Известие об убийстве эсэрами министра внутренних дел Плеве в июле 1904 года было воспринято обществом с неприличной радостью, и Николай II впервые усомнился в правильности проводившегося до сих пор «жесткого» политического курса. Новым министром внутренних дел был назначен известный своими либеральными взглядами и потому популярный князь Святополк-Мирский.

Святополк-Мирский дал разрешение на проведение первого съезда земских деятелей, которые тут же призвали царя взять на себя «инициативу великого и святого дела» – создания в России политической свободы и народного представительства (парламента). И либеральный министр выразил полное согласие с программой земцев.

Однако этот поворот к «оттепели» не столько обрадовал, сколько еще более раззадорил интеллигенцию, не желавшую больше зависеть от капризов самодержца: сегодня царь назначает либерального министра, завтра выбрасывает его вон и снова зовет какого-нибудь консерватора… Милюков в журнале «Освобождение» писал: «Делайте свой новый курс, но на нас не рассчитывайте; мы не дадим вам ни одного своего человека, не окажем вам никакого кредита, не дадим никакой отсрочки, пока вы не примете всей нашей программы».

Обещания реформ вызвали не успокоение, а рост непримиримой к царю оппозиции. По инициативе Союза освобождения в городах организовывались политические собрания, на которых звучали заведомо неприемлемые даже для самых либеральных министров требования: всеобщее избирательное право, созыв Учредительного собрания для разработки конституции и т.п.