ЕВРОПЕЙСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ

 

Николай Гоголь, писатель:

 

«Как весело и любо жить в самом сердце Европы, где, идя, подымаешься выше, чувствуешь, что член великого всемирного сообщества!»

 

 

Виктор Гюго, французский писатель, 1872 год:

 

«Мы добьемся создания великих Соединенных Штатов Европы…

Мы добьемся родины без границ, торговли без таможен, передвижения без преград, истины без догм»

 

Уинстон Черчилль, 1946 год:

«Мы должны создать что-то вроде Соединенных Штатов Европы… То, что я сейчас вам скажу, повергнет вас в изумление. Первым шагом в сторону создания европейской семьи должно стать партнерство между Францией и Германией. … Не может быть возрождения Европы без духовно великой Франции и духовно великой Германии. Структура Соединенных Штатов Европы, если она будет создана должным образом, должна быть такой, что материальная сила каждой отдельной страны не будет иметь особого значения. Малые нации значат ничуть не меньше, чем большие, и заслуживают уважения к себе своим вкладом в общее дело…

Однако я должен вас предупредить. Времени, возможно, очень мало. Сейчас у нас есть передышка. Пушки молчат. Бои прекратились, но опасности не исчезли. Чтобы нам удалось создать Соединенные Штаты Европы, или как там они будут называться, мы должны начинать уже сегодня»

 

Хосе Ортега-и-Гассет, испанский философ:

«Европейцы неспособны жить, если они не захвачены каким-то великим связующим замыслом. Когда его нет, они опускаются, обмякают, поддаются душевной усталости. Нечто подобное происходит уже сейчас. Те единства, что до сих пор именовались нациями, приблизительно век назад достигли своего апогея. С ними нечего больше делать, кроме одного – преодолеть их. Сегодня это уже только прошлое, которое копится под ногами европейца, обступает, угнетая и отравляя его. … Национальные государства, с их когда-то вольной атмосферой открытости и свежести, обернулись захолустьем и превратились в «интерьер».

Все ощущают необходимость новых основ жизни. Но некоторые… пытаются спасти положение, искусственно усугубляя и доводя до крайности именно отжившую основу. … И так происходило всегда. Последний жар дольше гаснет. Последний вздох – самый глубокий. Границы перед отмиранием болезненно воспаляются – и военные, и экономические.

Но всякий национализм – тупик. Метя в завтрашний день, упираются в стену. Здесь путь обрывается и не ведет никуда. Национализм – это шараханье в сторону, противоположную национальному началу»

 

Юрий Каграманов, публицист, 1993 год:

«Оставаясь на прежнем месте, границы делаются не только прозрачными, но и все более призрачными; одна береговая линия сохраняет незыблемую четкость – вечный контур, внутри которого складывается какая-то новая, незнакомая Европа.

Это Европа, охладевшая к национальной идее, без которой ее еще совсем недавно трудно было помыслить.

Два столетия без малого национализм… был воздухом, которым все дышали. …

Между прочим, в России появившийся у европейца косой взгляд на «иноплеменных» весьма часто относили почему-то только на свой счет. Но вот что любопытно: … «они», западные европейцы, друг друга зачастую не любят еще больше. В самом деле, если бы тогдашнего [вторая половина 19 века] немца спросили, кого он больше не любит, он скорее всего ответил бы: француза. И тем более француз (особенно после 1870 года) своим «любимым врагом» назвал бы немца, а отнюдь не русского. …

Естественно, что строительство объединенной Европы началось с этих двух стран – Франции и Германии. Люди, возглавившие дело франко-немецкого примирения, шли на подвиг, без преувеличения, равный подвигам Геракла. Что их усилия не пропали даром, лучше всего говорит следующий факт: по данным периодически проводимых опросов, молодые французы и молодые немцы больше доверяют теперь друг другу, чем своим соотечественникам, принадлежащим к старшим поколениям. Вещь, совершенно невозможная еще каких-то лет тридцать назад!»

 

Евгений Трифонов, историк, 1999 год:

«Право наций на самоопределение – наследие Версаля и Второй мировой войны. Пора также отказаться от наследия большевистского – идеи приоритета прав наций над правами человека… Тогда можно будет решать межгосударственные и межнациональные конфликты не на основе чьих бы то ни было корыстных интересов, не потакая фанатикам, помешавшимся на расовом и национальном превосходстве, а исходя из одного безусловного права каждого человека: быть самим собой и при этом быть защищенным законами того государства, гражданином которого он является»

 

Иосиф Сталин, 1952 год:

«Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их «превыше всего». Теперь не осталось и следа от «национального принципа»… Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации»

 

Константин Леонтьев, философ, конец 19 века:

«Необходимо помнить, что очень многие в Европе желают слияния всех прежних государств Запада в одну федеративную республику; многие, не особенно даже желающие этого, верят, однако в такой исход, как в неизбежное зло. …

Я полагаю: наш долг – беспрестанно думать о возможности, по крайней мере, попыток к подобному слиянию…

И при этой мысли относительно России представляются немедленно два исхода: или 1) она должна и в этом прогрессе подчиниться Европе, или 2) она должна устоять в своей отдельности?

Если ответ русских людей на эти два вопроса будет в пользу отдельности, то что же следует делать?

Надо крепить себя, меньше думать о благе и больше о силе. Будет сила, будет и кой-какое благо, возможное. …

Так или иначе, для России нужна внутренняя сила, нужна крепость организации, крепость духа дисциплины.

Если новый федеративный Запад будет крепок, нам эта дисциплина будет нужна, чтобы защитить от натиска его последние охраны нашей независимости, нашей отдельности.

Если Запад впадет в анархию, нам нужна дисциплина, чтобы помочь самому этому Западу, чтобы спасать и в нем то, что достойно спасения, то именно, что сделало его величие, Церковь какую бы то ни было, государство, остатки поэзии, быть может… и самую науку!.. (Не тенденциозную, а суровую, печальную!)»

 

Хосе Ортега-и-Гассет, испанский философ, 20-е годы 20 века:

«Ума не приложу, откуда только берутся во всякое время, при всяком режиме эти несгибаемые…. До каких пор они будут загромождать нашу литературу своими толстенными томами на предмет испанского духа? Читать эти кирпичи, конечно, никто не станет, да и не затем, думаю, они писаны, а вот соорудить из них стену наподобие Великой Китайской можно, чем и занимается эта странная порода… Очень уж подозрителен этот священный ужас перед воображаемой утратой национальной самобытности. Так истеричкам, тайно жаждущим распроститься со своей невинностью, повсюду мерещатся опасности и насильники.

Сильной индивидуальности недосуг размениваться на пустые страхи – она не боится растерять себя, поддавшись влиянию. Более того, она нисколько не сомневается, что все влияния растворятся в ней без остатка, не разрушив, но лишь обогатив ее. У сильной индивидуальности завидный аппетит – она повсюду отыщет себе пропитание и все пойдет ей впрок. Так она растет, крепнет, развивается…

Давние и нерушимые традиции испанского почвенничества… свидетельствуют, что в глубинах нашего национального сознания тлеет огонек недовольства собой и бередит раны.

Если тебя так сильно заботит твоя индивидуальность, значит в глубине души ты сознаешь, что она ущербна… И почвенничество – всего лишь поза, призванная утаить слабину…

До каких же пор Испания будет страдать этой детской манией величия?»  

 

Виктор Черномырдин, российский политик, 2000 год:

 

«Россия – это континент, и нам нельзя тут нас упрекать в чем-то. А то нас одни отлучают от Европы, вот, и Европа объединяется и ведет там какие-то разговоры. Российско-европейская часть – она больше всей Европы вместе взятая в разы! Чего это нас отлучают?! Европа – это наш дом, между прочим…»

 

 

ИСПАНИЯ И РОССИЯ

 

Кронид Любарский, публицист:

«Испания и Россия – два противоположных края Европы. Как Россия преградила путь в Европу татаро-монгольской коннице, так и Испания стала барьером на пути расширения арабского халифата. Для обеих наций это не прошло бесследно и привкус Востока до сих пор ощущается и в той, и в другой культуре. Русские после падения Византии почувствовали себя главной опорой православия, противостоявшего «латинской вере», а испанцы позднее остались в своем католическом изоляте практически одни против реформационной Европы. Только испанцы и русские сумели остановить Наполеона. Внутреннее развитие обеих стран также демонстрирует много общих черт. Испанский абсолютизм и российское самодержавие, сходными путями идущие к упадку. Имперская экспансия за моря в Испании и на восток в России. Злокачественное развитие коррумпированной демократии. Пароксизмы революций и, конечно, франкизм и большевизм, умудрившиеся, наконец, столкнуться в прямом сражении»

 

Хосе Ортега-и-Гассет, испанский философ, 20-е годы:

«Обреченным, корчащимся в агонии больным представляется заезжему иностранцу Испания, за исключением разве что отдаленных медвежьих углов. Вся Испания, от моря до моря… – сегодня только руины и более ничего.

Наши же соотечественники, пересекая Пиренеи, первым делом изумляются тому, что за границей, оказывается, все в полной исправности. Едут и удивляются тому, что дома не обшарпаны, что черепица на крышах цела, а не зияет прорехами, заросшими бурьяном; что двери не сорваны с петель, и оконные рамы пригнаны, как им полагается. А заброшенных домов и вовсе не видно. В вагонах, в конторах, во всяком присутственном месте или гостинице двери не скрипят, окна благополучно закрываются, все шпингалеты на месте…

У нас же дома, а в особенности в провинции, поди сыщи хоть что-нибудь исправное! Все доведено до такого жалкого состояния…»

 

Даниэль Сампер, английский публицист:

«Cara al sol – «Лицом к солнцу» – так называется гимн фашистской Испании, который сегодня, спустя 20 лет после смерти диктатора Франко, поют, уединившись в ванной комнате, лишь страдающие ностальгией старцы. Однако именно эти слова во многом объясняют чрезвычайные перемены, произошедшие в Испании за последние полвека. …

С 1936 по 1939 год испанцы вели кровопролитную гражданскую войну, которая закончилась тем, что власть захватил Франко и удерживал ее в течение 35 лет… Пока испанцы распевали «Cara al sol», во Франции, Италии и Англии закладывались основы экономического бума, который наступил в середине 1950-х гг.

Сначала Испания закрыла все двери и подозрительно относилась ко всем иностранцам. Немногих… привлекала отсталая страна, которой правил старый друг Адольфа Гитлера. В 1959 году руководство Испании пришло к выводу, что необходимо оживить экономику, принять ряд мер по индустриализации традиционно сельскохозяйственной страны. Одной из таких мер стала политика открытых дверей.

Новая стратегия требовала приспособления к новым болезненным реалиям. В открывшиеся двери побежали из страны миллионы испанцев… С 1961 по 1973 год более миллиона испанцев получили официальное разрешение эмигрировать в поисках работы. Большинство посылало своим семьям часть заработка… Каждое лето европейские поезда заполняли возвращающиеся домой испанские рабочие, нагруженные бытовой техникой.

Одним из главных компонентов новой политики стало привлечение туристов… «Массированный наплыв иностранцев в определенном смысле ослабил традиционную мораль и обычаи… Несмотря на строгую цензуру и контроль за киноэкранами и газетами, правительству не удалось избежать определенного интеллектуального сдвига» [«Краткая история Испании»]»;

«Для провинциальной и недоверчивой страны это было грубым пробуждением. …

Светловолосые туристы принесли с собой новые концепции времени и экономических отношений. «Испанцам, привыкшим измерять время в часах, вдруг пришлось измерять его в секундах», – пишет английский журналист… Понадобились рабочие руки в отелях и ресторанах. В 1971 году в 90 случаях из ста нервными расстройствами в провинции Малага страдали молодые крестьяне, которые не смогли выдержать смену плуга на поднос официанта. В результате в центральной больнице Малаги было открыто отделение, известное под названием «отделение официантов».

 

Роберт Скидельски, английский экономист и политолог:

«В 1950 году Польша и Испания имели приблизительно одинаковый доход на душу населения. Но если в Польше этот показатель за период с 1955 по 1988 год увеличился с 775 до 1860 долларов, то в Испании за тот же период он вырос с 561 до 7740 долларов»