Семь плаваний большого китайского флота
Мы привыкли представлять себе Китай огромной и самодостаточной империей, которой не было дела до остального мира, которая расширялась лишь до определенных, географически ограниченных, пределов, которая никогда не стремилась вырваться из этих пределов через моря и океаны. Все это было бы так, если бы не один эпизод китайской истории…
В начале 15-го века, освободившаяся из под монгольской власти империя Мин построила самый большой в Средневековье океанский флот и послала его на исследование неведомых дотоле земель. Эти грандиозные путешествия связаны с именем китайского флотоводца Чжэн Хэ.
Родители назвали сына Ма Хе. Ма — по китайски Мухаммед. Он был из известной мусульманской семьи выходцев из Бухары, выдвинувшейся при монгольском хане-императоре Хубилае. Но наступали смутные времена — «красные повязки», восставшие против монгольской династии, захватили мальчика в плен, оскопили его, и он попал в услужение будущему императору. После того, как Ма отличился в боях и выказал недюжинные интеллектуальные способности, император поставил этого сугубо сухопутного человека, которому было присвоено новое имя Чжэн Хэ, во главе строящегося океанского флота империи.
Специальная верфь была создана для строительства самых больших в истории парусных судов — баочуаней («сокровищниц»). Их параметры впечатляют: длина — 134 метра, ширина — 55 метров, водоизмещение — около 30 000 тонн, осадка 6 метров, команда — около 1000 человек (для сравнения, каравелла Колумба «Санта Мария»: длина — 25 метров, ширина — около 9 метров, водоизмещение — 100 тонн, команда — 40 человек). Эти огромные суда были бескилевыми — при такой ширине их не болтало на волне. В корпусе были переборки, тянувшиеся от борта к борту через равномерные промежутки, — они обеспечивали защиту судна от затопления в случае повреждения какого-нибудь одного или нескольких помещений. Если в Европе мачты располагались по центру судна, встраиваясь основанием в киль, то в китайских джонках основание каждой мачты соединялось лишь с близлежащей переборкой, что позволяло «раскидывать» мачты по палубе вне зависимости от центральной оси судна. При этом паруса разных мачт не перекрывали друг друга и, раскрываясь наподобие веера, увеличивали парусность, и тяжелый корабль получал возможность двигаться достаточно быстро.
Таких супер-парусников было построено 40-60. Остальные суда были несколько меньше. Всего флотилия Чжэн Хэ насчитывала 250 кораблей. На них плыло население большого средневекового города в 27—28 тысяч человек — матросы, воины, купцы, чиновники, мастеровые.
И вот, наконец, в 1405 году в императорской хронике появилась простая запись: «Дворцовый сановник Чжэн Хэ и другие были посланы в страны Западного океана с письмами императора и дарами для их царей — золотая парча, узорчатые шелка, цветной шелковый газ, — все по их статусу». А всего таких отплытий из Южно-Китайского моря к дальним странам было семь. Чжэн Хэ всякий раз шел «накатанным» путем: ловя повторяющиеся муссонные ветра, которые с декабря по март дуют на этих широтах с северо-востока. А когда влажные потоки воздуха поднимались над Индийским океаном и начинали дуть в противоположную сторону — с апреля по август, — флотилия разворачивалась к дому.
В своем первом походе китайские экспедиционные войска пленили известного пирата, захватившего в то время столицу индусско-буддийского государства Шривиджая на Суматре. «Чжэн Хэ вернулся и привез Чэнь Цзу’и в кандалах. Прибыв в Старый порт, он призвал Чэня подчиниться. Тот прикинулся, что подчиняется, но втайне планировал бунт. Чжэн Хэ понял это… Чэнь, собрав силы, выступил в битву, а Чжэн Хэ выслал войска и принял бой. Чэнь был разбит наголову. Более пяти тысяч бандитов были убиты, десять кораблей сожжены и семь захвачены… Чэнь и еще двое были взяты в плен и доставлены в императорскую столицу, где их приказали обезглавить».
В третьем походе, на острове Цейлон, их ждало более опасное приключение:
«Чжэн Хэ… вернулся и привез захваченного царя Цейлона Алагакконару, его семью и нахлебников. Во время первого путешествия Алагакконара был груб и неуважителен и вознамерился убить Чжэн Хэ. Чжэн Хэ понял это и уехал. Мало того, Алагакконара не дружил с соседними странами и часто перехватывал и грабил их посольства по пути в Китай и обратно. Ввиду того что другие варвары страдали от этого, Чжэн Хэ, вернувшись, снова выказал презрение Цейлону. Тогда Алагакконара заманил Чжэн Хэ вглубь страны и послал своего сына Наянару потребовать у него золото, серебро и прочие драгоценные товары. Если бы эти товары не выдали, более 50 тысяч варваров восстали бы из укрытий и захватили корабли Чжэн Хэ. А еще они подпилили деревья и вознамерились перекрыть узкие дорожки и перерезать Чжэн Хэ пути к отступлению так, чтобы отдельные отряды китайцев не могли прийти друг другу на помощь.
Когда Чжэн Хэ понял, что их отрезали от флота, он быстро развернул войска и отправил их к кораблям… И он приказал гонцам тайно обойти дороги, где сидела засада, вернуться к кораблям и передать приказ офицерам и солдатам биться до смерти. А тем временем он лично повел двухтысячное войско обходными путями. Они штурмовали восточные стены столицы, взяв ее испугом, прорвались внутрь, захватили Алагакконару, его семью, нахлебников и сановников. Чжэн Хэ провел несколько сражений и разбил армию варваров наголову. Когда он вернулся, министры решили, что Алагакконару и прочих пленников надлежит казнить. Но император смилостивился над ними — над невежественными людьми, не знавшими, что такое Небесный Мандат на правление, и отпустил их, дав еду и одежду, и приказал Палате ритуалов выбрать в семействе Алагакконары достойного человека, чтобы править страной».
Приведенные эпизоды не были характерны для экспедиций Чжэн Хэ — миссии китайского флота носили мирный характер. Да и мало нашлось бы любителей покуситься на императорские драгоценные дары, охраняемые столь внушительными силами. Мореплаватели вели подробные и точные записи увиденного, составляли карты, регистрировали удобные места стоянок, помечали расположение рифов и мелей. Были составлены описания заморских государств и городов, политических порядков, климата, местных обычаев, легенд. Чжэн Хэ доставлял в зарубежные страны послания императора, обменивался дарами, приглашал в Китай иностранные посольства, вёл торговлю.
Экспедиции императорского флота доходили до Персидского залива и Красного моря, китайцы высаживались и на восточном побережье Африки.
После смерти императора дальние плавания еще некоторое время продолжались, однако не приносили для Китая чего-либо существенного. На чествовании участников последнего, седьмого, похода новый император, по свидетельству хроники, сказал: «У нас нет никакого желания получать вещи из отдаленных стран, но мы понимаем, что их прислали с самыми искренними чувствами. Раз уж они приехали издалека, их надлежит принять, но это — не повод для поздравлений».
Отношения со странами Западного океана, которые пытался наладить Чжэн Хэ, прекратились — на века. От морского присутствия в Индийском океане китайские власти отказались и даже уничтожили большинство лоций Чжэн Хэ. Списанные корабли сгнили в порту, а китайские корабелы забыли, как строить баочуани. История с единственными дальними странствиями китайцев осталась уникальной и не оказала на страну никакого влияния.
А через несколько десятилетий после окончательного ухода китайского флота в Индийский океан впервые вошли небольшие португальские каравеллы Бартоломеу Диаша…