Русский философ, революционер, теоретик утопического социализма, литературный критик, публицист и писатель. Был признанным лидером революционно настроенной молодежи в период проведения Великих реформ, выступал с призывами к тому, чтобы реформа была сорвана революционным путём, поскольку успех реформ мог привести к затуханию революционных настроений. Будучи арестован, в камере Петропавловской крепости написал роман «Что делать?», которым в молодости взахлеб зачитывались русские революционеры самых разнообразных направлений. В общей сложности, провел в тюрьме, на каторге и в ссылке более двадцати лет. Пытался продолжать литературную деятельность, но оставшиеся на свободе друзья-издатели его позднейшие вещи публиковать не решались, опасаясь, что крайне низкий уровень его литературного текста подорвет его авторитет. Ныне практически забыт

«Ты хочешь видеть, как будут жить люди..? Смотри.

Здание громадное, громадное здание, каких теперь лишь по нескольку в самых больших столицах, – или нет, теперь ни одного такого! Оно стоит среди нив и лугов, садов и рощ. Нивы – это наши хлеба, только не такие, как у нас, а, густые, густые, изобильные, изобильные. Неужели это пшеница? Кто ж видел такие колосья? Кто ж видел такие зерна? Только в оранжерее можно бы теперь вырастить такие колосья с такими зернами. Поля – это наши поля… Сады, лимонные и апельсинные деревья, персики и абрикосы, – как же они растут на открытом воздухе? О, да это колонны вокруг них, это они открыты на лето. Рощи – это наши рощи: дуб и липа, клен и вяз, – да, рощи те же, как теперь; за ними очень заботливый уход, нет в них ни одного больного дерева, но рощи те же, – только они и остались те же, как теперь. Но это здание, – что ж это, какой оно архитектуры? теперь нет такой;.. чугун и стекло, чугун и стекло – только. Нет, не только: это лишь оболочка здания, это его наружные стены; а там, внутри, уж настоящий дом, громаднейший дом: он покрыт этим чугунно-хрустальным зданием, как футляром… Но какие это полы и потолки? Из чего эти двери и рамы окон? Что это такое? серебро? платина? да и мебель почти вся такая же, – мебель из дерева тут лишь каприз, она только для разнообразия, но из чего ж вся остальная мебель, потолки и полы?.. Везде алюминий и алюминий [в то время алюминий был дороже золота], и все промежутки окон одеты огромными зеркалами. И какие ковры на полу!..

Группы, работающие на нивах, почти все поют; но какой работою они заняты? Ах, это они убирают хлеб. Как быстро идет у них работа! Но еще бы не идти ей быстро, и еще бы не петь им! Почти все делают за них машины..; и как они удобно устроили себе; день зноен, но им, конечно, ничего: над тою частью нивы, где они работают, раскинут огромный полог; как подвигается работа, подвигается и он, – как они устроили себе прохладу…

Но вот работа кончена, все идут к зданию… Они входят в самый большой из огромных зал… Сколько же тут будет обедающих? Да человек тысяча или больше… «А кто же будет прислуживать?» – «Когда? во время стола? зачем? Ведь всего пять-шесть блюд… Ты хорошо живешь, ты любишь хороший стол, часто у тебя бывает такой обед?» – «Несколько раз в год». – «У них это обыкновенный: кому угодно, тот имеет лучше…»

«Неужели ж это мы? неужели  это наша земля? Я слышала нашу песню, они говорят по-русски». – «Да, ты видишь невдалеке реку – это Ока; эти люди мы, ведь с тобой я, русская!»… – «И все так будут жить? – «Все,.. для всех вечная весна и лето, вечная радость…»

«Научный социализм» Маркса и его последователи в Европе и в России

«…Принимая летом множество гостей, помощников в работе, вы сами на семь-восемь плохих месяцев вашего года уезжаете на юг, – кому куда приятнее. Но есть у вас на юге и особая сторона, куда уезжает главная масса ваша. Эта сторона так и называется Новая Россия». – «Это где Одесса и Херсон?» – «Это в твое время, а теперь, смотри, вот где Новая Россия».

Горы, одетые садами; между гор узкие долины, широкие равнины. «Эти горы были прежде голые скалы… Теперь они покрыты толстым слоем земли, и на них среди садов растут рощи самых высоких деревьев: внизу во влажных ложбинах плантации кофейного дерева; выше финиковые пальмы, смоковницы; виноградники перемешаны с плантациями сахарного тростника…». – «Что ж это за земля?»… – «…В центре бывшей пустыни; а теперь, как видишь, все пространство… уже обращено в благодатнейшую землю, в землю такую же, какою была когда-то и опять стала теперь та полоса по морю на север от нее, про которую говорилось в старину, что она «кипит молоком и медом» [цитата из Библии о «земле обетованной» – Палестине, Израиле (кн. Числа, гл. 13)]… С каждым годом люди, вы, русские, все дальше отодвигаете границу пустыни на юг. Другие работают в других странах…»

«Так что ж это? разве не бал? Это разве простой будничный вечер?». – «Конечно». – «А по-нынешнему, это был бы придворный бал…»… …Здесь нет ни воспоминаний, ни опасений нужды или горя; здесь только воспоминания вольного труда в охоту, довольства, добра и наслаждения, здесь и ожидания только того же впереди… Они имеют все наше нравственное развитие вместе с физическим развитием крепких наших рабочих людей: понятно, что их веселье,  что их наслаждение, их страсть – все живее и сильнее, шире и сладостнее, чем у нас. Счастливые люди!

Нет, теперь еще не знают, что такое настоящее веселье, потому что еще нет такой жизни, какая нужна для него, и нет таких людей. Только такие люди могут вполне веселиться и знать весь восторг наслажденья! Как они цветут здоровьем и силою, как стройны и грациозны они, как энергичны и выразительны их черты! Все они – счастливые красавцы и красавицы, ведущие вольную жизнь труда и наслаждения, – счастливцы, счастливцы!»

«Научный социализм» Маркса и его последователи в Европе и в России

«Неразвитая масса усваивает себе коммунистические стремления… очень легко… Но нечего обольщаться этой легкостью, с которой овладевают мыслями массы коммунистические идеи во время общественных потрясений. Нравы, обычаи, понятия, нужные для коммунистического быта, чрезвычайно далеки от понятий, обычаев, нравов нынешних людей, и при первых же попытках устроить свою жизнь по своим коммунистическим тенденциям люди находят, что эти тенденции, быстро увлекшие их, нимало для них не пригодны»

«Да здравствует мировая социалистическая революция!» 1917-1920 годы