Гражданская война в США, разразившаяся в 1861 году, продолжалась целых четыре года и отличалась небывалым ожесточением и жертвами с обеих сторон. В этой междоусобной войне погибло американцев больше, чем в любой другой войне, которую вели США впоследствии — 620 тысяч человек. Это говорит о том, что люди в той войне с обеих сторон с оружием в руках защищали какие-то главные, базовые ценности своей жизни. Это означало, что на Юге и Севере США жизненные ценности были настолько разными, что терпеть их существование в одной стране было уже совершенно невозможно.

Благодатный, солнечный юг США позволил создать там сельское хозяйство, основная продукция которого была необычайно востребована в Европе — хлопок, сахарный тростник, табак, рис. Это были экспортные культуры, на выручку от продажи которых в Англии закупались необходимые товары, поэтому благополучие их производителей зависело от таможенных пошлин — и южные штаты США все время боролись за их максимальное снижение.

Способов механизации сбора и очистки хлопка, обработки табака, сахарного тростника и риса еще не существовало, и эти технологические процессы требовали огромного количества дешевого, но тяжелого и однообразного ручного труда. Поэтому на южные плантации в огромном количестве завозилась «рабочая сила» из Африки.

Начиная с 17 века, пойманные в африканских джунглях и саваннах, проданные своими племенными вождями белым работорговцам жители Африки битком набивались в специально оборудованные невольничьи корабли и переправлялись через Атлантику. Основной поток шел в Южную Америку (около 12 миллионов человек), но и южные плантации Северной Америки получили немало — 645 тысяч африканцев.

Это были рабы в самом прямом смысле слова — «говорящие орудия труда», лишенные каких бы то ни было прав, даже права на жизнь. Их дети и дети их детей тоже рождались рабами.

К середине 19 века около 40% населения южных штатов США (4 миллиона человек) составляли «черные» невольники. Белые на Юге понимали, какая участь их ждет в случае, если столь долго копившаяся ненависть «черных» однажды выплеснется наружу. Поэтому они делали все, чтобы в зародыше пресекать малейшие попытки неповиновения рабов. Окрестности городов, поселков, плантаций и ферм постоянно обходили «белые» патрули, которые ловили «цветных», посмевших без письменного разрешения выйти за границы участков своих хозяев, и наказывали их самым жестоким образом (участие в таких патрулях предписывалось каждому белому мужчине). «Цветным» запрещалось собираться группами, их мог обыскать и избить любой «белый». Поддержание в рабах страха перед «белыми» считалось важнейшим делом на благо всего южного общества.

Практически все южное «белое» общество было до предела расистским. Оголтелыми расистами были и крупные плантаторы, и мелкие, едва сводившие концы с концами, фермеры. Из полутора миллионов южных семей почти 400 тысяч имели в собственности рабов, а не имевшие невольников надеялись их в перспективе приобрести. Противопоставление «белых» «цветной» массе, несмотря на имущественное расслоение, делало «белый» Юг необычайно сплоченным, готовым яростно драться за сохранение своих устоев.

Еще одним вопросом, разделявшим Север и Юг было территориальное расширение страны на малонаселенный еще Запад. Заставить рабов работать можно было только «из под палки», а заставить их работать лучше, качественней — вообще невозможно. Поэтому южные хозяйства были экстенсивными, и для расширения производства и, соответственно, получения новых прибылей им требовалось все больше новых и новых земель. Северные же фермеры, переселявшиеся на новые земли, не желали видеть рядом с собой рабовладельческие хозяйства, охраняемые устанавливающей свои порядки вооруженной стражей, управы на которую в диких еще местах найти было непросто. Конгрессмены от Юга годами торпедировали давно готовый законопроект о раздаче государством за символическую плату свободных земель на Диком Западе, поскольку там не было упоминания о разрешении рабства.

Южные рабовладельческие штаты уступали северным по количеству избирателей, но всегда голосовали сплоченно, поэтому им удавалось проводить на президентский пост своих кандидатов или тех представителей Севера, которые готовы были идти с ними на компромиссы. В 1850 году южанам удалось провести федеральный закон, распространяющий рабовладельческие порядки и на северные штаты, где рабство было запрещено. Теперь патрули южан могли без помех, совершенно легально действовать и в свободных штатах — ловить на улицах «цветных», обыскивать их и, не найдя письменного «отпуска» от владельца, сажать их в тюрьму и депортировать в рабовладельческие штаты. Для того, чтобы пойманный ими афроамериканец был признан беглым рабом, достаточно было клятвенного заверения любого белого о том, что он является его «сбежавшей собственностью». Оказавшись без защиты и в северных штатах, свободные афроамериканцы стали бежать в британскую Канаду, а северяне, которым теперь у себя дома грозили кары «за недонесение», возмущенные хозяйничаньем южных патрулей на улицах их городов, начали создавать отряды самообороны, силой препятствовавшие бандам южан хватать на улицах чернокожих.

В США сохранялось массовое рабство и тогда, когда оно было отменено и запрещено всеми европейскими и южноамериканскими странами. Федеральное правительство посылало американские военные корабли патрулировать африканское побережье, чтобы пресечь работорговлю, и в то же самое время в южных штатах частное владение другими людьми считалось не только законным, но и естественным правом «белых людей».

Сельское хозяйство северных штатов США изначально строилось на мелких семейных фермах, производивших продовольствие для потребления внутри страны. В рабском труде оно не нуждалось. Но главным отличием Севера от Юга стало развитие здесь промышленности, городского производства, строительства железных дорог, линий телеграфа. Здесь господствовал дух свободного частного предпринимательства. Жителям Севера жизненно необходимо было защитить свое хозяйство от иностранной (английской) конкуренции высокими таможенными барьерами.

Именно здесь оседали все новые иммигранты из Европы (шестеро из семи новых американцев), именно сюда переселялись люди с Юга (поток переселенцев из южных штатов в северные вдвое превышал обратный поток переселений). Рост населения (избирателей) постепенно приводил к росту влияния северных штатов на федеральную политику. Быстро росло и экономическое превосходство северных штатов, при котором Юг становился сырьевым придатком Севера, где теперь создавалась основная часть общественного богатства страны. Поэтому претензии южан навязывать свои условия Северу встречали все более резкий отпор.

Штаты Севера еще в начале 19 века запретили на своих территориях рабство. До поры до времени оно осуждалось с моральной точки зрения — до тех пор, пока рабовладельческие порядки не пришли и на Север. Реакцией на закон 1850 года «о беглых рабах» стало развертывание движения аболиционистов. С этого времени на полную мощь заработала «Подземная железная дорога» — так называли систему тайных маршрутов, по которым рабов переправляли в свободные штаты. Северяне — белые и свободные «цветные» — организовали подпольную сеть тайных троп, по которым «кондукторы» проводили группы бежавших с южных плантаций рабов от «станции» к «станции», на которых те получали ночлег и питание по дороге к «северной» свободе. Всего за тридцать лет своего существования благодаря этой дороге свободу на Севере обрели 60 тысяч «южных» рабов.

Аболиционистов обвиняли в безответственном пренебрежении единством Соединенных Штатов, в том, что они провоцируют раскол страны, что нарушают Конституцию, давшую штатам право самостоятельно определять свои внутренние порядки. Их обвиняли и в неверии, доказывая, что рабство было естественным для библейских патриархов, что, как это было три тысячи лет тому назад, так должно остаться навсегда. Но аболиционисты были убеждены в том, что для Бога все равны, что чернокожие рабы имеют такую же душу, как и белые, и порабощение одних людей другими противоречит воле Всевышнего, даже если оно не противоречит законам, принятым людьми. Рабство, по их мнению, противоречило фундаментальным протестантским идеалам самосовершенствования, предприимчивости и бережливости, и аболиционисты обвиняли рабовладельцев в лишении рабов права на свободный выбор своего пути в жизни и на плоды своего труда.

Большинство северян не ставили цели запрещения рабства, считая это внутренним делом южных штатов, они лишь хотели, чтобы эта проблема не касалась их самих. Но ход событий склонял Север к более радикальным решениям.

В 1854 году на соседней с рабовладельческим Миссури территории начал оформляться новый штат — Канзас. Федеральное правительство объявило, что вопрос о рабовладении в нем решится на выборах в местные органы власти. Делить земли в новом штате и бороться за его конституцию бросились и миссурийские рабовладельцы, и фермеры из свободных штатов. Конфликт между ними вылился в кровопролитные вооруженные столкновения (было убито 56 человек). В конце концов, через четыре года, конституцию удалось принять — и в ней рабство запрещалось.

В этой «увертюре» к всеобщей гражданской войне окрепла недавно созданная Республиканская партия, которая выдвинула на президентских выборах 1860 года своего кандидата — адвоката Авраама Линкольна.

Линкольн не был аболиционистом, считал рабство неизбежным злом при сложившейся на Юге хозяйственной системе, но резко выступал против распространения рабства на новые территории и обещал отменить «закон о беглых рабах» для северных штатов. Прошедший нелегкую жизненную школу, выбившийся из самых низов, «человек, сделавший себя сам», Линкольн олицетворял собой главные протестантские ценности Севера.

Южане, привыкшие спекулировать на желании президентов сохранить союз и добиваться все новых уступок, поняли, что с Линкольном компромисс невозможен. Во время президентских выборов имени Линкольна в избирательных бюллетенях южных штатов вообще не было. Но более многочисленный Север, обозленный недавней «канзасской резней» и «законом о беглых рабах», разоряющийся от конкуренции английских товаров из-за сверхнизких таможенных пошлин, жаждущий новых свободных земель на Западе, — решил на этот раз дело в свою пользу. Такой активной явки на избирательные участки еще не было (80%), все понимали, что время компромиссов прошло, и на этот раз решается что-то поистине важное.

При первых же сведениях о победе Линкольна южные конгрессмены покинули Вашингтон. К весне 1861 года 11 штатов Юга объявили о своем выходе из Союза и об образовании Конфедерации Штатов Америки. К Конфедерации примкнули и индейские племена, не желавшие отказываться от владения «черными» рабами. Четыре рабовладельческих штата предпочли сохранить верность Союзу.

Конституция США не предусматривала возможности отделения штатов, но не было в ней и запрета на выход из Союза. Президент Линкольн отказался признать законность отделения, заявив, что решение об этом должны принимать все штаты, а когда южане бомбардировали и захватили находившийся на их территории федеральный форт, объявил их мятежниками, отдал приказ о блокаде побережья и о призыве в армию добровольцев. Со своей стороны, южане ещё до инаугурации Линкольна завезли на свою территорию много оружия и боеприпасов, захватили федеральные арсеналы и военные склады. Сотни офицеров покидали федеральную армию и присоединялись к войскам Конфедерации. Гражданская война началась.

Начало войны сложилось для северян крайне неудачно, их войска проигрывали сражения, даже находясь в численном большинстве. Лишь после года неудач к федеральной армии начали приходить первые победы.

Жизнь Севера, тем временем, шла своим чередом, не скатываясь к диктатуре, — сохранялась свобода слова и печати, а также все гражданские свободы, в положенные сроки проходили выборы. Во время Гражданской войны президент подписал Pacific Railroad Act (1862), с которого началось строительство Первой трансконтинентальной железной дороги, соединившей восточное и западное побережья. А принятый в 1863 году Гомстед-акт положил начало массовому фермерскому освоению Запада.

А на фронтах шли ожесточенные боевые действия, и чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону. Командующие северян, которых одного за другим пробовал в деле Линкольн, оказывались не слишком талантливыми и не могли противостоять таким полководцам Юга, как генералы Ли, Джексон или Худ. Но постепенно война выдвигала военачальников способных, агрессивных, упорных — во главе «северных» армий встали генералы Улисс Грант, Уильям Шерман, Филипп Шеридан.

На третий год войны силы Юга начали иссякать. Ресурсов для большой войны у КША было немного, и после того, как Север устоял после ее первых мощных ударов, перспектив выиграть у него в «войне на истощение» у Конфедерации не было. Выручить южан могла лишь помощь извне.

И такая помощь едва не пришла — блокада «северными» военными кораблями южных экспортных портов нанесла сильнейший ущерб английской текстильной отрасли, и Великобритания уже вела переговоры с Францией о том, чтобы открыть их силой. Такому развитию событий помешала… Российская империя. Александр II послал к берегам неизменно дружественных США две эскадры с «визитом доброй воли». Судя по составу судов они предназначались для действий на торговых путях вероятных противников. Одна из эскадр после перехода через Атлантику встала на якорь в порту Нью-Йорка и в дальнейшем крейсировала недалеко от побережья Конфедерации; вторая прикрыла калифорнийское побережье, расположившись бухте Сан-Франциско. А подписание Линкольном документа об освобождении «южных» рабов, с восторгом принятого английской общественностью, похоронило планы английского кабинета окончательно.

Если в начале Гражданской войны Линкольн подчеркивал, что его целью является не уничтожение рабства, а сохранение Союза, то через два года ему окончательно стало ясно, что сохранить Союз можно только ликвидировав на Юге рабство. Подписанная президентом 30 декабря 1862 года «Прокламация об освобождении рабов», объявляла чернокожих на территориях, находящихся в состоянии мятежа против США, «отныне и навечно» свободными. Этот документ открыл для чернокожих американцев путь в армию — к концу войны численность «черных» подразделений достигла 180 тысяч.

Несмотря на военные успехи, на Севере перед президентскими выборами 1864 года подняли голову сторонники очередного компромисса с Югом. Но безоговорочная победа на них Авраама Линкольна перечеркнула их надежды на мир без победы. Во второй своей инаугурационной речи Линкольн сказал: «Не питая ни к кому злобы, преисполненные милосердия, твёрдые в истине, американцы должны перевязать стране её раны … сделать всё возможное, чтобы завоевать и сохранить справедливый и длительный мир в своём доме». Весной 1865 года измученная армия южан капитулировала…

Эта победа стоила Аврааму Линкольну жизни. Через пять дней после окончания войны, 14 апреля 1865 года, в театре его застрелил агент Конфедерации, давно искавший случая убить президента США.

Двадцатитысячная армия северян, оккупировавшая южные штаты, взяла под контроль начавшуюся Реконструкцию Юга. Необходимо было переустроить жизнь миллионов людей на новых, непривычных им основаниях и одновременно исключить на будущее попытки бывших рабовладельческих штатов отделиться от США. Проблема была в том, что никто не знал, как будут жить рядом бывшие рабы и бывшие рабовладельцы…

Юг лежал в развалинах в самом буквальном смысле слова. Потери среди «рабочих» возрастов южан были ужасающие (220 тысяч человек), налаженные хозяйства — разорены. Так необходимый их производству (но разорительный для северной промышленности) низкий, 17-процентный таможенный тариф взлетел до 70% еще в самом начале войны. Южные штаты никогда много не тратили на образование, на транспорт, на другие общественные нужды, поэтому налоги у них традиционно были низкие — а после поражения в войне они взлетели до «северного» уровня, вчетверо.

Конфискованные во время войны плантации были возвращены их собственникам, изрядно к тому времени обедневшим, а семьи освобожденных рабов получили возможность арендовать у них землю исполу (за половину урожая в качестве арендной платы) или наниматься на их обработку в качестве сельхозрабочих, а для тех из них, кто хотел покинуть Юг, были выделены земли в других штатах. Началось создание сети школ для «цветных» (раньше обучение рабов грамоте было в южных штатах запрещено законом). Бывшие рабы, ставшие американскими гражданами, получили право голосовать на выборах в местные и федеральные органы власти.

Белые, лишенные возможности вернуть «цветных» в рабское состояние, ответили на меры северян массовым террором в отношении своих бывших невольников. Повсеместно возникали нелегальные организации («Ку-клукс-клан», «Белая лига», «Красные рубашки» и др.), члены которых начали демонстративно убивать «черных» только за то, что у них другой цвет кожи, а белых за то, что защищали «черных» — количество их жертв исчислялось тысячами. Они обосновывали свой террор тем, что защищают свой «белый» мир от жаждущих кровавой мести «черных варваров». Оценить, насколько их опасения были оправданы, уже не представляется возможным — «черное» население Юга было запугано на несколько поколений вперед. Никакая армия с таким массовым расизмом ничего поделать не могла…

В 1877 году Реконструкция Юга закончилась. Все согласились на том, что ни возрождения «южного» сепаратизма, ни восстановления рабства больше  опасаться нечего. На том армия была из южных штатов выведена.

Сразу же после этого множество негритянских семей покинуло Юг, переселившись в Канзас и дальше — на Запад. Они были уверены, что их гражданские права, безопасность и саму жизнь без вооруженной руки Севера обеспечить больше нечем. И они были правы. Никакой армии не под силу было избавить их от страха белых перед ними — за все, что делали с ними их отцы и деды, она не могла пресечь унижений и расправ, проистекавших из этого страха, не могла выкорчевать из их душ дикого расизма, служившего единственным оправданием двухвекового рабовладения.

Армия не в силах была даже обеспечить их конституционное право избирать и быть избранными в органы власти. Северяне наделили «черных» избирательными правами, но перед входом на избирательный участок нужно было предстать перед местной «белой» комиссией, которая должна была проверить знание гражданином Конституции США и штата. И будь пришедший зарегистрироваться избиратель хоть юристом, профессионально разбирающимся в конституционном праве, он не мог получить от комиссии разрешения отдать свой голос на выборах — если кожа у него была «не того» цвета. Такой уловкой «цветное» население южных штатов на столетие было выключено из любой избирательной кампании.

Тем не менее, единство США было восстановлено и с рабством покончено. Это дало такой толчок развитию страны, какого не знала доселе ни одна цивилизация в мировой истории. Эта не такая уж давняя британская колония, так и не пожелав стать «мировой державой», к концу 19 века стала безусловным экономическим лидером, далеко обогнав по всем статьям — национальному богатству, уровню доходов населения, технологическому оснащению — весь Старый свет.