Р. ДОНСКОЙ
О человеке, скрывшимся за псевдонимом «Донской Р.» так ничего и не удалось выяснить. Из его отрывочных заметок 1918 года можно лишь заключить, что это профессор медицины Московского университета…
«Русская буржуазия проявила поразительно малую сопротивляемость и вместо борьбы предпочла разбежаться за пределы Совдепии. Осталась лишь мелкая рыбка, которая и была начисто обобрана. В результате буржуазии не оказалось… …И остались лишь две большие группы пролетариата, из коих одна сморкалась в руку, а другая употребляла носовые платки. Или, если тебе больше нравится антропологическое сравнение – чернокожие и белые пролетарии. У белых гражданские права немедленно отняли, а чернокожих надули самым примитивным образом, как можно надуть только чернокожих. Сказав, что в их руки передается вся полнота власти, им предоставили осуществлять свою диктатуру через четырех- и пятистепенную систему выборов, даже не обеспечив тайной подачи голосов. Мы все когда-то жестоко критиковали избирательный закон 3 июня [1907 г.]. А ведь какой это был образцовый государственный акт по сравнению с явно мошеннической избирательной системой советской конституции. В результате и белые, и черные одинаково оказались крепостными в руках олигархической шайки, усвоившей себе способы управления XIII и XIV века»
«Да здравствует мировая социалистическая революция!» 1917-1920 годы
«Это было через несколько дней после покушения на Ленина. Там, во дворе анатомического театра, я увидел разостланный огромный брезент, из-под которого торчала пара мертвых ног в носках.
– У вас опять подвал затопило, что трупы не убраны? – спросил я служителя Григория, с которым мы были приятелями еще с войны.
Тот вместо ответа отбросил брезент, и я увидел 24 трупа с раздробленными черепами. Все лежали в одном белье, в разнообразных позах, в два ряда, голова к голове. Черепа их напоминали разбитые спелые арбузы, и из широких отверстий с развороченными краями вываливались обезображенные мозги и обломки костей. Я не мог не узнать всесокрушающего выстрела из винтовки в упор. Большинству стреляли в висок, некоторым в лоб. Все было понятно.
– В первый раз привезли? – спросил я Григория.
– В первый. Предупредили, что сегодня ночью привезут еще сорок»;
«Нужного мне врача я застал у телефона. Насколько я понял, разговор шел о том, чтобы казненных перестали возить для погребения в больницы.
– А много к вам доставляют? – спросил я его.
– Полными грузовиками, – ответил он, сильно понизив голос…»
«Да здравствует мировая социалистическая революция!» 1917-1920 годы
«Летом 1920 г., вскоре после официальной отмены смертной казни, у доктора N. расстреляли взрослого сына. Один из его товарищей, который был хорош с прозектором, пошел в анатомический театр разыскивать труп и увидел картину. Небольшой подвал был до потолка набит казненными, которые были сложены, как штабель дров. Об опознании трупа не могло быть, конечно, и речи. Тогда старуха мать подкупила могильщиков и пришла в назначенную ночь на кладбище. Там ей предъявили подряд все трупы, прежде чем бросить их в общую яму, и она опознала дорогое ей, обезображенное лицо. За баснословную сумму денег она добилась, что сына ее зарыли не в общей, а в отдельной яме, которую она обозначила своим условным знаком…»
«Да здравствует мировая социалистическая революция!» 1917-1920 годы
«Домовые комитеты были разгромлены, и управление домами было передано назначенным центральной властью квартальным управлениям (квартупхозам). В результате… все дома с центральным отоплением остались без дров. Были прекращены какие бы то ни было ремонты, починки водопроводов, канализаций и т. д. Пришлось запасаться дровами каждой квартире в отдельности и ставить печи. Тут проявилось в полной мере тяготеющее на большевиках проклятие: к чему бы ни прикасались эти коммунисты, отовсюду без остатка вытравлялись коммунистические начала, и, взяв в свои руки управление московскими домами, они первым делом заменили коммунистическое отопление индивидуальным печным»
«Да здравствует мировая социалистическая революция!» 1917-1920 годы
«С осени началась массовая ломка деревянных домов на топливо. Жильцы дома, подлежащего слому, выбрасывались вон, а организация, получая ордер на дом, запасшись соответственными инструментами, приступала к слому. Как только на улице раздавался грохот падающих балок, население сбегалось и окружало счастливцев, получивших дом. Наблюдающий за сломом милиционер строго следил, чтобы дом достался именно тем, кто имел на него ордер, и время от времени стрелял для острастки в воздух, и тогда толпа сразу рассыпалась. А через минуту она уже снова была на месте и высматривала плохо лежащие щепки и чурбаны. Приступали к сломке рано утром и спешили закончить ее к вечеру, ибо оставить на ночь полуразрушенный дом – значило утром найти уже пустое место»
«Да здравствует мировая социалистическая революция!» 1917-1920 годы
«…Тем, у кого лопнул водопровод, приходилось совсем плохо. Особенно страдала от недостатка водопровода одна из моих ассистенток Ф., обаятельный человек, близкая подруга твоей матери. Она заканчивала очень интересную работу и до позднего вечера засиживалась в нетопленной лаборатории одна, при свете коптящей керосиновой лампы. Домой на шестой этаж она возвращалась к 8 часам и сейчас же принималась за стряпню ужина… Но для этого нужно было принести со двора воды. Черная лестница была очень крутая и не освещалась, а вода, которую расплескивали на нее из ведер жильцы дома, образовала на каждой ступеньке скользкие ледяные валики.
– Поверите, – говорила она мне, – когда я стою в полной темноте на этом проклятом ледяном катке с уклоном в 50 градусов, на уровне четвертого или пятого этажа, уцепившись одной рукой за перила, а другой держа полное, тяжелое, расплескивающееся ведро, мною иногда овладевает такой ужас, что я готова громко кричать о помощи»
«Да здравствует мировая социалистическая революция!» 1917-1920 годы
«С наступлением крепких морозов в доме начали лопаться клозетные трубы. Лопнули они и в нашей квартире… Хорошо, что мы жили на первом этаже – ходить было близко. А вот тем, кто снимал квартиру выше, тем приходилось хуже. Эти разрешали канализационный вопрос довольно своеобразно. Разостлав на полу номер «советских известий», они… Затем, сложив «Известия» в аккуратный пакет, они выбрасывали его в форточку. Пакет быстро превращался в ледышку, и таких мерзлых пакетов валялось на улицах Москвы великое множество. О том, что с ними будет, когда наступит оттепель, никто не думал. Все жили настоящим днем, и так далеко, как время желанной оттепели, никто не загадывал»;
«По дороге в госпиталь я обычно отдыхал в трамвайных будочках на наружных скамейках, ибо зайти внутрь было невозможно по очень простой причине… Когда я вошел в будку на Театральной площади [самый центр Москвы], я наткнулся в углу на огромную кучу испражнений. Отскочил в другой, но и там было то же. …Я повернулся к выходу и увидел сидящего на корточках солдата, приветливо смотрящего на меня.
– Не стесняйтесь, товарищ, присаживайтесь, – пригласил он меня.
– Я не стесняюсь, но только ведь это трамвайная будка.
– Да ведь мы их давно в нужники обратили, – самодовольно похвалился он»
«Да здравствует мировая социалистическая революция!» 1917-1920 годы