Гибель Древнерусского государства. Две Руси
Русь и Орда
МОНГОЛЬСКОЕ НАШЕСТВИЕ
Монголы. На крайнем востоке Великой степи, там, где она с севера и запада примыкает к Китаю, всегда было неспокойно. Здесь жили скотоводческие народы. В своем извечном «броуновском» движении со своими стадами племена сталкивались между собой, теснили, уничтожали или поглощали друг друга, сливались, а затем снова раскалывались, расходясь в необъятных просторах Центральной Азии. Иногда они объединялись вокруг наиболее сильных родов и племен, и их военные союзы становились грозной силой для всех соседей — прежде всего, для богатого земледельческого Китая. Китайские царства во времена внутреннего мира были способны успешно противостоять натиску Степи, но как только в Поднебесной начинались раздоры и смуты, страна подвергалась опустошительным набегам кочевников.
В начале 13-го века в центральноазиатских степях сформировался сравнительно немногочисленный, но сплоченный и воинственный народ — монголы. Объединил и возглавил его талантливый, жестокий и удачливый вождь — Темучин (будучи избран монголами верховным правителем, он получил имя Чингиз-хан).
К монголам Чингиза примкнули многие соседние племена, и их мужчины составили массовую армию, жаждавшую завоеваний. Северный Китай, ослабленный междоусобицами, оказался легкой добычей кочевников. Перейти Хуанхэ и вторгнуться в единый и сильный в то время Южный Китай монголы не решились, и Чингиз-хан развернул свою армию на запад, в Среднюю Азию. Пополняясь на ходу все новыми кочевыми родами, войско Чингиза вторглось во владения обширной Хорезмской державы.
Понадеявшись на то, что кочевники по-прежнему не умеют брать штурмом сильные крепости, хорезмшах избрал тактику «глухой» обороны, его войска заперлись в приграничных городах-крепостях. Это была роковая ошибка — монголы успели перенять в Китае тактику штурма мощных укреплений, в их армии была специальная техника и китайские специалисты по проламыванию крепостных стен и поджогам городов. В результате хорезмийский оборонительный пояс был взломан и городские гарнизоны были уничтожены поодиночке. Путь к богатствам среднеазиатских оазисов был открыт. А впереди чингизова войска, парализуя волю к сопротивлению, летел ужас — пришельцы истребляли городское население поголовно, вне зависимости от того, защищался ли город или сдавался без боя.
В эти походах закалилась, набралась боевого опыта армия, сражаться с которой на равных в тогдашней Евразии не мог никто. Чингиз-хан, его наследники и военачальники воспользовались своей силой в полной мере. Империя, созданная ими в 13 веке, стала самым большим по площади государством в мировой истории.
Западный поход. Преследуя остатки хорезмийских войск, армия Чингиза вторглась в Индию, опустошила Иран. Один из ее крупных отрядов прорвался через кавказские ущелья и вышел в половецкие степи. Здесь дорогу ему заступили объединенные силы половцев и нескольких русских князей, но в битве на реке Калке они были разбиты (1223 год).
(1223) Первый «западный» поход монголов. Битва на Калке и поражение в Волжской Булгарии
Победители повели наступление вверх по Волге, но натолкнулись на стойкое сопротивление булгар, после чего остатки монгольского отряда повернули коней на восток. Тринадцать лет после этих событий о невесть откуда взявшихся «татарах» в этих краях ничего слышно не было.
После смерти Чингиз-хана в 1227 году его сыновья распределили между собой управление уже огромной империей и продолжили завоевания. В 1236 году после тщательной подготовки начался запланированный еще Чингизом грандиозный поход в Европу. Руководил им внук Чингиза, Бату [на Руси его называли Батыем].
В эти годы завоевания монгольских ханов в южной Азии продолжались, и после смерти Чингиз-хана в 1227 году его сыновья распределили между собой управление уже огромной империей. В 1236 году после тщательной подготовки начался запланированный еще Чингизом грандиозный поход в Европу. Руководил им внук Чингиза, Бату [на Руси его называли Батыем].
В первый год был разгромлен Булгар, покорены поволжские и северокавказские народы, из причерноморских степей вытеснены половцы. В следующем, 1237 году, был нанесен сокрушительный удар по Северо-Восточной Руси. После падения Рязани, Владимира, Суздаля, Ростова татарская конница двинулась на Новгород, но повернула назад в ста километрах от города.
Через год войско Бату-хана огнем и мечом прошло по Южной Руси. Разрушив и спалив Киев, татары прошли через Волынско-Галицкие земли, перевалили Карпаты и разгромили объединенную рать поляков, венгров и тевтонских крестоносцев. Затем они стремительно, обходя города, двинулись на запад, сбивая немногочисленные рыцарские заслоны. Они были уже на побережье Адриатического моря, на пороге Италии, когда гонец привез Бату весть о смерти в Монголии великого хана. Сразу же после этого татарская конная армада ушла из Центральной Европы — так же стремительно и неожиданно, как и появилась.
(1236—1242) Западный («батыев») поход монголов
Бату спешил в Монголию, где в главной ставке — столице империи Каракоруме — решалось, кто будет следующим великим ханом. Завоеванные территории были распределены там между прямыми потомками Чингиза. Бату-хану достался в управление северо-запад империи (от Оби до Дуная). Он обосновался в низовьях Волги и поставил там свою столицу — Сарай, откуда собирался контролировать территории, по которым недавно прошли его тумены [тумен — конный отряд в монгольской армии численностью в 10 тысяч бойцов].
Потери Руси. Нашествие 1237-1240 годов было поистине опустошительным. Вряд ли сильно пострадали разбросанные на большой территории сельские поселения, но для русских городов «батыево» нашествие стало катастрофой. Было сожжено более семидесяти городов, многие из которых позже так и не возродились. После взятия города татары, по заведенному обычаю, устраивали поголовную резню оставшегося населения. Ремесленников, уцелевших в этой кровавой мясорубке, угоняли в плен во внутренние районы кочевнической империи.
В полевых битвах и при обороне городов полегли старые княжеские дружины, погибло древнерусское боярство. Пали в боях князья, которые не побежали перед татарами, а попытались дать им отпор.
Погибли все те, кто ограничивал власть князя — дружины, бояре, города. Выжившие князья набирали, вооружали и обучали новые дружины, но это были уже не прежние соратники, русские рыцари домонгольских времен, а военные «служебники», подданные князя, которые всецело от него зависели и с мнением которых князь мог уже не считаться. Место погибших бояр заняли новые землевладельцы, но это были уже не прежние самостоятельные и гордые аристократы, полноправные наследственные хозяева своих вотчин, а приближенные князя, получавшие земли по его милости. Обескровленные города были уже не в силах перечить княжьей воле, и вечевые привычки, традиции самоуправления постепенно сходили на нет.
Князья начали чувствовать себя полными самовластцами, а всех живших в их уделах — своими подданными. Но одновременно, в лихую годину нашествия, они полной мерой ощутили свою беспомощность перед превосходящей силой Степи. Они знали, что, хоть татары и схлынули с Руси, но они рядом, и нападение может повториться в любой момент. Батыево нашествие сломило гордые души большинства русских князей, и они, все больше подчиняя своих подданных, сами проникались покорностью перед всевластным ханом.
Две Руси. Татары, ураганом пронеслись по Руси, промчались дальше на запад, а затем вернулись в степи и больше десяти лет на Руси их не видели. Первый шок от небывалых поражений начал проходить, оставшиеся в живых похоронили в братских могилах мертвых, вновь отстраивались разрушенные городские укрепления, выгоревшие храмы — жизнь, казалось, постепенно входила в привычную колею.
Очень скоро, не успев оправиться от поражения, русские князья возобновили прежние распри, вновь ходили друг на друга походами, пытались овладеть разоренным Киевом и т. д. Но все понимали, что былой самостоятельности русских княжеств пришел конец — совсем близко, в считанных конных переходах от границ обосновался казавшийся непобедимым хан, пристально следивший за событиями на Руси.
Первым в ставку Бату поехал с подарками великий князь владимирский. Хан встретил его милостиво и, как пишет летопись, отпустил со словами: «Ярославе, буди ты стареи всем князем в Русском языце». Так в 1243 году великокняжеское звание было получено не по обычаям Руси, а пожаловано монгольским ханом. Вскоре и другие князья потянулись с дарами в Сарай — испрашивать разрешения оставаться владетелями своих «отчин».
Повелитель Орды не давал в обиду своих ставленников. Как только лидер Юго-Востока, князь Даниил Галицкий, разбил дружину владимирского великого князя и овладел отцовскими уделами, он был тут же вызван в волжскую ставку для «вразумления». Впрочем, на первый раз излишняя самостоятельность сошла ему с рук, — его заставили признать над собой ханскую власть и оставили князем. Бату пока не прибегал к силе, он старался приучить русских князей к их новому положению: «Привыкай, князь, — теперь ты один из нас», — приговаривал хан, потчуя Даниила непривычным ему кумысом. Вскоре, однако, монголы продемонстрировали, что своих слуг-князей они вольны не только миловать, но и казнить: тот же владимирский князь Ярослав по подозрению в непокорстве был вызван сначала в Сарай, переправлен затем в Каракорум и там отравлен.
Об открытом сопротивлении ордынцам не могло быть и речи — сил отдельных князей было для этого явно недостаточно. Из этой тяжелой и поначалу унизительной ситуации было два выхода: либо искать союзников для отпора, либо окончательно забыть о былой самостоятельности и «встроиться» в монгольскую империю.
Оказавшиеся на этом перекрестке истории русские князья Даниил Галицкий и Александр Невский избрали разные дороги и, тем самым, предопределили разные судьбы Северо-Востока и Юго-Запада Руси.
ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛИТОВСКОЕ И РУССКОЕ
«Злее зла честь татарская», — так отозвался князь Даниил о сравнительно благополучном своем визите в Орду. За помощью он обратился к римскому папе, убеждая его поднять европейских рыцарей на крестовый поход против монгольской империи. За это он готов был дать дорогую цену — перевести свои владения из православия в «латинство». Но князя ждало разочарование — в католической Европе желающих сразиться с монгольской армией не нашлось (присланная папой королевская корона была Даниилу слабым утешением). Он попытался было действовать самостоятельно и овладел Киевом, но в его земли вторгся крупный карательный отряд ордынцев, который ушел в степь только после того, как волынцы и галичане сами разобрали стены своих крепостей и городов.
После такого урока Даниил начал действовать более осторожно, но в том же направлении, налаживая отношения со своими западными соседями. В конце своего долгого правления он был, пожалуй, самым авторитетным и влиятельным правителем в Центральной Европе. Сыновья его и внуки продолжали ту же политику — всячески отгораживаться от Орды и активно действовать на западе — где силой, где дипломатией, где династическими браками.
Через несколько десятилетий после Батыева нашествия междоусобицы внутри Орды стали подтачивать ее силы, и ханы были уже не в состоянии держать под контролем события на окраинах своей державы. Власть их в западной части бывшей Киевской Руси к началу 14-го века стала чисто номинальной.
Западнорусские земли с севера граничили с территорией литовских племен. Литовцы были язычниками, навязывать веру своих отцов другим народам они не собирались, их вожди были воинственны, закалены в битвах с крестоносцами, а потому их охотно приглашали княжить православные западнорусские города. Вскоре выходцы из Литвы заняли большинство княжеских «столов» Западной и Юго-Западной Руси. Государство, возникшее из союза литовцев и русских, получило имя «Великое княжество Литовское и Русское». Военные походы русско-литовских ратей в южные пределы бывшей Киевской Руси превратили Великое княжество в крупнейшее государство тогдашней Европы.
Литовские великие князья не покушались на родовые владения боярства и городские вольности. Лозунгом новой династии стало: «Старого мы не меняем, нового не навязываем». Да и вряд ли литовские князья были в состоянии навязать свои порядки, — православные русские составляли 9/10 населения государства. Язык большинства населения стал и официальным, государственным языком Великого княжества. Многие литовские князья принимали православие или крестили по восточному обряду своих детей. Но вопрос об окончательном выборе веры для литовской княжеской династии долгое время оставался открытым.
Литовско-русское государство претендовало на то, чтобы стать прямым наследником Киевской Руси, объединить в своих границах все русские княжества и города. Продвигаясь на юг, в Киевское Приднепровье, русско-литовские рати столкнулись с ордынцами. В 1362 году в большой битве у Синих Вод татарские силы были разгромлены, после чего границы Великого княжества простерлись до черноморского побережья.
Борьба на севере с крестоносцами также была успешной. В 1410 году объединенная польско-литовско-русская рать в знаменитой Грюнвальдской битве уничтожила цвет тевтонского рыцарства — от такого поражения Ордену уже не удалось оправиться.
Движение на восток, в русские княжества, признававшие власть Орды, поначалу также было успешным. Однако, придвинув свои границы почти к самой Москве (граница долгое время проходила около Можайска), Великое княжество как будто натолкнулось на невидимую стену, и оказалось не в силах продвинуться дальше — здесь, вокруг московских князей уже успело сложиться ядро нового жизнеспособного государства.
МОСКОВИЯ
Самым знаменитым князем Северо-Восточной Руси в первые десятилетия после нашествия стал один из сыновей великого князя Александр Ярославич. В молодости он, командуя новгородскими полками, разгромил отряд скандинавов высадившийся на берегу Невы, а через два года (в 1242 году) одержал победу над ливонскими рыцарями на льду Чудского озера. Авторитет Александра в Новгороде после этого сильно и надолго укрепился.
Когда пришло известие о смерти великого князя Ярослава, отравленного в Монголии, началась борьба за власть, в результате которой на престол взошел («не в очередь») младший брат Александра — Андрей. Подобные «замятни» были нередки и в прошлом, однако раньше они были внутренними проблемами княжеской династии, дружин и городов. Теперь же у обойденных при дележе власти появился в «семейных» распрях новый арбитр — хан. Братья отправились в дальний путь в Монголию, в Каракорум, и там захват власти Андреем был признан законным. Однако через какое-то время испортились отношения между великим ханом и Бату. Александр поспешил использовать эту благоприятную для него ситуацию: он поехал «погостить» к сарайскому хану, после чего во владимирскую землю ворвался татарский карательный отряд («Неврюева рать»). Дружина Андрея была разбита (сам он бежал в Швецию), татары разорили и разграбили княжество и, уведя большой «полон», вернулись в степь, а Александр уже великим князем торжественно въехал во Владимир. Это был первый случай использования ордынских войск в русских междоусобицах.
Александр активно и последовательно «встраивал» подвластные ему земли в государственную систему монгольской империи. На этом пути ему приходилось круто ломать вольнолюбивые привычки своих подданных. Через десять лет после Ледового побоища победитель рыцарей и защитник Новгорода вновь пришел в город — на этот раз его дружина охраняла ордынских чиновников, проводивших перепись населения для организации сбора ханских даней. Такая перепись прошла и во Владимиро-Суздальском княжестве: все население было разделено на десятки, сотни, тысячи, и во главе каждой такой группы был поставлен ответственный за исправность всех платежей и исполнение повинностей. Самым ненавистным был «налог кровью» — обязанность поставлять русских воинов в ханские войска, продолжавшие завоевания и усмирения по всей Азии.
Превращение Северо-Восточной Руси в ордынский улус было очень болезненным. В 1262 году произошла стихийная вспышка протеста против ордынских сборщиков дани [это были среднеазиатские купцы], все они были убиты. Александр спешно выехал в Сарай, чтобы там «отмолить люди своя». Авторитет его в Орде был высок, убитые, к счастью, не были монголами, и ханских репрессий не последовало. На обратном пути на родину Александр Ярославич умер. Когда весть о его смерти дошла до Владимира, митрополит во всеуслышанье воскликнул: «Закатилось солнце земли Суздальской!»
Александр Невский посвятил свою жизнь обеспечению безопасности и хотя бы относительного благополучия своей страны в очень сложных, порой невыносимых условиях. Ради этого он сознательно принес в жертву независимость своих земель (и свою собственную). Но то, что началось после смерти Александра в конце 13-го века, по масштабам народного разорения можно сравнить только с Батыевым нашествием. В борьбе за великокняжеский престол схватились два его старших сына. У них не было ни отцовской самоотверженности, ни его незаурядных талантов, зато была неуемная жажда власти, которая вытеснила в них всякую заботу о своей стране. То, что отец позволил себе однажды, сыновья ввели в систему: во время долгой междоусобицы они ходили друг на друга во главе выпрошенных у ханов татарских ратей пять раз. Когда же победитель окончательно утвердился на отцовском престоле, он для подчинения одного из младших князей вызвал татар в шестой раз.
В борьбе за власть и другие князья охотно начали использовать ханские войска. За последние 25 лет 13-го века таких русско-татарских карательных экспедиций историки насчитали пятнадцать. Эти княжеские походы друг на друга во главе татарских туменов, в отличие от усобиц прежних лет, были разорительны, прежде всего, для мирного населения княжеств: ордынцы приходили в чужую им землю и в награду за помощь получали свободу грабить княжества соперников и уводить в степь огромные «полоны» для продажи на невольничьих рынках. Снова и снова опустошались, безлюдели и горели города: Владимир — дважды, Рязань, Суздаль, Муром — трижды, Переяславль-Залесский — четырежды.
Тем временем подрастал младший сын Александра Ярославича — Даниил, которому отец выделил в удел небольшой городок — Москву.
Москва впервые упомянута в летописи в 1147 году. Там, на берегу Москвы-реки, князь Юрий Долгорукий устроил угощение для одного из князей. Владел теми местами суздальский боярин Степан Кучка. Юрий Долгорукий за какую-то грубость боярина приказал убить, а его деревнями завладел сам.
Старшие братья Даниила гонялись за великокняжеским званием и надеялись при этом, главным образом, на ханское благоволение. Но при этом они мало заботились об укреплении основы собственной силы — о своем наследственном владении, уделе-«отчине». Даниил первым из наследников Александра Невского понял, что, в конечном итоге, прочной победы добьется тот князь, который сумеет расширить, укрепить, сплотить и передать детям те земли, на владение которыми не нужно испрашивать разрешения в Орде.
Московская «отчина» Даниила была мала и небогата, но этот князь не соблазнялся призрачными титулами, целиком зависевшими от ханов, а начал методично и упорно наращивать силу собственной вотчины: укреплял небольшую свою столицу и окрестные городки, понемногу приращивал к ней по кусочкам соседние территории, сплачивал вокруг себя верных и зависимых только от него бояр, привлекал на свою сторону влиятельных иерархов православной церкви. Наследники Даниила продолжили его дело.
(1325) Князь Юрий Московский убит в Орде Дмитрием Грозные Очи
(1325—1340) Московский князь Иван Калита
Особенно преуспел в расширении своей московской вотчины внук Александра — Иван Данилович, прозванный Калитой [Калита (тюркск.) — денежный кошель]. Владения верных ему бояр появляются далеко за пределами Московского княжества, скупаются земли и даже города. Калита активно использует Орду для достижения своих целей: восстал против татар Ростов — Калита испрашивает мятежный город себе, ставит управителями своих воевод, изгоняет местных бояр и раздает их вотчины своим московским приближенным; отказывается повиноваться ордынцам Тверь — Калита с московской дружиной идет вместе с татарским войском карать ослушников (награда — титул великого князя); прощает хан тверских соперников, — Калита едет в Орду с доносом, в результате которого тверского князя с сыном казнят в Сарае лютой смертью («розоимаша» по частям), а великий князь по возвращении собирает с Руси и отправляет в Орду двойную дань. В результате такой политики многократно возросла территория, богатство и влияние княжества Московского.
Пока был жив Иван I Калита, а сарайские ханы — сильны, Орда могла быть уверена в своей власти над своим «русским улусом». Но внук Калиты, Дмитрий [после Куликовской битвы невдалеке от Дона получивший почетное прозвище Донской] воспользовался дедовским «капиталом» для того, чтобы впервые попробовать избавиться от ордынской зависимости. Действуя решительно и жестко, Дмитрий подчинил себе большинство русских князей, сломил последних соперников Москвы — теперь у него «под рукой» были силы всей страны. К этому времени «батыева» Орда раскололась надвое, — граница прошла по Волге. В западном ее осколке началась «великая замятня» — убийства ханов и перевороты следовали один за другим, и Сараю долгое время было не до Руси.
(1359-1389) Московский князь Дмитрий Иванович (Донской)
Дмитрий — первый из русских князей, который решился на открытое столкновение со всей ордынской силой. Это было трудное решение не только потому, что военное счастье могло изменить московскому великому князю. Смущало то, что в грядущем столкновении подданный поднимал руку на своего государя (хана на Руси называли «царь») — для средневекового человека это было большим преступлением. Но у Дмитрия нашлись оправдания. Во-первых, ордынские правители вместе с большинством своих кочевых подданных приняли ислам (в начале 14 века), а потому борьба с ними приобретала уже религиозный оттенок. А во вторых, трон в Орде полностью контролировал военачальник Мамай, который по монгольским обычаям прав на это не имел (он не был чингизидом — потомком Чингиз-хана). Для Дмитрия это оказалось хорошим предлогом, чтобы отказаться признать над собой власть Мамая.
Однако десятки тысяч русских воинов, которые со всей Руси сошлись на Куликово поле, вряд ли серьезно задумывались над этими тонкостями, — здесь был народ, осознавший свое единство и не желавший более быть окраиной чужой державы. Именно это национальное и религиозное чувство будил в своей проповеди духовный наставник великого князя Сергий Радонежский.
Куликовская победа (1380 год) не привела к независимости Московии. Новый хан, чингизид Тохтамыш, добивший Мамая, в своем послании Дмитрию Донскому сделал вид, что законный хан благодарен своему вассалу за помощь против самозванца, и что во взаимоотношениях Орды и Руси все остается по прежнему. Но, чтобы заставить Московскую Русь возобновить уплату дани «по старине», новому хану пришлось вторгнуться в ее пределы со всеми своими силами и сжечь ее столицу. После этого Русь вновь признала себя ордынским улусом, но в Москве уже понимали, что после Куликовской битвы обретение независимости от Орды — дело лишь времени и обстоятельств.
Не случайно, что через несколько лет после Куликовской битвы литовские князья после долгих колебаний приняли решение о крещении язычников-литовцев в христианство по католическому обряду. Литовский великий князь Ягайло женился на юной польской королеве Ядвиге и в результате Польское королевство и Великое княжество Литовское и Русское образовали унию во главе с общим королем. Тем самым литовские князья признали бесперспективность своих усилий объединить все земли бывшей Киевской Руси и решили влиться в европейский мир. [соперничество Литвы и Московии продолжалось еще долгое время, но это уже была борьба только за приграничные земли] Московская же Русь осталась пока вассалом азиатской Орды.
(1385) Уния Великого княжества Литовского и Русского с Польским королевством
Читать дальше: