Совнарком послал в Ставку приказ заключить перемирие с противником 7 ноября 1917 года. Когда главнокомандующий русской армией генерал Духонин отказался подчиниться большевистскому правительству, он был растерзан солдатской толпой. Военные действия прекратились, и через две недели в оккупированном немцами Брест-Литовске начались мирные переговоры.

Германия сразу заявила, что захваченные ею во время войны Польша и Прибалтика останутся оккупированными, что будущее их народов будет определено после окончания войны на Западе, а России в этих областях вообще делать нечего, поскольку советская власть уже признала право этих народов на отделение. На том же основании германская делегация повела отдельные переговоры о мире с Центральной Радой как с правительством независимой Украины. Расколотые и соперничающие друг с другом Россия и Украина вынуждены были на переговорах в одиночку выслушивать диктат объединенного блока центральных держав (Германии, Австро-Венгрии, Турции, Болгарии).

После того, как стали известны германские условия мира, в большевистском руководстве произошел раскол. Ленин предложил мирный договор подписать немедленно, но первоначально поддержали его в этом немногие. Большинство членов ЦК (во главе с Николаем Бухариным) выступили за то, чтобы отвергнуть «грабительский мир» и начать «революционную войну» .

И сторонники, и противники подписания мира на германских условиях понимали, что потерявшая остатки боеспособности, разложившаяся (под влиянием большевистской же агитации) армия воевать не в состоянии. Ленин надеялся, что заключение мира позволит сохранить в стране советскую власть, власть большевиков, в противном же случае она будет разбита германским наступлением.

Бухарин и его единомышленники (их называли «левыми коммунистами») были убеждены, что рабочая партия в любом случае не сможет долго продержаться у власти в крестьянской России, что октябрьский переворот – только искра, которая должна поджечь пожар пролетарской революции в Европе и, прежде всего, в государствах центрального блока. По их мнению, заключение мира с империалистическими правительствами укрепит их авторитет и отодвинет революционный взрыв в этих странах. «Левые коммунисты» надеялись, что германское наступление завязнет в российских просторах, после чего в оккупационных войсках, измотанных четырехлетней войной, неизбежно должно начаться брожение, они станут восприимчивы для революционной агитации и под ее влиянием могут повернуть штыки против кайзеровской власти (опыт разложения армии у большевиков был уже богатый).

Был и третий вариант окончания переговоров, предложенный Троцким – заявить, что с отторжением территорий бывшей Российской империи новое правительство согласиться не может, мира на таких условиях подписывать не будет, но и воевать с Германией дальше также не собирается – и армию свою распускает. Расчет был на то, что Германия удовольствуется фактической ликвидацией Восточного фронта и не будет стремиться к окончательному разгрому России (с другой стороны, неподписание сепаратного мира с противником могло улучшить в будущем отношения с державами Антанты). Именно такое заявление и сделал глава советской делегации Троцкий на переговорах в Брест-Литовске, и поначалу казалось, что такое решение действительно удовлетворяет всех – германские и австро-венгерские дипломаты согласились с таким исходом переговоров («ни мира, ни войны, а армию распустить»), после чего Троцкий отдал приказ о демобилизации остатков русской армии. Эти решения одобрили и ЦК большевистской партии, и левые эсеры, и Петросовет, и Моссовет.

Однако генералы сумели убедить кайзера Вильгельма в том, что не стоит упускать удобный случай захватить как можно больше территорий на востоке, и 18 февраля германская армия двинулась в наступление по всему фронту. Темп этого наступления зависел почти исключительно от транспортных возможностей германских войск – лишь через неделю беспрепятственного марша немцы встретили более или менее организованное сопротивление в районе Пскова. В этой ситуации Ленину впервые удалось настоять в ЦК своей партии на немедленном заключении мира на любых германских условиях.

3 марта 1918 г. «похабный», по выражению Ленина, мир был подписан.