ИСТОРИЯ - ЭТО ТО, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ БЫЛО НЕВОЗМОЖНО ОБЬЯСНИТЬ НАСТОЯЩЕЕ НАСТОЯЩИМ

РАЗГОВОР. «Застойное» двадцатилетие — потеря перспективы. 1964-84 годы

в Без рубрики on 24.04.2017

 

Этот период в истории нашей страны очень и очень многими — и старыми, и молодыми — воспринимается сейчас как миф о счастливом времени покоя, достатка, роста благосостояния и стабильности. Возможно, так оно и было — для каждого из большинства так называемых «простых людей». Поэтому всесокрушающий обвал всего, к чему они успели привыкнуть, начавшийся с середины 80-х годов, оказался для них полной неожиданностью, как «обухом по голове». Он настолько не вытекал из всего их жизненного «советского» опыта, что этот «гром среди ясного неба» показался им чьими-то злонамеренными происками, глобальной диверсией какой-то таинственной «мировой закулисы».

Те же, кто осознавал истинное положение дел в СССР, молились лишь об одном — чтобы ясно видимый ими абсолютно неизбежный крах этой системы обошелся без «большой крови».

 

Давайте разбираться, не торопясь, в чем тогда было дело.

 

В 30-е годы СССР закупил на Западе и выстроил у себя современную на то время индустрию. На ней обучились работать новые, «советские» поколения инженеров и рабочих. Они научились этот промышленный потенциал воспроизводить, расширять, а в некоторых отраслях (исключительно, военных), в которых были сосредоточены лучшие специалисты, и качественно развивать.

Тот комплекс промышленных предприятий был создан с одной главной целью — обеспечить стране обороноспособность, то есть, это был военно-промышленный комплекс (ВПК). В него входили и отрасли, которые производили сельскохозяйственную технику и транспорт, с помощью которых государство сеяло, убирало урожай и свозило его в собственные хранилища. Производство товаров для населения было для него нехарактерно и находилось на последних местах в списке приоритетов.

После смерти Сталина Хрущев поставил задачу переориентировать промышленность на выпуск товаров народного потребления. И добился довольно многого — но лишь там, лишь в тех областях, которые курировал лично. Его «великое десятилетие» отмечено появлением в нашей жизни многих вещей из «западной жизни» — от шариковых авторучек до холодильников и телевизоров. Однако львиная доля общественного труда советского рабочего населения по-прежнему была сосредоточена на предприятиях военно-промышленного комплекса, и именно там (и только там) по заказам государства впускались наиболее качественные изделия, соответствовавшие мировому уровню.

 

Индустрия, созданная в сталинское время, была относительно проста: наименований изделий, которые она должна была выпускать, было сравнительно немного, управлять ею «вручную», приказами из Центра, еще было возможно. Но положение стало меняться, когда видов выпускаемой продукции стало больше, еще больше, еще и еще больше — пока не стало ясно, что управлять этим чрезвычайно разросшимся комплексом «вручную», просчитать все технологические цепочки, выдать конкретные задания каждому из многочисленных предприятий, заранее связать все воедино — невозможно. Идея создать экономику, работающую, как единая «фабрика» и управляемую так же, как единое предприятие — провалилась.

 

Альтернативный вариант — рыночная экономика западного типа — всегда был перед глазами. Но допустить самостоятельность предприятий, позволить им самим определять что выпускать и в каких количествах и сколько платить своим работникам, самим определять поставщиков и партнеров, отдать им право самим определять цены на их товары, дать им конкурировать между собой… Простите, а куда девать десятилетиями отлаженную систему государственного контроля за всем и вся? И зачем и кому нужна будет КПСС?

 

Когда бесчисленные попытки заменить рыночные механизмы какими-то своими «изобретениями» не дали никакого результата, встал вопрос, что делать дальше. Не было ни единого опыта постепенного переходу от тоталитарной экономики к свободному рынку при сохранении власти партии. И стареющее руководство СССР решило проблему просто — ничего не делать, просто «забыть» о нарастающих сложностях, рассчитывая, что «на наш век — хватит», а следующее поколение пусть расхлебывает эту ситуацию, как знает…

 

А сложности действительно нарастали буквально с каждым годом. Планировать из центра реально можно было только затраты. И судить о росте предприятий и экономики в целом можно было лишь подсчитывая затраты. Потратить больше угля, металла, электроэнергии, потратить при производстве больше всего — это было хорошо, за это полагались разнообразные материальные и моральные поощрения. Экономика стала затратной.

СССР был богатой на ресурсы страной. Но — не беспредельно. Первыми стали заканчиваться людские ресурсы — чуть ли не половина станков стояли без рабочих. Все, кто мог уехать из деревни в города, это уже сделали — больше новых работников брать было неоткуда. А это означало, что дальше расширяться было уже нельзя.

Призывы повысить эффективность работы, поднять производительность труда так и оставались на бумаге, оставляя равнодушными и работников, и управленцев. Заменить конкуренцию и разработать такие плановые показатели, которые бы стимулировали разработку и внедрение новых технологий так и не удалось. Но новейшие технологические разработки, благодаря «потеплению» в международных отношениях, можно было закупать на Западе.

 

Экономический рост, которым так гордились советские статистики, все больше становился фиктивным. Закладывались бесчисленные новые предприятия, большинство из которых доходили лишь до стадии фундаментов или «коробок» зданий, а если они и заполнялись станками и оборудованием, то на них некому было работать, а если и находились рабочие, то выпускали они мало кому нужную продукцию несоответствующего качества, а если продукция эта была нужна, то ее себестоимость была поистине «золотой».

Средства на все это находились из внешнего источника — из государственных доходов от продажи на мировом рынке энергоносителей и сырья. Однако, здесь любое серьезное падение цен неизбежно приводило советскую экономику к краху. Впрочем, цены на нефть, газ, металлы стабильно с начала 70-х годов держались на высоком уровне, и это поддерживало иллюзию благополучия — на «нефтедоллары» закупался заграничный «ширпотреб» и зерно, а также технологические линии, которые наиболее активно использовались по-прежнему в оборонных отраслях.

 

Вообще-то говоря, это был тупик. Начав с «коммунистического» эксперимента, Россия перепробовала практически все мыслимые варианты общества без либерализма, без демократии и без веками нарабатываемых моральных ценностей христианской цивилизации. Идти дальше было некуда.

 

Старики из «брежневского» руководства страны вырабатывали последний ресурс «советской» системы, перекладывая решение всех ее — неразрешимых — проблем на следующее поколение…

 

В начале 80-х годов СССР выпускал в 16 раз больше комбайнов, чем США, а зерна производил втрое меньше – почему!? Почему огромные вложения в сельское хозяйство (денег, стройматериалов, техники, труда горожан на заводах и непосредственно на полях) не дали в 70-е годы ощутимой отдачи?

Как долго могла длиться эпоха «реального социализма»?

Во всех населенных пунктах СССР висел написанный на разных языках плакат: «Народ и партия – едины!» Отражал ли он реальность?

 

 

Опубликовать:


Комментарии закрыты.