«Вдруг опять усиленно заработали пулеметы. «Новый приступ, немцы полезли», – доносит дежурный. Немцы шли густой цепью; за одной цепью виднелись еще и еще. Как они падали! Ужас! Первая цепь добежала до проволочного заграждения и начала окапываться. Но сколько из цепи успело окопаться под нашими снарядами? Если из 100 человек 20 – и то хорошо. Но сзади подходили еще цепи, цепи и цепи – и вдруг заиграл рожок и немцы пошли в штыки. Здесь заработали пулеметы. Я бросил стрелять, впился глазами в бойницу: видел, как пьяные немцы что-то кричали, трясли колючую проволоку руками и падали, падали, и висли убитые на проволоке, оттягивая ее к земле. Еще немного такого огня – и толпы немцев стали редеть, редеть – и скоро перед нами остались только убитые да раненые.

Как они кричали, Боже, как они кричали! Солдаты, взбешенные атакой, не прекращали огня – а там, впереди, под дождем, на проволоке, в предсмертных муках извивались люди. И вся эта картина освещалась пожаром…

Пальба стихала. Мы легли с Левой в один окопчик; узкий, как гроб… А дождь все лил и лил. Наш окоп наполовину наполнился водой; вода стекала в рукава, журчала по шее; а вдобавок немцы стали поливать гранатками – с ужасным треском рвались снаряды,.. так что нас осыпало землей да осколки неслись мимо с ужасными завываниями.

…Светало. Мы все лежали. Я окоченел. Не было сил поднять руку, весь ослаб…

Пленные говорили, что они два дня не ели; перед атакой их напоили, и без мешков, без шинелей – пустили бегом на нас.

Всюду кровь!

…Мы дали пленным хлеба – с какой жадностью они его пожирали!

Домой хочу!!!»

Война империй