Приход к власти В.В. Путина.   Накануне президентских выборов 2000 года в правящей политической элите разгорелась острейшая борьба за власть «после Ельцина». Лидером в ней быстро становился мэр Москвы Юрий Лужков. Заведенные им авторитарные и бюрократические порядки в столице многие отвергали, но силы противостоять распространению их на всю страну не было. Ельцинское окружение нашло ему альтернативу – недавно еще никому неизвестного бывшего подполковника Комитета госбезопасности Владимира Путина. Эта кандидатура была активно поддержана российскими спецслужбами.

     Его неожиданно стремительная карьера в президентском окружении привела Путина на исходный рубеж для реальной борьбы за президентское кресло – в августе 1999 года он становится премьер-министром.

     В том же месяце исламистское крыло чеченских вооруженных сил перешло границу и вошло в Дагестан. Как только отряды исламистов были выдавлены обратно в Чечню, в сентябре того же года взорвались многоквартирные дома в дагестанском Буйнакске, в Москве и в Волгодонске – с сотнями убитых спящих жителей. Вина за взрывы была возложена на чеченских террористов. Начались бомбардировки Грозного, и российские войска вновь вошли на территорию Чечни.

     В резко обострившейся обстановке популярность только что назначенного премьера начала стремительно расти. 31 декабря больной и смертельно уставший Борис Ельцин заявил о своей добровольной досрочной отставке. Исполняющим обязанности Президента стал премьер-министр Владимир Путин. На выборах в феврале 2000 года набранного к тому времени рейтинга ему хватило, чтобы уже в первом туре стать президентом Российской Федерации.

 

     Чего в стране не произошло. В 90-е годы была надежда на то, что в стране, в обществе постепенно сформируются достаточно прочные основы демократических порядков. Но за десять лет свободы в России этого так и не произошло.

     Люди так и не сумели научиться договариваться друг с другом, объединяться, отстаивая любые свои интересы, каждый предпочитал действовать в одиночку. В результате в стране не появилось достаточно общественных организаций, сумма которых составляет гражданское общество, и которое было бы способно контролировать власть.

     Религиозного возрождения страны не случилось, возврат к религии во всех конфессиях носил поверхностный характер, моральные заповеди их не оказали заметного влияния на поведение людей, подавляющее большинство «обратившихся» приняли лишь внешнюю, обрядовую сторону религиозности.

     Заметно изменился качественный состав населения. Через открытые границы из страны «вытекло» несколько миллионов человек, решивших, что в России им делать нечего, которые были уверены в том, что их способности, профессионализм и менталитет позволят им влиться в западное общество. Доля уехавших, быть может, и не была столь велика в общем составе населения страны, но это были люди активные, самостоятельные, готовые упорно, много и эффективно работать, которые ощутили вкус свободы и возможностей, которые эта свобода перед ними открывает. Везде, куда переселялись наши люди — от Австралии до США и Канады, от Израиля до Южной Америки — они, как правило, оказывались вполне успешными, и мало кто жалел об однажды принятом решении. Однако, их влияние на ход событий в покинутой ими стране исчезло.

 

     Стабилизация. «Шоковая терапия» начала 90-х годов далась населению очень нелегко: давно устаревшие производства останавливались, выбрасывая на улицу своих работников, цены на основные товары в магазинах взлетели, жизненный уровень резко снизился, десятки миллионов людей неожиданно оказались за чертой бедности, где они вели, казалось, безнадежную борьбу за элементарное выживание.

     Но постепенно положение начало выправляться. Подпитанные кредитами международных банков и воодушевленные открывшимися возможностями освоения новых, дотоле наглухо закрытых рынков, множество западных фирм ринулись в страну «делать деньги». И крупные корпорации, и средние, и даже небольшие фирмы и фирмочки, где только можно, организовывали совместные с отечественными предпринимателями производства. Это была уже не благотворительность начала 90-х, здесь наши люди проходили настоящую, жесткую школу современного бизнеса.

     Благодаря освоению западного опыта во все отрасли, во все области жизни стали приходить новшества 21-го века, технологии и оборудование новых поколений. Это было не только шахтное и нефтегазовое оборудование, но и экскаваторы и трактора, станки и дорожная техника, прядильные машины и автомобили, новые строительные материалы и инструменты, одежда и еда. Особо стоит отметить плоды информационной революции (компьютеры, интернет, мобильная связь). Не прошло и десятка лет, как к началу тысячелетия страну было уже не узнать. Хотя производительность труда в России была ниже, чем в развитых странах в 4-5 раз, страна начала постепенно выбираться из «коммунистической» ямы.

     А тут еще мировые цены на нефть и газ, которыми так богата Россия, вдруг круто поползли вверх, что позволило быстро расплатиться с набранными долгами и даже накопить десятки миллиардов долларов резервов.

     Обстановка в мире с началом нового тысячелетия была для России весьма благоприятной. Страна оказалась в «клубе» самых развитых стран мира (США, Англия, Франция, Германия, Италия, Япония, Канада), в кругу государств с наиболее развитыми экономиками, технологическими и военными возможностями. В неформальном кругу ежегодно встречавшихся лидеров держав обсуждались самые важные проблемы современности, вырабатывалась общая стратегия развитых стран в региональных конфликтах, то и дело вспыхивающих в самых разных районах мира.

     Россия не имела ни мощной экономики, ни развитого научного потенциала, не могла похвастаться уровнем жизни своего населения, но она привыкла находиться в центре «большой» мировой политики и — самое главное — в наследство от СССР ей достался огромный арсенал ядерного оружия.

     И подводные атомоходы, и спрятанные в глубоких шахтах ракеты, и стратегические бомбардировщики далеко превосходили потребности страны в самообороне (тем более, что на Россию никто и не собирался нападать даже в самой отдаленной перспективе). Обладание ядерным оружием было гарантией безопасности страны, показателем престижа, позволявшим быть с другими ядерными державами «на равной ноге».

 

     Создание системы «суверенной демократии».   В обществе, между тем, копилось недовольство итогами последнего десятилетия и перспективами дальнейшего движения по избранному пути. Он казался по-прежнему непривычным и трудным — и мало кого вдохновил, просчитанный экономистами, лозунг за 15 лет догнать по уровню жизни беднейшую из стран Объединенной Европы, Португалию.

     Большинство россиян были уверены, что «капитализм» это общество голого чистогана, в котором можно купить и продать все, что хочешь, в котором кто сильнее и богаче, тот и прав, что «человек человеку — волк», что держаться в мире можно только за «своих», а жить – исключительно ради себя и самых близких родственников.

     Год от года росло число людей, все более убежденных в том, что необходимо восстановить жесткое, авторитарное государство, как защитника, обуздывающего аппетиты «хищников», окружающих каждого гражданина, государство, которое обеспечило бы каждому безопасность и сносное существование, государство, на которое можно переложить свою обязанность установления в обществе справедливости. Новое руководство с готовностью поддержало эти захватившие большинство россиян настроения.

     Пока действовали договоренности о несменяемости курса в течение первого года нового правления, казалось, что будут продолжены попытки демократизации и либерализации страны. Однако вскоре были предприняты шаги, обозначившие совершенно иной курс нового президента.

     Пропуском в высшие эшелоны власти стала служба в ФСБ/КГБ – и выходцы из спецслужб вскоре стали контролировать практически весь государственный аппарат.

     Крупнейшие бизнесмены-олигархи, способствовавшие  продвижению Путина, были выдавлены за границу. Принципиально отказавшийся эмигрировать лидер бизнес-элиты Михаил Ходорковский был арестован и надолго попал в тюрьму «за недоплату налогов», его компания ЮКОС была обанкрочена и прекратила существование. После такого «показательного урока» остальные олигархи оставили попытки вмешиваться в политическую жизнь и стали обслуживать потребности новой политической элиты. И «новые люди в политике» очень быстро стали богатейшими собственниками в стране.

     Постепенно, шаг за шагом, были «куплены», подавлены или ликвидированы средства массовой информации. Медиа-сообщество с готовностью занялось исключительно развлекательными программами, а среди аналитиков и комментаторов ведущее место заняли ярые националисты и «антизападники» (при этом по уровню свободы прессы Россия к концу первого же десятилетия века стремительно скатилась на одно из последних мест в мире).

     В ходе выборов 2000 года была создана новая «партия власти» «Единая Россия». Затем она слилась с двумя другими партиями-соперницами и вобрала в себя всех тех, кто стремился удержаться и продвинуться в государственной и бизнес-элите. Сформировав таким образом прочное большинство в Думе, «правительственная» партия получила возможность рядом поправок в законах не допустить представительства в следующей Госдуме не только оппозиционных партий, но даже и отдельных оппозиционных власти депутатов.

     Выборные кампании были поставлены под жесткий административный контроль, и избирательные комиссии «выдавали» итоги голосования, заранее согласованные с исполнительной властью. Государственная Дума из самостоятельной ветви власти превратилась в законодательный придаток администрации президента, и реплика ее спикера «Парламент — не место для дискуссий» публику позабавила, но никого уже не удивила.

     Судебная система также лишилась даже той тени самостоятельности от исполнительной власти, на которую она начала претендовать в 90-е годы. В делах, имеющих важность для властных структур, было в полной мере восстановлено «телефонное право». Никто уже, как прежде, не интересовался мнением Конституционного суда по поводу соответствия новых законов Основному закону страны.

     На этом была, в основном, завершена новая организация управления страной, которая получила название «вертикаль власти». Это была именно «вертикаль», по «горизонтали» воздействовать на нее было уже нельзя. Как обмолвился по телевидению В.В. Путин, «У нас, слава Богу, никаких выборов нет!». Была создана система власти, сменить которую законными средствами было уже невозможно.

     Политической реформе весьма способствовала чрезвычайно благоприятная внешнеэкономическая коньюнктура. Мировые цены на энергоносители – нефть и газ – стремительно подскочили в несколько раз, и увеличение «нефтяных» доходов позволило быстро расплатиться с государственными долгами, накопить значительный резерв валютных средств, увеличить зарплаты и социальные выплаты. Создалась иллюзия, что обретенное экономическое благополучие напрямую связано с происходящими в стране переменами.

 

     Российское общество начала нового века.   Политические преобразования, проведенные в стране после 2000 года, подавляющее большинство населения приняло спокойно и доброжелательно. Людей, наконец, перестали спрашивать о том, какой должна быть власть, отпала необходимость постоянного выбора между публично соперничающими партиями — теперь «стабильная и предсказуемая» власть сама разбиралась с собственными проблемами без привлечения мнений избирателей.

     Перемены в сфере «большой политики» не распространились на частную жизнь большинства россиян – здесь завоевания 90-х годов остались в неприкосновенности. Не нужно было лишь переступать определенных границ, чтобы государство не вмешивалось в твою личную жизнь — и прежде всего, не объединяться с другими людьми, чтобы защищать свои интересы. Такое расширение границ свободы оказалось для россиян вполне достаточным.

     «Свобода слова» в ее устном варианте осталась, и не вменялась гражданам в грех – на частные высказывания в свой адрес власть просто перестала обращать внимание. Оппозиционные СМИ переместились в интернет, где человек близких с ними убеждений мог черпать информацию и ее интерпретации. Границы по-прежнему оставались открытыми, и препятствий на заграничные путешествия, работу за рубежом и эмиграцию не чинилось. Незатронутым оказалось право на предпринимательскую деятельность и на внешнеэкономические связи, сохранился и свободный рынок. Привычный уже набор товаров в магазинах остался достаточно богатым и разнообразным – новое поколение россиян выросло уже при товарном изобилии.

     Люди с интересом и удовольствием осваивали технологические новинки, облегчающие жизнь, делающие ее удобной и разнообразной, которые все более широким потоком текли с Запада (мобильная связь и автомобили, компьютеры и бытовая техника, стройматериалы и еда и т.д., и т.д., и т.д.). И мало кто замечал, что теряющая свой интеллектуальный потенциал страна все больше зависела от западных технологических разработок (число отечественных технологий, используемых в производстве, за первое десятилетие нового века упало на 60%).

     Добывающие, экспортные отрасли — газ, нефть, уголь, металлы — обильно напитывали деньгами смежные отрасли, и к концу 20-х годов в стране, помимо множества «обычных» миллионеров, уже было больше сотни долларовых миллиардеров. Основную долю национальной прибыли приносили лишь несколько процентов работоспособного населения занятых в нефтяной и газовой добыче, но именно здесь корпорации и госбюджет получали львиную долю доходов. 

     Потребности остальных обеспечивали малый и средний бизнес, а также государство, превратившееся для населения в главного работодателя (многочисленные и все умножавшиеся силовые структуры и необычайно разросшийся управленческий аппарат).

     Тот уровень благосостояния, которого удалось добиться в начале столетия, население вполне устраивал. Однако экономический рост и, соответственно, рост благосостояния, к концу десятилетия заметно замедлился, «легких» денег в стране становилось все меньше, и теперь уже никто не вспоминал грандиозных планов «догнать и перегнать» по уровню жизни Португалию.

 

     Внешняя политика.   Внешняя политика Российской Федерации в эти годы определялась внутренними интересами власти.  Высокомерная «имперская» риторика людей у власти, периодические «наезды» на соседние государства, ближние и дальние, очень нравились большинству населения, и скоро Россия в глазах ее обитателей снова, как и СССР, превратилась в давно привычную им «осажденную крепость во враждебном окружении».

     Несмотря на «общемировую» риторику («Россия – новый центр мировой силы» и пр.) решались, в основном, проблемы взаимоотношений с непосредственными соседями, бывшими территориями СССР.

    «Имперские» замашки на западном направлении ограничивались периодическими широковещательными пропагандистскими кампаниями против прибалтийских республик. Однако, эти страны довольно быстро интегрировались в Объединенную Европу и НАТО, так что реальных шансов что-либо в них изменить не было. Молдавия все больше сближалась с родственной Румынией, и даже авторитарный и антизападный режим Беларуси к отношениям с Россией относился со все большей осторожностью.

      Наиболее активным направлением российской внешней политики было южное – Кавказ. Чечню удалось удержать в составе Российской федерации, однако цена признания ею формального российского верховенства была весьма высока: у Чеченской республики во главе с бывшими антироссийскими боевиками были свои законы и «понятия», своя армия и свои силы безопасности, своя внешняя политика и дипломатические представительства в странах проживания чеченцев за рубежом. Российскими были только деньги, присылаемые из Москвы на восстановление республики. Практически Чечня стала самостоятельным государством с тесными связями своей донельзя коррумпированной верхушки со столь же коррумпированным руководством России.

     Многолетнее давление на успешно реформируемую и победившую собственную застарелую коррупцию Грузию вылилось, в конце концов, в открытый вооруженный конфликт. Грузинской армии, которая не в силах была противостоять перешедшим Кавказский хребет российским войскам, удалось задержать их продвижение к Тбилиси, пока международное сообщество не остановило их марш к столице. Но были окончательно отторгнуты от Грузии и объявили о своей государственной самостоятельности Абхазия и Южная Осетия (их независимость была признана лишь несколькими странами).

     В начале 2014 года «взорвалась» Украина. Народная революция смела власть своего явно пророссийского президента, попытавшегося было отказаться от западной ориентации страны, перечеркнув надежды на то, что удастся установить надежный контроль над этой бывшей советской республикой. Российское руководство, до предела, до истерики взвинтив ненависть своего населения к соседнему народу, пошло на открытую агрессию против разваливающегося украинского государства. Российские войска захватили Крымский полуостров, организовали перевороты в двух приграничных областях и попытались силами тамошних сепаратистов, вооруженных российской тяжелой техникой «округлить» завоевание Восточной Украины. Однако спешно организованные украинские добровольческие части, хоть и с огромным трудом, сумели остановить это наступление. Крым так и остался в изоляции, России пришлось стоить туда мост через Керченский пролив.

     В результате Россия потеряла место в «клубе» самых развитых стран, на нее были наложены экономические и персональные санкции. Была запрещена передача России технологий, могущих использоваться в ее военном производстве, технологий нефтегазодобычи и их финансирование.

     Объединенная Европа, нуждающаяся в российском газе и нефти, не желая становиться заложницей восточного соседа, выработала долгосрочную энергетическую стратегию, основанную на поисках альтернативных источников обеспечения энергоносителями и переходу к новым источникам энергии (и вряд ли есть сомнения в том, что в самом обозримом будущем, уже на наших глазах, в Объединенной Европе произойдет новая технологическая революция — энергетическая).

     Россия же возобновила советскую «мировую» стратегию. Была выдвинута идея о создании «нового мирового порядка». Главным его принципом должен был стать суверенитет каждого государства в решении своих внутренних вопросов, что означало неприятие каких бы то ни было ограничений со стороны международных, наднациональных организаций. Каждое государство, по мысли авторов «нового мирового порядка», должно руководствоваться исключительно своими собственными интересами, не обращая внимания на такую необязательную «лирику», как соблюдение прав каждого отдельного человека.

     У европейцев предложенный Россией «новый мировой порядок» большого энтузиазма не вызвал. Они на собственной горьком опыте последней мировой войны имели возможность убедиться, каким кровавым хаосом может обернуться подобный «порядок». Государству, обладающему ядерным оружием и уже грозившему его применением, государству, которое объявило, что будет руководствоваться только своими собственными интересами, была противопоставлена, подкрепленная военной мощью, система развитой демократии, строго ограниченная правами человека. Эта была десятки лет выстраиваемая система сотен договоров и взаимных обязательств западных государств, в соответствии с которыми они отказывались от части национальных суверенитетов в пользу сообща созданных международных органов, и главным делом этих международных организаций стал контроль за соблюдением прав человека. Противопоставить что-либо такому сообществу Россия была не в состоянии.

     Россия пыталась воссоздать блок государств, открыто противостоящих Западу. Однако, несмотря на все свое антизападничество, традиционные или военно-диктаторские режимы в бедных странах были не в состоянии противостоять Западу и предпочитали встраиваться в созданные им «ниши». Вряд ли можно назвать удачной и попытку создать антизападный альянс с Китаем. Самая большая страна мира, бурно развивающаяся на основе западных технологий, может рассматривать Россию лишь как младшего, второстепенного партнера, как дополнительный источник сырья — тем более, что масштабы экономик двух стран, скорость их роста и развития несопоставимы.

 

     Власть/Государство. Своеобразие России в ряду европейских стран, ее особое место в Западной цивилизации начало постепенно определяться с распадом Орды, когда Московия, расширяя  свои азиатские пределы, начала замещать собой своего бывшего ослабевшего сюзерена, пропитываясь чисто азиатскими представлениями о характере власти. В итоге во всем народе за полтысячелетия выковалось до сих пор передающееся из поколение в поколение «с молоком матери» убеждение о том, что Власть от веку  существует сама по себе и для себя, что она прочна, как железо, и неизменна в веках, какими бы словесами она ни прикрывалась — «царское самодержавие», «диктатура пролетариата» или «суверенная демократия».

     Спрашивать с нее за то, что она делает, бессмысленно — она вне человеческого разумения, и контролировать этого Левиафана  — Власть/Государство — не в силах человеческих. Она абсолютна, неизменна, неотменима и неподвластна человеку, она провозглашает, что она — обязательное условие самого существования народа, нации. Задаваться вопросами о правоте или неправоте Власти/Государства, о цене и жертвах ее господства — кощунство, ибо она не предполагает критического к себе отношения. Человека, который усомнится в праве Власти/Государства господствовать над интересами общества и людей, при молчаливом одобрении большинства просят либо заткнуться, либо следовать «на выход с вещами». Критика Власти доступна только самой Власти.

     К новому веку Власть/Государство в России окончательно превратилось в единую — закрытую и сплоченную — корпорацию. В центре и во главе ее стоит тщательно охраняемый и превозносимый всей мощью пропагандистской машины вождь, в руках которого сосредоточено управление прежде всего системой государственной безопасности, армией и военизированными формированиями.  Нет и не может быть никаких отдельных от Власти самостоятельных производственных и финансовых корпораций — огромные или просто большие состояния формируются также здесь и контролируются также из центра Власти. Судебные, законодательные, управленческие, пропагандистские органы работают скоординировано, жестко направляясь из единого центра.

 

     Общество «стабильности».   После почти столетия глобального контроля за жизнью людей Власть должна была, наконец, уступить. Но степень свободы, допущенная в стране, коснулась только частной жизни людей — принципы отношений между Властью и народом, Государством и обществом остались неизменными. Люди могут располагать своей свободой лишь до тех пор, пока они не наталкиваются на интересы Власти/Государства, пока не входят в конфликт с ее интересами.

     Ограничение это многим показалось не слишком существенным. Потребность в активной общественной деятельности, столь характерная и естественная для людей Запада, россиянам оказалась вовсе не присуща. Им было вполне достаточно того, что их никто более не ограничивает в повседневной жизни, в повышении уровня жизни их семей, в общении, в досуге, в мелком предпринимательстве. Ощутив сопротивление Власти и убедившись в том, что коллективным давлением от нее ничего не добьешься, а только испортишь себе жизнь, россияне  предпочитали, «не лезя на рожон», добиваться всего, чего им нужно, в индивидуальном порядке, тем более, что это оказывалось вполне возможным.

     Ни одному большому народу (быть может, за исключением китайского) не выпало на долю столь масштабных, кровавых, трагических событий, как российскому. Обескровленный своими безумными экспериментами над самим собой, положивший в могилы десятки миллионов соотечественников, вовлекший в похожие трагедии множество других народов, измученный тяжелейшими испытаниями последнего столетия, он, казалось, обрел, наконец, «тихую гавань» стабильности, предсказуемости хотя бы завтрашнего дня.

     С точки зрения обычного, «среднестатистического» человека, представляющего громадное большинство населения, он, наконец, обрел свободу, о которой нескольким предыдущим поколениям нельзя было и мечтать. Он мог свободно выбирать какую ему слушать музыку, какие фильмы смотреть и как одеваться, он получил свободу иметь свое мнение по любому вопросу, обсуждать, спорить и делиться мнениями с другими людьми и получать любую интересующую его информацию из любых источников, мог обустраивать свой быт, свой дом так, как ему хочется, мог спокойно выезжать за границу и возвращаться домой, мог покупать все, что ему нужно, мог выбирать работодателя — государство или бизнесмена — или заводить собственное дело. Россияне, испытавшие все «прелести» глобального государственного кризиса, внезапного обнищания, обрушения привычного образа жизни, стали внутренне свободнее и привыкли рассчитывать только на самих себя, не ожидая каких бы то ни было государственных «милостей». 

     Все это было, без преувеличения, величайшими в истории завоеваниями нашего народа, и покушаться на них опасно для любой власти.

     Попытки организованных совместных действий граждан постепенно были задавлены или сошли на нет сами собой — практически исчезли появившиеся было профсоюзы, утвердившиеся в 90-е годы политические партии потеряли какое бы то ни было влияние, самодеятельные общественные организации попали под плотную, удушающую финансовую опеку государства, а те из них, кто пытался получить помощь из-за рубежа, были объявлены «иностранными агентами» и от них стали шарахаться, как от прокаженных. Владельцы крупных частных корпораций влились во Власть, а средний бизнес активно и целенаправленно разорялся и поглощался государственными компаниями, так что, скоро большинство работников уже трудилось на госпредприятиях и в госучреждениях.

     Власть озаботилась нуждами подведомственного ей населения — был наведен порядок в судах низших уровней, милиция/полиция пресекала правонарушения и обеспечивала соблюдение законности в отношениях между людьми, ограждала мелкий бизнес от криминальных «наездов», старалась, чтобы бесперебойно работал транспорт и коммунальные службы, чтобы вовремя выплачивались зарплаты и пенсии и т.д. Хотя средний уровень доходов основной массы населения был невысок и постепенно снижался, но жить было можно.

 

     Коррупция.   Однако, борьба с взяточничеством, коррупцией всякого рода, которая, так или иначе, велась на самых нижних этажах «вертикали власти», никак не влияла на то, как «делались дела» на ее верхних уровнях («Своим — всё, остальным — закон!»). Здесь, в отличие от тишины в основной массе населения и в том спокойствии правления, которое всячески старалась демонстрировать Власть, жизнь била ключом. Объективным показателем того, что происходило на ее «верхних этажах», стало одно из последних мест, которое прочно заняла наша страна во всех международных рейтингах коррупции.

     В 90-е годы неожиданно «выбившиеся в люди» скоробогачи-нувориши совместно с откровенно мафиозными, криминальными кланами пытались подмять под себя только создававшийся госаппарат, но тогда им противостояла и свободная пресса, и постепенно набиравшая силу судебная власть, и сильная оппозиция правительству в Думе, и даже появлявшееся в россиянах представление о том, что все в стране должно делаться «по закону». Но со сменой высшего руководства в самом начале нового века последние преграды на их пути к ничем не ограниченному хозяйничанью в стране были сметены.

     В Государстве произошло сращивание, взаимопроникновение многомиллионных и многомиллиардных состояний с властью аппарата управления страной и его сердцевины — органов государственной безопасности. Власть стала функционировать полновластно и бесконтрольно, как единая и нераздельная корпорация, для которой само понятие коррупции вряд ли применимо, поскольку она стала базовым принципом жизни внутри системы власти.

     К концу второго десятилетия, несмотря на формально существовавшие внешние черты современности, в стране окончательно закрепилась система, поразительно напоминавшая времена до середины 17 века, когда воеводам и наместникам раздавались территории в «кормление», а население обязано было содержать «государевых людей». Верховная власть со стопроцентной вероятностью обеспечивала «выборы» губернаторов и мэров, после чего они фактически приватизировали все системы жизнеобеспечения жителей доставшихся им территорий. Монополии на энергию, связь, транспорт, строительство, ремонт, благоустройство наряду с «нефтегазовыми» прибылями стали источником стремительно растущего благосостояния нового правящего слоя страны.

     При этом острого неприятия сложившейся системы, которая у наших соседей по цивилизации называется «всеобщей коррупцией», в толще российского населения не наблюдалось.

 

     Пропаганда и новая национальная идея.   Раздробились и распадались связи между людьми, но их былая, едва нарождавшаяся, групповая солидарность заместилась другой, глобальной, объединяющей всех идеей, которую можно кратко выразить восклицанием полководца Александра Суворова: «Мы — русские! Какой восторг!»

     Мы все россияне, мы один народ с общей судьбой, единый, вне зависимости от гражданства и взглядов любого из соотечественников. В прошлом «мы» были великой державой, которая из-за враждебных козней внутренних и внешних врагов потерпела страшную катастрофу. Россия сейчас «подымается с колен», возрождая овеянное славой величие страны, восстанавливая в отношении себя «историческую справедливость». Окружающий страну мир враждебен, державы-лидеры этого мира не дают великой стране «подняться с колен» и надо научиться в нем выживать, быть готовыми претерпеть лишения ради жизни в «русском мире», опираясь только на собственные возможности и военную силу.

     Именно об этом каждый день, круглые сутки по всем каналам твердит полностью контролируемая Властью машина пропаганды. Люди вновь (с перерывом примерно в два десятилетия (1985-2005) очутились в уютном мире, где все ясно — где есть «наши» и «ненаши», духовные «мы» и загнивающий «Запад», который всегда, во все времена, хотел погубить Россию, в мире, в котором порядок и спокойствие неустанно обеспечивают работники отечественных спецслужб, где высшее проявление патриотизма — отдать жизнь за Родину, где едва теплящаяся память о неисчислимых жертвах ГУЛАГа, голода, страшной, едва не проигранной войны, и снова голода и снова миллионных посадок вновь заместилась высокомерной гордостью за «величие державы».

     Семь десятилетий безудержной и тотальной пропаганды, после «перестроечного» сбоя были с энтузиазмом подхвачены новым поколением Власти. Произошло крупное технологическое обновление машины промывания мозгов населения. Были поставлены под полный государственный контроль десятки теле- и радиокомпаний, которые стали доносить до зрителей и слушателей картины мира и страны, соответствующие представлениям о них Власти. Разрешили и проблему глобальной Сети. Во-первых, лишь ничтожная доля пользователей владела ее международным, универсальным языком — английским, а, во-вторых, в интернет-пространство ежедневно стало целенаправленно вбрасываться огромное количество непонятно откуда взявшихся «новостей» и «аналитики» неизвестного авторства — разобраться в столь круто замешанной каше под силу было лишь специалистам.

     Все это отравило массовое сознание настолько, что уже неспособное ни к самоорганизации, ни к самостоятельным оценкам, раздробленное общество окончательно утратило способность трезво смотреть на свое место в мире, в умах людей сформировалось представление об окружающем, весьма далекое от реальности. Прошлое, настоящее и будущее превратилось в нагромождение мифов, манипулируя которыми, Власть держит под контролем сознание своих подданных. Разобщенные, прессуемые всепроникающей пропагандой люди вновь утешаются былой «великостью державы», тем, что опять «все русофобы, вся нерусь против нас» и ностальгируют о «вожде, при котором был порядок» и который обязательно вернет «все, как было раньше».

     В результате получился прочный и устойчивый строй, который на минимально приемлемом уровне жизни подведомственного населения способен выживать не только в благоприятные, но и в довольно сложные времена; в периоды не только масштабных успехов, но и существенных неудач. Эта тщательно выстроенная система властвования, «тяжелое», максимально централизованное Государство не предполагает быстрого развития страны, высвобождения творческого потенциала людей, свободы предпринимательства и, в конечном счете, повышения жизненного уровня населения и улучшения качества его жизни — но оно для этого и не предназначено.