две вещи, которые в сознании большинства существуют обычно порознь и даже исключают друг друга: власть денег и коммунизм. Ненавидеть в образе еврея одновременно и буржуа, и большевика – таково изобретение Гитлера, его страсть, которую он обнаружил сначала в себе самом, чтобы превратить ее затем в страсть целой эпохи»

 

Уинстон Черчилль:

«В Англии нет почвы для антисемитизма потому, что англичане никогда не считали себя глупее евреев»

 

Из переписки с читателями нацисткого журнала «Штюрмер» [«Штурмовик»]

«Дорогая редакция!

У нас в реальном училище в Гамбурге, к сожалению, еще много школьниц-евреек. С ними многие немецкие девушки дружат. Я считаю такую дружбу очень опасной, поскольку еврейки разлагают своими порочными взглядами немецкие души, а наши девушки еще слишком неопытны, чтобы понять действительные намерения еврейских подруг.

Мне самой только что исполнилось 15 лет, я еще не в состоянии доказать своим школьным подругам, насколько глупы их воззрения, объяснить, что сочувствие к евреям, нашим самым большим врагам, является чистым самоубийством – я узнала об этом из «Штюрмера».

Я очень бы хотела помочь редакции в просветительском деле и стать вашей сотрудницей. Что для этого нужно знать и уметь?

Урсула М. «Союз немецких девушек»

«Дорогая маленькая Урсула!

Твое письмо порадовало «Штюрмер». Ты девушка, какие нужны в наше время. Хотя тебе всего пятнадцать лет, в своем знании о евреях ты ушла намного дальше многих людей, которые гораздо старше тебя. Мы принимаем тебя в наши сотрудницы. Всегда пиши нам откровенно, не стесняясь, о том, что приказывает тебе твое молодое сердце»

 

Из дневника Анны Франк, девочки-еврейки, который она вела в оккупированной Голландии:

«Законы против евреев последовали один за другим, и нашу свободу резко ограничили. Евреи должны носить желтую звезду; евреи должны сдать велосипеды; евреям нельзя ездить в трамвае; евреям нельзя ездить в автомобилях, даже в частных; евреям можно делать покупки только от трех до пяти; евреям разрешено ходить только к еврейскому парикмахеру; евреям после восьми вечера и до шести часов утра нельзя выходить на улицу; евреям нельзя появляться ни в театрах, ни в кино, ни в каких других местах для развлечений; евреям нельзя ходить ни в бассейн, ни на теннисный корт, ни на хоккейное поле, ни на другие спортплощадки; евреям нельзя заниматься греблей, евреям вообще нельзя заниматься никаким спортом в общественных местах; после восьми вечера евреям нельзя сидеть ни в своем саду, ни в саду своих знакомых; евреям нельзя ходить в гости к христианам; еврейские дети должны ходить в еврейские школы, и прочая, и прочая. Так продолжалось наше житье-бытье…»

 

И. Филиппов, корреспондент ТАСС, работавший в Германии в 1939 – 1941 годах:

«Культ фюрера в дни его пребывания в Берлине принял неописуемые масштабы… Печать заполнялась статьями о Гитлере, его фотографиями. Издательства, почтовые ведомства, соревнуясь в угодливости, распространяли портреты, открытки, на которых был изображен Гитлер то в виде Иисуса Христа на фоне солнечных лучей, то в виде нежного отца, ласкающего ребенка. В магазинах продавались игральные карты, на которых вместо …валетов красовался Гитлер…

В религиозных рождественских песнях имя Христа заменялось Гитлером… Руководитель «Гитлерюгенда»… Ширах создавал свои стихи, в которых сравнивал Гитлера с Богом»

 

Йозеф Геббельс, 1935 год:

 

«Что стало бы из этого движения без пропаганды! И где бы оказалось это государство, если бы не действительно творческая пропаганда определяла сегодня ее духовное лицо!»

 

 

Александр Кустарев, писатель:

«Гитлер не считал, что частная собственность священна. Она осмысленна – это другое дело. Ее осмысленность в том, что человеку должно принадлежать созданное его собственными усилиями. Успешный предприниматель должен оставаться хозяином производства, которое он создал. Собственник, таким образом, не ставится вне закона. Но Гитлер полагал, что интересы народа – прежде всего. И государство имеет право требовать от собственника-предпринимателя, чтобы он действовал в интересах народа. Только если это не удается, государство может забрать производство себе. Гитлер как-то предложил очень эффектный… тезис: «Зачем национализировать производства? Я национализирую людей»

 

Э. Хаффнер, немецкий публицист:

«Гитлеру не приходилось считаться с ни с союзами предпринимателей, ни с профсоюзами; он смог запихнуть и тех и других в Немецкий трудовой фронт и тем самым парализовать; он мог также заключить каждого предпринимателя, который вел нежелательные дела с заграницей или же повышал цены на свои товары, в концлагерь, равно как и каждого рабочего, который требовал повышения зарплаты или, не дай бог, угрожал стачкой»

 

Из декрета «О защите народа и государства», 1933 год:

«…Ограничения свободы личности, свободы выражения мнений, включая сюда свободу печати, право союзов и собраний, нарушение тайны почтово-телеграфной корреспонденции и телефонных разговоров, производство обысков и конфискаций, а также ограничения права собственности допускаются независимо от пределов, обычно установленных законом»

 

Из инструкции Гестапо:

«В последнее время в разных местах наблюдалось, что освобожденные политические превентивно арестованные вскоре после их освобождения снова начинают заниматься деятельностью, направленной против государства. По отношению к подобным неисправимым элементам нужно действовать беспощадно. Само собой разумеется, что соответствующих лиц следует немедленно вновь взять под превентивный арест, и препроводить в концентрационный лагерь, не устанавливая срока пребывания там»

 

Один из счетов, присылаемых «Народной судебной палатой» родственникам казненного:

«Пошлина с приговора о смертной казни – 300 марок;

Почтовые сборы – 2 марки 70 пфеннигов;

Плата адвокату – 81 марка 60 пфеннигов;

Расходы на содержание под стражей – 144 марки;

Стоимость приведения приговора в исполнение – 158 марок 18 пфеннигов»

 

Готфрид Бенн, немецкий поэт, одно время бывший сторонником нацистов:

«В наши дни ничего не решается голосованием, зато мы засылаем в будущее новый биологический тип»;

«Какое грандиозное, какое загадочное немецкое движение завоевало страну и захватило нас всех, политическое движение,.. стремившееся к власти лишь для того, чтобы употребить ее… для морального возрождения»

 

Томас Манн, немецкий писатель:

«Это разве по-немецки? Разве фанатизм, чудовищное безрассудство, оргия отрицаний разума, человеческого достоинства, духовной сущности действительно присущи какому-либо слою души германизма?»

 

Из открытого письма в германские газеты немецкого писателя Оскара Графа:

«Невежественные и тщеславные коньюнктурщики, вандалы, правящие нами в данную минуту, пытаются изничтожить в искусстве все, что имеет мировое значение, и заменить само понятие «немецкое» узколобым национализмом… И представители этого варварского национализма, который не имеет ничего общего с Германией… осмеливаются вносить меня в свои так называемые «белые списки», которые перед лицом мировой совести могут быть только «черным списком». Такого бесчестия я не заслужил! Вся моя жизнь и все мое творчество требуют того, чтобы мои книги сгорели на чистом пламени костра, лишь бы не попали в кровавые лапы… коричневых бандитов и убийц!»

 

Адольф Гитлер, 1925 год:

«…Лучшей формой государства, лучшим государственным устройством будет то, которое естественно и неизбежно будет выдвигать на самые высокие места самых выдающихся сынов народа и будет обеспечивать им бесспорное руководящее влияние. …У нас не будет никаких решений по большинству голосов, а будут только ответственные личности»

 

Йозеф Геббельс, дневниковая запись 1927 года:

«У государственного социализма есть будущее. Я верю в Россию. Кто знает, для чего нужно, чтобы эта святая страна прошла через большевизм… С Востока идет идея новой государственности, индивидуальной связи и ответственной дисциплины перед государством»

 

Адольф Гитлер, 1934 год:

«Не Германия станет большевистской, а большевизм превратится в нечто вроде национал-социализма. Вообще, то, что нас связывает с большевизмом, гораздо больше того, что разделяет. Повсюду в России живо настоящее революционное чувство, исключение составляют только евреи-марксисты. Я это всегда принимал во внимание и высказывал пожелание, чтобы бывших коммунистов принимали в партию [НСДАП] незамедлительно. …Социалист или профсоюзный руководитель никогда не станут настоящими национал-социалистами, а коммунистический активист — станет»

 

Лев Троцкий, 1936 год:

 

«Сталинизм и фашизм, несмотря на глубокие различия социальных основ, представляют собой симметричные явления. Многими чертами они убийственно похожи друг на друга»

 

 

Андрей Фурсов, историк, публицист, 1995 год:

«Большевики и нацисты победили потому, что оказались в своих странах людьми ХХ века, уловившими суть и смысл наступающей эпохи. И первые, и вторые поняли в наступающем веке то, чего кроме них не понял никто… Большевизм и нацизм стали русским и немецким путем в ХХ век»

 

 

Иван Ильин, русской философ, эмигрант, 1933 год:

«Европа не понимает национал-социалистического движения. Не понимает и боится. И от страха не понимает еще больше. И чем больше не понимает, тем больше верит всем отрицательным слухам, всем россказням «очевидцев», всем пугающим предсказателям»…

 

Георгий Федотов, историк, философ, 1938 год:

«В сущности, многие из нас [русских эмигрантов] вполне готовы к тоталитарному строю – только, конечно, не коммунистическому. Для многих важнее не свобода, а символы, во имя которых попирается свобода. Они предпочитают… двуглавый орел – серпу и молоту. Вот и все… Пришествие к власти Гитлера было для русской эмиграции суровы м испытанием. Приходится сознаться, что в целом она его не выдержала. Тот восторг, с которым многие следят за успехами Гитлера, еще более широкая популярность Муссолини доказывают, что не свобода привела в изгнание сотни тысяч эмигрантов»

 

Рышард Капусцинский, польский писатель:

«Не будь хамства, не было бы фашизма. Фашизм без хамства немыслим. Хамство – источник наглого высокомерия и насилия, подлости и страсти к уничтожению.

История – борьба классов? борьба систем? Не только.

История – это борьба между культурой и хамством, между человеком и животным»

 

Борис Стругацкий, писатель, 1995 год:

ФАШИЗМ – ЭТО ОЧЕНЬ ПРОСТО

Чума в нашем доме. Лечить ее мы не умеем. Более того, мы сплошь да рядом не умеем даже поставить правильный диагноз. И тот, кто уже заразился, зачастую не замечает, что он болен и заразен.

Ему-то кажется, что он знает о фашизме все. Ведь всем же известно, что фашизм – это: черные эсэсовские мундиры; лающая речь; вздернутые в римском приветствии руки; свастика; черно-красные знамена; марширующие колонны; люди-скелеты за колючей проволокой; жирный дым из труб крематориев; бесноватый фюрер с челочкой; толстый Геринг; поблескивающий стеклышками пенсне Гиммлер, – и еще полдюжины более или менее достоверных фигур из «Семнадцати мгновений весны»…

О, мы прекрасно знаем, что такое фашизм – немецкий фашизм, он же – гитлеризм. Нам и в голову не приходит, что существует и другой фашизм, такой же поганый, такой же страшный, но свой, доморощенный. И, наверное, именно поэтому мы не видим его в упор, когда он на глазах у нас разрастается в теле страны, словно тихая злокачественная опухоль. Мы, правда, различаем свастику, закамуфлированную под рунические знаки. До нас доносятся хриплые вопли, призывающие к расправе над инородцами. Мы замечаем порой поганые лозунги и картинки на стенах наших домов. Но мы никак не можем признаться себе, что это тоже фашизм. Нам все кажется, что фашизм – это: черные эсэсовские мундиры, лающая иноземная речь, жирный дым из труб крематориев, война…

А фашизм – это просто. Более того, фашизм – это очень просто! Фашизм есть диктатура националистов. Соответственно, фашист – это человек, исповедующий (и проповедующий) превосходство одной нации над другими и при этом – активный поборник «железной руки», «дисциплины-порядка», «ежовых рукавиц» и прочих прелестей тоталитаризма.

И все. Больше ничего в основе фашизма нет. Диктатура плюс национализм. Тоталитарное правление одной нации. А все остальное – тайная полиция, лагеря, костры из книг, война – прорастает из этого ядовитого зерна, как смерть из раковой клетки. …

Мы живем в опасное время. Чума в нашем доме. В первую очередь она поражает оскорбленных и униженных, а их так много сейчас.

Можно ли повернуть историю вспять? Наверное, можно – если этого захотят миллионы. Так давайте же этого не хотеть. Ведь многое зависит от нас самих. Не все, конечно, но многое».

 

Александр Кустарев, писатель, 1999 год:

 

«…Хотелось бы знать, к чему нам готовиться. Эпоха национал-социализма не кончилась. Не исключено, что она только начинается»

 

 

 

 

Опубликовать:


Комментарии закрыты.