ИСТОРИЯ - ЭТО ТО, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ БЫЛО НЕВОЗМОЖНО ОБЬЯСНИТЬ НАСТОЯЩЕЕ НАСТОЯЩИМ

Гибель империй

в Без рубрики on 24.04.2017

 

Россия в Первой мировой войне

 

Мировая война и США. Державы Антанты сумели поставить на службу фронту все свои ресурсы и на третий год войны добились значительного преимущества над странами германского блока по всем показателям. Поэтому союзное командование запланировало на начало 1917 года общее наступление, чтобы уже в этом году добиться окончательной победы. Но революция и начавшийся развал русской армии спутали все планы союзников.

Исход войны во многом теперь зависел от того, вступит ли в нее на стороне Антанты сама богатая и развитая страна тогдашнего мира – Соединенные Штаты Америки.

В американском обществе по этому поводу шли горячие дискуссии. Сторонники нейтралитета указывали на то, что со странами германского блока у США не было и нет прямых столкновений. Они также напоминали, что в случае вступления в войну американская демократия окажется союзницей российского самодержавия (а отношение к царизму у американцев было стойко-отрицательное). Но в начале 1917 года  в этих спорах верх взяла «партия войны».

Перед Германией стояла задача отрезать своих противников от их заморских владений и дружественных стран, снабжавших Антанту всем необходимым для ведения войны. Немецкое командование бросило в Атлантику флотилии своих подводных лодок, – они стали топить без разбора все суда (даже нейтральных стран), которые приближались к английским и французским портам.

screenshot_1

Среди погибавших моряков было и немало американцев. Гибель американских граждан в европейских морях от германских торпед переживалась в Америке очень болезненно. Демократическая революция в России устранила в глазах американского общества последнее препятствие для вступления США в войну.

Страна с огромными промышленными, продовольственными и человеческими ресурсами – США – бросила решающую «гирю» на колеблющиеся чаши весов мировой войны. Поражение Германии тем самым было предрешено, и ей оставалось рассчитывать только на то, что американские дивизии не смогут быстро переправиться через океан. Но эта переброска была проведена в рекордно короткие сроки – уже к лету следующего, 1918 года, на Западном фронте против измотанных, голодных немцев в рядах армий Антанты стояли 2 миллиона свежих, прекрасно снабженных американских солдат. ФОТО

us_64th_regiment_celebrate_the_armistice

 

1917–1918 годы. Весь 1917-й год прошел на Западном фронте в кровопролитных, но малоуспешных попытках англо-французских войск прорвать германскую оборону. Серьезная угроза Западному фронту возникла в конце года, когда к власти в России пришли большевики и заключили сначала перемирие, а затем и сепаратный мир со странами центрального блока [КАРТА июня 1918 года]. Это позволило Германии перевезти около миллиона солдат и пять тысяч артиллерийских стволов во Францию.

Собрав здесь почти все свои вооруженные силы, весной 1918 года германское командование бросило их в последнее наступление. Прорвав фронт, немецкие дивизии вновь вышли на подступы к Парижу – и снова, как и в самом начале войны, были остановлены на берегах Марны. Силы Германии на этом иссякли – под ответными ударами союзников немецкие войска стали безостановочно и безнадежно отступать.

Одновременно с решительным наступлением во Франции (сентябрь), удалась операция по окружению турецких армий в Палестине, после чего англичане и французы оккупировали Ливан и Сирию. Османская империя прекратила сопротивление.

В том же сентябре войска Антанты нанесли мощный удар с греческого плацдарма по Болгарии и вывели ее из войны. После этого началось стремительное наступление на север. Имперское правительство Австро-Венгрии запросило мира.

Последней сдалась Германия. С требованиями мира подняли восстание военные моряки, к ним стали присоединяться и сухопутные части. Германский Генштаб признал невозможность дальнейшего сопротивления. Император Вильгельм II бежал из страны, Германия была объявлена демократической республикой. 11 ноября 1918 года новое – социал-демократическое – правительство подписало перемирие со странами Антанты (Компьенское перемирие).

screenshot_2

Мировая война закончилась

 

Послевоенная обстановка. С окончанием военных действий в Центральной и Восточной Европе воцарился хаос. Сотни тысяч вооруженных, привыкших к насилию разноязыких солдат; стихийное самопровозглашение новых государств на территориях, где старые границы были уже стерты, а новые еще не проведены; разрушенная экономика, миллионы беженцев, послевоенный разор и неразбериха. Кроме того, из России возвращались десятки тысяч бывших военнопленных, несших на родину великий соблазн решить все проблемы «по-большевистски». На территории бывшей Российской империи уже полыхала война гражданская, гораздо более жестокая, зверская, чем только что закончившаяся мировая – и в этот новый кровавый хаос могли быть вовлечены и другие народы.

После пяти лет жертв и лишений главной ценностью для большинства европейцев стал мир. Желание избежать в дальнейшем новой бойни народов было искренним и сильным. Все говорили о том, что первая мировая война должна стать последней. Главную опасность европейскому миру видели в межнациональной вражде.

Развалилось сразу несколько многонациональных империй (Российская, Австро-Венгерская, Османская), распались скрепы, объединявшие многие народы в границах единых государств, исчезла сила, подавлявшая и сдерживавшая свободное и естественное национальное развитие этих народов. Но стало понятным, что та же имперская сила одновременно обеспечивала и межнациональный мир, не давая взаимным обидам народов разрастаться до открытых вооруженных столкновений. Необходимо было погасить очаги новых кровавых конфликтов как можно скорее. Сделать это было возможно, разделив бывшие имперские народы новыми государственными границами, осуществив при этом их давнюю, заветную мечту обрести национальную государственность.

Мирная конференция в Версале (пригороде Парижа) должна была узаконить создание таких новых государств, провести в Европе и Азии такие новые границы, которые бы в обозримом будущем не вызывали новых столкновений между народами, чреватых новой большой войной.

 

Американские идеи и европейские реальности. Представления о том, как обеспечить прочный мир, у участников переговоров весьма различались.

Президент США Вудро Вильсон был убежден, что единственный путь к миру – организовать международные отношения на основе христианских, демократических ценностей и правил. Как цивилизованный человек решает свои разногласия с соседями без помощи кулаков, так и цивилизованные народы должны добровольно отказаться от применения силы, научиться обуздывать свой национальный эгоизм и уважать интересы более слабых. Для мирного, правового разрешения международных споров по настоянию Вильсона была создана Лига Наций, в которую со временем планировалось включить все государства мира. Американский президент верил, что Лига Наций  сможет обеспечить выработку и соблюдение честных и справедливых «правил игры» в международных отношениях.

Условия мирных договоров Вильсон также стремился сделать справедливыми, приемлемыми не только для победителей, но и для побежденных. США добились того, что прежние тайные соглашения о разделе военной «добычи» стали считаться утратившими силу. Европейские народы должны были получить право на самоопределение – так, чтобы каждый народ мог образовать свое национальное государство, а население спорных территорий – само, голосованием на референдумах, решить, к какому государству присоединяться. Другими словами, новые границы в Европе, по мысли американцев, следовало определить свободным волеизъявлением народов, а не насилием победителей.

Однако европейские партнеры Вильсона не разделяли его «утопических мечтаний» и были категорически против таких «церемоний» с побежденными врагами. Представители Франции доказывали, что может быть только одна гарантия прочного мира в Европе – полное и окончательное уничтожение военной и экономической мощи Германии (а в идеале – ее расчленение на несколько слабых государств). Выражая общественное мнение своей страны, французская делегация настаивала на максимально тяжелых условиях мира для поверженных врагов: «Проигравший платит за все!»

Французов можно было понять – на протяжении последних ста лет они пережили уже пятое вторжение с востока и лишь в 1918 году сумели победить. Они хотели обеспечить собственную безопасность любой ценой.

Руководители Англии также не очень верили в практическую применимость христианских заповедей в международной политике. Безопасность своих островов они и после войны предпочли обеспечивать традиционным, проверенным способом – поддерживать на континенте «равновесие сил», методично противодействовать чрезмерному усилению какой бы то ни было европейской державы. После войны самым мощным государством континентальной Европы стала Франция, и англичане скоро принялись исподволь расстраивать планы своей военной союзницы.

И остальные участники переговоров с трудом поддавались призывам обуздывать свой национальный эгоизм. Они проявляли мало интереса к Лиге Наций и выработке общих норм международного права, зато готовы были биться до последнего за каждый спорный клочок территории, за получение того, что было обещано их странам «утратившими силу» тайными договорами.

Новая система мирных договоров после заключения перемирия создавалась мучительно и долго – их подписание растянулось на несколько лет; дело не раз доходило даже до вооруженных столкновений между заинтересованными сторонами, и это неудивительно: перекраивалась почти вся карта Европы.

 

«Версальская система». Получившаяся в итоге система послевоенного устройства Европы («версальская система») оказалась плодом множества компромиссов.

Французы требовали расчленения Германии, ликвидации единого германского государства. Они также требовали, чтобы на Германию были наложены такие огромные репарации, которые бы покрыли все расходы стран Антанты на ведение войны и заставили бы работать на победителей по крайней мере два поколения немцев. Президент Вильсон настоял на том, чтобы Германия компенсировала только ущерб, нанесенный кайзеровской армией мирному населению (при этом он твердо пообещал, что США непременно встанут на защиту Франции, если она подвергнется нападению вновь усилившейся Германии).

Крайние требования французов не прошли, но условия мира для всех проигравших (Германии, Австрии, Венгрии, Турции) оказались очень тяжелыми. Право наций на самоопределение на них не распространялось: Эльзас и Лотарингия отошли к Франции без всяких референдумов; Австрии особым пунктом мирного договора запрещалось объединяться с Германией; миллионы немцев оказались гражданами других государств; треть всех венгров также остались за пределами своего сильно урезанного государства.

На политической карте Европы вновь (после более чем столетнего «перерыва») появилось независимое Польское государство. При определении его западных и северных границ «архитекторам» послевоенной Европы пришлось поломать головы над весьма сложными вопросами – как обеспечить новую страну природными ресурсами? каким образом дать ей выход к морю? В конце концов проблемы эти были решены за счет Германии. На западе Польша получила богатую углем Силезию, а выход ее к балтийскому побережью был прочерчен по бывшей германской территории («польский коридор»). При таком разделе бывшая территория Германской империи была расчленена, – «польский коридор» отрезал от основной территории Германии Восточную Пруссию (главный город – Кенигсберг). Кроме того на польском побережье Балтики остался портовый город Данциг с преимущественно немецким населением, – его было решено сделать самоуправляющимся «вольным городом» под опекой Лиги Наций.

На востоке Польша граничила с бывшей Российской империей, где в период Парижской конференции шла гражданская война, победитель в которой еще не определился. Конференция решила, что свои восточные границы Польша должна будет определить сама двусторонним договором с государством, которое, в конце концов, окажется ее соседом. При этом державы обязались помогать Польше защищать только ту ее территорию на востоке, где проживает преимущественно польское население (этнографическая граница, прочерченная на конференции, по одну сторону которой живут преимущественно поляки, а по другую – украинцы и белорусы, получила название «линии Керзона»).

На бывшей территории Австро-Венгрии по решению Парижской конференции было образовано новое государство, объединившее чехов и словаков, – Чехословакия. В его состав по границам с Германией и Австрией были включены Судетские горы с бывшими австрийскими подданными – судетскими немцами; на южных границах Чехословакия получила районы со смешанным населением со значительным процентом венгров.

Славянские районы бывшей Австро-Венгрии объединились с Сербией, и в результате на политической карте возникло Королевство сербов хорватов и словенцев (с 1929 года – Югославия).

Значительное приращение территории получила и союзница Антанты Румыния. К ней отошли территории с преимущественно венгерским населением, а также славянская область Буковина. Кроме того, еще раньше (в 1918 году) Румыния предприняла и самостоятельные действия по расширению своих границ: она захватила оставшуюся «бесхозной» территорию Бессарабии [ныне Республика Молдова], ранее входившую в состав Российской империи.

Условия мирного договора в отношении Германии были тяжелы: 1/8 часть ее довоенной территории отошла к соседям; оставшаяся территория была надвое разрезана воссозданной Польшей; довоенные колонии перешли к новым хозяевам; новая германская республика была ограничена и в своих внутренних делах: ей запретили вводить всеобщую воинскую повинность и иметь армию свыше 100 тыс. человек, вооружать ее современными видами боевой техники (подводные лодки, танки, самолеты) и держать войска в приграничном с Францией районе (в Рейнской области); на страну были наложены огромные репарации – в обозримом будущем все плоды труда нации должны были служить подъему экономики стран-победительниц; миллионы немцев оказались гражданами других государств – меньшинствами в среде народов, которые по-своему обустраивали свою новую жизнь.

Под властью султана Османской империи фактически осталась только Малая Азия (большинство населения – турки, мусульмане, многочисленные иноверческие меньшинства – греки, армяне, курды). Мирная конференция не только признала отпадение от империи обширных арабских областей, но и существенно стеснила турецкое правительство в распоряжении финансами страны, в управлении греческими прибрежными городами, во взаимоотношениях с национальными меньшинствами, в правах иметь армию и флот и др.

На мирной конференции получили международное признание в качестве суверенных государств те национальные окраины Российской империи, которые сумели отгородиться от гражданской войны в метрополии и сформировать независимую от России национальную власть, – Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Грузия, Армения, Азербайджан.

Представителей России на мирной конференции не было – гражданская война продолжалась с переменным успехом и международно признанной власти в стране не имелось. Большевистское правительство не признало ни одного из послевоенных «империалистических» договоров. Границы нового Советского государства определились в ходе вооруженной борьбы и были закреплены в двусторонних договорах с соседними странами. Державы Антанты рассматривали цепь малых государств вдоль западных границ Советской России в качестве «буфера», «санитарного кордона», отделяющего ее от Центральной Европы (и прежде всего – от Германии).

 

Мирные договоры вступают в силу. Условия мирных договоров были навязаны проигравшим в ультимативной форме. В Венгрии они вызвали такое возмущение, что в стране разразился политический кризис: разочаровавшись в Западе, социал-демократы пошли на союз с коммунистами, провозгласили советскую власть и объявили войну Антанте. Большевистская Россия помочь Венгерской советской республике не смогла, и та была без труда ликвидирована войсками Антанты (румынскими и чешскими частями).

В Турции после оглашения условий мирного договора началось восстание патриотически настроенных офицеров. Военную помощь им оказала Советская Россия. Их лидер генерал Кемаль сумел в тяжелых боях вытеснить из страны греческие войска Антанты, и в конце концов, добился пересмотра мирного соглашения, в котором были закреплены суверенитет и независимость Турции [около 2-х миллионов греков вынуждены были после этого бежать из Турции].

Польша, которой державы развязали руки на востоке, попыталась восстановить былую Речь Посполитую в границах 17-го века (от Балтики до Черного моря). Ее войска стали занимать территории Белоруссии и Украины, где в те месяцы (1920 год) не было сколько-нибудь значительных военных сил. Красная армия, загнав остатки Добровольческой армии «белых» в Крым, начала успешное наступление на запад против польских войск. Советская конная армия в ходе наступления пересекла «линию Керзона» и устремилась дальше на запад. В ответ английский флот демонстративно вышел со своей базы, готовый блокировать балтийское побережье РСФСР [Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика]; в Варшаву срочно прибыли английские и французские военные советники (обороной польской столицы фактически руководил начальник французского генерального штаба периода мировой войны). У стен Варшавы «красные» части были разбиты и рассеяны. По мирному польско-советскому договору граница Польши прошла значительно восточнее «линии Керзона», и гражданами Польского государства оказались несколько миллионов белорусов и украинцев.

В том же 1920 году «красные» армии подошли к границам закавказских государств. Советская помощь, оказанная турецкому лидеру Кемалю, позволила договориться с Турцией о судьбе Закавказья – в занятых российскими войсками Грузии, Азербайджане и Армении была провозглашена советская власть.

 

На развалинах империй. После Первой мировой войны революционный лозунг прошлого столетия – «право наций на самоопределение» – получил  международное признание и практическое воплощение в Европе.

Многонациональных империй («тюрем народов») на континенте не осталось, но принцип «одно государство – одна нация» осуществить не удалось, – и не только из-за непоследовательности победителей. На большей части Центральной и Южной Европы разные народы были настолько перемешаны, что развести их по отдельным «национальным квартирам» не удалось бы и самым справедливым и искусным политикам.  Перекройка границ сопровождалась массовым исходом беженцев – миллионы людей покидали обжитые места, переселяясь в «свои» новые государства, но и после этого около 17 миллионов человек в послевоенной Европе оказались гражданами «чужих» национальных государств. В новых условиях они чувствовали себя обделенными вдвойне.

screenshot_9

«Национальный вопрос» особенно остро ощущался в Королевстве сербов, хорватов и словенцев, образованном путем присоединения к Сербии бывших территорий Австро-Венгрии (создания собственного государства упорнее других добивались хорваты).

Значительные национальные меньшинства были в Чехословакии (словаки, венгры, судетские немцы, поляки), в Румынии (венгры). В Польше поляки составляли лишь немногим более половины населения (остальные – украинцы, белорусы, немцы, евреи).

Почти все государства оказались в той или иной мере «обиженными» условиями национального размежевания; почти все они имели территориальные претензии к соседям. Национализм в послевоенной Европе не угас – наоборот, национальные самолюбия разгорелись еще пуще, чем до войны.

Европа вышла из войны гораздо более разобщенной и раздробленной, чем прежде. Довоенная свобода передвижения по Европе и «прозрачность» государственных границ так и не вернулись. С распадом империй нарушились традиционные экономические связи, и это больно ударило по миллионам людей. За национальный суверенитет молодым государствам приходилось платить дорого.

Для поддержания международного порядка в «версальской» Европе нужна была сила. В первые послевоенные годы такой силой были державы-победительницы, но их единства и сплоченности хватило ненадолго.

Франция, беспокоясь о своей будущей безопасности, напрочь отказывалась доверять Германии и пыталась заранее организовать против нее новый «второй фронт» на востоке и юге Европы. Англия же, опасаясь чрезмерного усиления Франции, старалась расстраивать планы своей бывшей союзницы. «Переоценка ценностей» произошла  за океаном – там у власти прочно обосновались люди, осуждавшие участие американцев в европейской бойне и обещавшие впредь не допускать подобных ошибок. Конгресс США отказался утвердить подпись президента под Версальским мирным договором и даже отверг любимое «детище» Вильсона – Лигу Наций (США в нее так и не вступили). Богатейшая страна мира вновь заперлась в своем заокеанском «доме».

Лига Наций, которую раздирали противоречия между ее участниками, так и не смогла стать авторитетной организацией, которая бы эффективно отстаивала обязательные для всех нормы международной жизни.

 

Мир?     В первое послевоенное десятилетие Европа жила относительно спокойно. Американские банки выделяли Германии большие кредиты для выплаты репараций (возмещения соседям, пострадавшим от войны). Дипломаты прилагали все усилия, чтобы превратить Европу в зону прочного мира, – европейские страны обязывались уважать границы друг друга и отказывались решать международные споры путем войны. С Германией переставали говорить языком ультиматумов, она стала равноправным участником во всех европейских делах; для нее было значительно облегчено бремя выплат победителям. Были налажены дипломатические отношения с СССР, но он со своими идеями мировой революции был, казалось, надежно заблокирован на окраине Европы.

Каких-либо серьезных внутренних конфликтов в европейских государствах в эти годы не было. В странах, уже привыкших к демократическим порядкам, стабильность власти держалась на свободе и уважении к правам граждан. В молодых государствах (Восточная Европа) демократия не удержалась – в Польше, Венгрии, Румынии, Греции прочность власти обеспечивали диктаторские режимы. Диктаторы не пытались полностью подмять под себя общество, не ставили перед своими государствами каких-либо глобальных целей и не стремились переделать всю жизнь в своих странах в соответствии с какими-то своими собственными идеями, – наоборот, роль свою они видели в том, чтобы охранять традиционные формы жизни населения, пресекать попытки экономических и социальных «экспериментов» (грозивших, по их мнению, расколом общества и большой кровью).

Противоречия и неутоленные обиды послевоенного мира до поры до времени сглаживались тем, что в индустриальных странах начались годы бурного экономического подъема. К концу 20-х годов удалось не только восстановить довоенный уровень производства, но и в полтора раза превзойти его. Этот рост сопровождался обновлением техники и технологии во всех отраслях промышленности. Заметно повышался и уровень жизни населения – появились и стали широко доступными многие новые товары (автомобили, стиральные машины, радиоприемники, телефоны, пылесосы, изделия из пластмасс и т. д., и т. д.). Росли доходы компаний, росли и зарплаты работников.

Политики говорили о мире и братстве народов, о наступлении «эры процветания». У каждой страны были, конечно, свои проблемы, но в целом обстановка выглядела вполне благополучной, а проблемы – решаемыми. И мало кто мог предположить, что Европа и Америка уже стоят на пороге величайших бедствий, едва не разрушивших христианскую цивилизацию.

 

Читать дальше:

Что люди думали  РазговоР

 

 

Опубликовать:


Комментарии закрыты.