После освобождения Европы из-под власти наполеоновской Империи (1814) во многих странах начинается общее движение, продолжавшееся более столетия и названное романтическим национализмом.

Люди начинали осознавать, что их объединяют не королевские династии, а общий язык, общая культура, общая история. Началось составление словарей «живых», «народных» языков, на которых стала пытаться говорить и «высокая» литература [в России это был «Толковый словарь живаго Великорускаго языка» Владимира Даля]. Это был период собирания народных преданий и сказок, легенд, пословиц и поговорок. Начали публиковать пользовавшиеся огромным успехом средневековые сказания, в которых, как тогда считалось, выразился «дух народа» — «Песни о Нибелунгах» в Германии, «Беовульф» в Англии, «Песнь о Роланде» во Франции, «Саги о Хервер» в Швеции, «Слово о полку Игореве» в России. В тех же странах, где таковых сказаний не было, их из осколков народных песен, придумывали профессиональные писатели («Калевала» в Финляндии, «Поэмы Оссиана» в Шотландии). В школах, университетах насаждался культ «великих событий» национальных историй и «великих людей» прошлого, имевшихся у каждого народа. Художники во множестве писали картины на национальные исторические сюжеты, архитекторы создавали здания «в национальном вкусе».

Эта мощная, массовая волна захватила и братьев Якоба и Вильгельма Гримм, немецких филологов из германского города Кассель. Они были серьезными учеными-лингвистами, создавали первый немецкий словарь, но поистине всеевропейскую славу принесла им работа по собиранию, обработке и изданию германских народных сказок.

Отношение их к этому делу их жизни хорошо показывает отрывок из предисловия к первому изданию их «Сказок»:

«Мы считаем за благо, когда случится, что буря или другое бедствие, ниспосланное небом, прибьют к земле весь посев, а где-то возле низкой живой изгороди или кустарника, окаймляющего дорогу, сохранится нетронутое местечко и отдельные колоски останутся там стоять, как стояли. Засияет вновь благодатное солнце, и они будут произрастать, одиноко и незаметно, ничей торопливый серп не пожнет их ради наполнения богатых амбаров, но на исходе лета, когда они нальются и созреют, их отыщут бедные, честные руки и, бережно связав, колосок к колоску, почитая выше, нежели целые снопы, отнесут домой, где они послужат пропитанием на всю зиму, а быть может, дадут единственное семя для будущего посева. Такие же чувства испытываем мы, взирая на богатство немецкой поэзии былых времен и видя, что от столь многого не сохранилось ничего живого, угасло даже воспоминание об этом, и остались лишь народные песни да вот эти наивные домашние сказки. Места у печки, у кухонного очага, чердачные лестницы, ещё не забытые праздники, луга и леса с их тишиной, но, прежде всего безмятежная фантазия — вот те изгороди, что сберегли их и передали от одной эпохи — другой».

Братья путешествовали по германской «глубинке» и выспрашивали, какие сказки слышали в детстве их обитатели, какие сказки они рассказывают своим детям и внукам. Среди их «источников» можно найти и дочь аптекаря, и пасторского сына, пастуха, и крестьянскую семью, трактирщицу и отставного солдата, у которого несколько историй они выменяли на старое платье.

В результате получилась книга, которую сейчас называют одним из столпов европейской культуры. Мы знаем их с детства: «Волк и семеро козлят», «Сестрица Аленушка и братец Иванушка», «Рапунцель», «Гензель и Гретхен», «Соломинка, уголек и боб», «Храбрый портняжка», «Сказка о рыбаке и рыбке», «Бременские музыканты», «Король Дроздобород», «Сладкая каша»… Не менее важными являются и классические иллюстрации к сказкам, которые сделал младший брат Якоба и Вильгельма — Людвиг, они воспроизводятся в их изданиях до сей поры.

«Сказки братьев Гримм» вдохновили собирателей «народных пластов» культуры в самых разных странах, в частности, Александра Афанасьева. А сюжеты их сказок были замечены уже в 19 веке и в русских деревнях.

Ныне «Сказки братьев Гримм» занесены ЮНЕСКО в общемировой перечень «Память мира».