Христианство, начиная с первых апостолов, распространялось в мире две тысячи лет усилиями тысяч и тысяч проповедников-миссионеров. Сначала это были монахи, основывавшие свои монастыри на глухих окраинах Европы, это были несториане, шедшие в глубины Азии, это были иезуиты, создававшие для индейцев христианские центры в Южной Америке. Крещение способом «огня и меча» не давало прочных, долговременных результатов — достучаться нужно было не только до тел, но и до душ людей. Миссионеры, плывшие с военно-торговыми экспедициями в неизведанные уголки планеты, учили местные языки, создавали для аборигенов письменность там, где ее не было, и переводили на них Библию или хотя бы отрывки из нее.

Работа миссионера не сулила ни карьеры, ни богатства, ни власти. Это было призванием. Она требовала от избравшего ее не только горячей веры, страстного желания спасти людей, донести до них благую весть, но и мужества, стойкости, упорства, выносливости, умения выживать в раскаленных пустынях, в дремучих лесах, в непроходимых джунглях всех континентов. Мы знаем, да и то плохо, лишь самых выдающихся проповедников христианства, подавляющее же большинство из них уходило из жизни безвестно. Но все они в итоге оставили за собой великое наследие — два с половиной миллиарда человек, верующих в спасение своих душ во Христе, общины которых существуют ныне во всех странах мира.

Истинным миссионером был Дэвид Ливингстон. Выросший в бедной деревенской семье в Шотландии, в десять лет посланный работать на ткацкую фабрику, он самостоятельно выучил латынь и древнегреческий — и это открыло ему дорогу в университет. Он учил там богословие и медицину, продолжая зарабатывать на хлеб насущный на той же фабрике, и получил, наконец, докторскую степень. Дэвид добился статуса миссионера и в двадцать семь лет, в 1840 году, отплыл навстречу своей судьбе в Южную Африку.

Он сразу забрался в самый отдаленный район на северной границе Капской колонии, где двадцать лет тому назад основал свою миссию проповедник Роберт Моффат. Там была школа, где африканцы, дети и взрослые, учили английский и голландские языки, знакомились с начатками христианского вероучения, там Моффет готовил «черных» учителей для продолжения миссионерства. Он даже с великим трудом перетащил на край пустыни печатный станок, на котором готовил для своей школы необходимую литературу. Моффет овладел языком местного племени, создал для него письменность и начал перевод на него фрагментов Библии. Он стал первым учителем Ливингстона в освоении премудростей миссионерского дела.

И еще у него была дочь, Мэри, разделявшая с отцом все тяготы и труды проповедника. Они с Ливингстоном поженились через несколько лет, когда он вернулся в миссию из никем не исследованной глубины пустыни Калахари. И она пошла за мужем туда, где были способны выживать лишь собиратели и охотники каменного века, бушмены. Она могла видеть, насколько это было опасно — Дэвид вернулся уже покалеченным. В пустыне на него напал лев и серьезно его ранил, после чего ему пришлось потом всю жизнь держать на охоте ружье в левой руке и целиться левым глазом.

Ливингстон создал на краю Калахари две миссии, но дух исследователя, землепроходца гнал его все дальше и дальше — на север, к экватору, в самое сердце Африки. Перед ним был целый практически неисследованный и манящий мир. Ливингстон не боялся необозримых пространств, ему чужды были страхи перед «кровожадными дикарями», населяющими их, страхи, всегда порождавшие жестокость и вражду. Он был уверен, что там, где есть люди, кем бы они ни были, он всегда с ними договорится, он с ними подружится — и они ему помогут.

В 1849 году он с маленьким отрядом африканцев первым из «белых» людей пересек из конца в конец пустыню Калахари, наткнувшись на никому неизвестное большое озеро. Когда об этом узнали в Лондоне, Королевское географическое общество наградило первооткрывателя Большой золотой медалью и денежной премией. С этого началась европейская известность Ливингстона.

Вернувшись в миссию, Ливингстон вошел в резкий конфликт с бурами. Упрямые, покинувшие «цивилизованный мир» кальвинисты с Библией в руках доказывали свое право на владение «живой собственностью», рабами. У Ливингстона была та же Библия, но ему Книга говорила о свободе, и рабство миссионер ненавидел всеми силами души. Буры обвиняли Ливингстона в том, что он «мутит» африканцев и вскоре перешли к открытым угрозам. Опасаясь за жизнь своей семьи, Ливингстон повез жену и детей (их у них с Мэри было уже четверо) в Кейптаун и посадил их на корабль, отплывающий в Англию. А когда вернулся, увидел обе свои миссии в развалинах — их разорил отряд бурского ополчения, а африканцев, живших при миссиях увел на бурские фермы — в рабство…

Ливингстон вернулся на север к племени макололо, с которым у него установились особенно дружеские отношения. Он организовал их экспедицию в попытке найти путь к атлантическому побережью в обход Калахари и бурских владений. Полгода маленький отряд африканцев под руководством Ливингстона шел через пустыню и саванну, сплавлялся по неизвестным рекам и пробивался через влажные тропические джунгли, пока не достиг португальского поселения на берегу Атлантического океана. Здесь, обессиленный, измученный голодом и малярией Ливингстон слег, но, едва оправившись, вышел со своими товарищами-макололо в обратный путь. За открытия, сделанные во время этого путешествия, за топографическую съемку и картографирование этого «белого пятна» Ливингстон получил свою вторую Золотую медаль Королевского географического общества.

Путь к Атлантике оказался слишком тяжел, и Ливингстон решил идти на восток, к Индийскому океану. Его друг, вождь макололо Секелету снабдил новую экспедицию продовольствием, вьючными ослами, «африканскими деньгами» (бусами, железными предметами) и слоновой костью. В этом путешествии Ливингстон первым из европейцев увидел чудо природы Африки — огромный водопад на Замбези. Вода большой реки шириной около двух километров низвергалась в радугах в глубокое (120 метров) ущелье. Он назвал водопад именем королевы — водопад Виктории. Сейчас там установлен памятник великому шотландцу с выбитым в камне его девизом “Christianity, Commerce and Civilization” («Христианство, Торговля и Цивилизация»).

Дойдя с великими трудами до устья Замбези, Ливингстон стал первым европейцем, пересекшим Африку от Атлантики до Индийского океана. В Европу он вернулся национальным героем, на него хлынул ливень наград и отличий. Книга, которую он написал («Путешествия и исследования миссионера в Южной Африке») мгновенно стала бестселером и разошлась баснословным по тем временам тиражом. Наконец-то, он мог достойно обеспечить свою семью, которая во время его путешествий жила чуть ли не впроголодь…

Полгода Ливингстон выступал с лекциями по всей Британии, удостоился аудиенции у королевы Виктории. Он был назначен консулом Великобритании в районе Замбези с целью распространения «торговли и цивилизации с целью уничтожения работорговли». Была организована новая экспедиция, которая по своему оснащению уже сильно отличалась от прошлых одиночных путешествий Ливигстона, ему были приданы специалисты, и даже предоставлено судно на паровом ходу для обследования берегов Замбези.

В этом путешествии (оно продолжалось больше шести лет — с 1858 по 1864 год) Ливингстону выпало обнаружить для европейцев огромное озеро Ньяса, третье в мире по запасам пресной воды [первым из европейцев озеро Ньяса открыл португальский путешественник Гашпар Букарру в 1616 году. Но европейцы с тех пор в эти места не добирались, а отчет об экспедиции Букарру затерялся в португальских архивах]. Но озеро было известно арабам-работорговцам, здесь давно процветала невольничья торговля, через него шел транзит партий рабов, пойманных в глубинных районах континента. Ливингстон был уверен, что постройка даже единственного вооруженного корабля в его водах вместе с распространением здесь христианства способно положить конец охоте за людьми и продаже их на рынках побережья Индийского океана. На призыв Ливингстона откликнулись многие неравнодушные англичане, что вызвало в ближайшие же годы подъем миссионерского движения к западу от озера, привело к установлению британского протектората на этих территориях и, в конечном итоге, к пресечению торговли людьми.

На Ливингстона обрушились семейные трагедии. Умерла от малярии сопровождавшая его в экспедиции Мэри. А когда он вернулся в Англию, то узнал, что его старший сын Роберт отправился в Америку воевать в гражданской войне с рабовладельческими штатами, раненым попал в плен и умер в лагере для военнопленных.

Но на карте Африки еще оставалась неизученной огромная территория, исследователю которой могло неслыханно повезти, — ответить чуть не на главный вопрос африканской географии, остро волновавший людей, начиная с античности — откуда берет начало Нил, и в чем загадочная причина регулярного подъема воды в нем и почему в ней столько плодороднейшего ила, породившего древнейшую на земле цивилизацию? И Ливингстон в 1866 году отправляется с побережья Индийского океана в свое последнее путешествие — к недавно открытому озеру Танганьика.

Экспедиция не задалась с самого начала — сначала  у Ливингстона украли ящик со всеми его медикаментами, затем его не пустило на свои земли племя, слишком хорошо знакомое с работорговлей, потом сбежали, испугавшись тяжелого пути, носильщики, объявив на Занзибаре, что Ливингстон погиб в схватке с африканцами… Тем не менее, Ливингстон упорно продолжал путешествие, постоянно проводя промеры высот, пытаясь выяснить, куда с плоскогорий стекает вода — в Нил? в Конго? Но силы уже оставляли его… Измученный малярией, без лекарств, путешественник вынужден был вернуться на берега Танганьики, в маленький арабский поселок.

Тем временем в «большом мире», переставшем получать от Ливингстона письма, росло беспокойство за его судьбу. Были снаряжены несколько экспедиций на его поиски. И одна из них, организованная американской газетой, достигла озера. Ее возглавлял журналист Генри Стэнли. Его вежливая фраза, сказанная при обнаружении белого человека в глубине Африки, осталась в истории: «Доктор Ливингстон, я полагаю?»

Стэнли привез Ливингстону лекарства, поднявшие его на ноги, они прошли несколько маршрутов в районе озера, но их человеческие отношения так и не сложились. Стэнли был, без сомненья, смелым человеком и отважным путешественником с сильной авантюрной жилкой, обожавшим опасные приключения, открывшим много рек и гор, основавшим города, но имя его осталось в потомках только благодаря этому эпизоду в его бурной биографии — как он помог Дэвиду Дивингстону.

Вся «шелуха» тех времен — неимоверные и сейчас путешествия, сенсационные открытия, триумфы, драмы и трагедии первопроходцев —  давно спала, обнажив в людях главное, то, благодаря чему некоторые из них остались в истории, в памяти потомков.

И дело не в том, что Дэвид Ливингстон прошел по пустыням и джунглям, проплыл по неизведанным рекам за свою жизнь миссионера и исследователя больше 50 тысяч километров. Он любил Африку. Он любил ее выжженные солнцем пустыни и влажные джунгли, ее полноводные, порожистые реки, озера и горы, он мечтал о жизни европейцев в этих благословенных, но малолюдных местах.

И для него она была заселена — людьми. Африканцы не были для него «грязью под ногами», бессмысленными дикарями с экзотическими, странными обычаями. Они не были для него и несмышлеными «детьми», отставшими в развитии, не были лишь объектами «цивилизаторской миссии» белых, только и ждущих их твердой и властной руки, предназначенных для работы по их загаду. Африканцы для Ливингстона были равны ему, белому человеку, с такой же душой, как и у него, с такими же чувствами, радостями и страданиями.

Отношение европейцев и арабов к жителям континента как к рабочему скоту, которым можно владеть, как вьючными животными, у Ливигстона просто не укладывалось в голове. И людей, которые так относились к африканцам, которые вылавливали их и продавали, заставляли работать на себя, он считал мерзавцами, в душах которых нечто человеческое лишь едва теплится. Мечтой его было полное искоренение рабства.

И африканцы, отношение которых к белым также было, если не враждебным, то насмешливо-презрительным, увидели в Ливингстоне такого же человека, как и они. Он был им интересен так же, как и они ему. Он стал мостиком, соединявшим два мира.

1 мая 1873 года Ливингстон умер на берегу открытого им озера Бангвеулу. Его темнокожие товарищи похоронили здесь его сердце, а забальзамированное тело везли к побережью девять месяцев. Ливингстон похоронен в Вестминстерском аббатстве, месте последнего упокоения великих англичан. На его могиле выбита надпись: «Перенесённый верными руками через сушу и море, покоится здесь ДЭВИД ЛИВИНГСТОН, миссионер, путешественник и друг человечества».