«Оканчивался XVII век, и сквозь вечереющий сумрак его уже проглядывал век дивный, мощный, деятельный, XVIII век; уже народы взглянули на себя, уже Монтескье писал, и душен становился воздух от близкой грозы»

(Александр Герцен)

 

Историческая судьба России сложилась так, что ее приобщение к европейской цивилизации началось в эпоху Просвещения, и именно воздухом «эпохи Разума» дышали первые «русские европейцы».

В ходе российской модернизации 18 века оказались опробованы на практике многие идеи Просвещения, и во многом своеобразие российского «догоняющего развития» определялось именно этими идеями.

Сложное переплетение идеологии Просвещения и практических нужд самодержавной власти придало деятельности Петра I и Екатерины II причудливую двойственность.

Георгий Федотов: «Новый этап борьбы за свободу начинается в XVIII веке»…

Кто-то когда-то должен был впервые сказать то, что для нас сегодня давно уже является прописными истинами. Именно в эпоху Просвещения закладывались основы — не только духовных поисков, но и практического жизнеустройства будущего человечества. Идеи Просвещения сегодня вошли в наше подсознание, стали чем-то само собой разумеющимся, почти инстинктами, которым мы следуем, не рассуждая, автоматически.

 

В современной России слово «либерал» стало оскорбительной кличкой. И это не только очень несправедливо. Несправедливо не только потому, что либеральные идеи незаметно, но прочно, пропитали сознание большинства наших соотечественников. Но и потому, что говорить и думать об этом наиболее эффективном общественном устройстве с пренебрежением, презрением, даже с ненавистью, по меньшей мере, глупо.

Та часть человечества, которая называется ныне «золотым миллиардом», оставила далеко позади весь остальной мир буквально во всех областях. Она сумела сделать это именно потому, что организовала свою общественную жизнь по принципам, которые впервые были сформулированы английскими обществоведами в конце 17-го века — в соответствии с либеральными принципами.

Томас Гоббс и Джон Локк давали обществу очень разные, порой противоположные рекомендации в решении его проблем, но, тем не менее, оба они стояли на одних и тех же базовых позициях. Они были первыми, кто сформулировал основополагающие принципы общества, которое позже назвали либеральным.

Каждый человек, рождаясь на свет, уже равен всем остальным тем, что обладает некими правами — правами естественными и неотчуждаемыми. И задача состоит в том, чтобы создать общество и государство, которые бы эти права уважали и защищали. В этом, собственно, и заключается идея либерализма.

 

Оставался вопрос о наборе этих естественных прав, который различные обществоведы, а потом и государства решали и формулировали по-разному. Но в целом общей идеи это не меняло.

В самом начале разработки либеральной идеи выявилось, что в ней не заложено какое-либо определенное государственное устройство. От государства требовалось только одно — уважение и защита естественных прав каждого отдельного человека.

 

Гоббс считал, что наилучшей формой такого — либерального — государства является неограниченная, абсолютная монархия. Но в этом утверждении было много слабых мест, оно вызывало много вопросов. Например, что будет, если абсолютный монарх не станет исполнять естественные законы и стремиться к миру? Или истолкует эти законы неправильно? И как вернуть к исполнению этих обязанностей монарха, над которым никто не властен? И почему либеральная идея должна быть обязательна для монарха, который оказывается во главе абсолютной власти лишь благодаря биологической случайности? Философ предложил вначале заключить общественный договор в отношении власти, но в дальнейшем характер этой власти оказывался зависимым лишь от случайностей рождения и воспитания высшего лица государства.

В последующей истории Европы были монархии, а потом и ненаследственные авторитарные режимы, диктатуры, которые имели, безусловно, либеральный характер. Но со временем количество прав, которыми должны быть наделены люди, все увеличивалось и увеличивалось, пока не оказывалось, что соблюсти их в условиях любого деспотизма не представляется возможным. Путь, предложенный Гоббсом, в истории также реализовывался, но был временным и вел, в конце концов, в тупик.

 

Локк же выдвинул проект государства, которое, как оказалось, способно развиваться и совершенствоваться чуть ли не бесконечно. Оно получило название «правовое государство».

В отличие от Гоббса, уверенного, что людей может обуздать только деспотия, Локк был более оптимистичен в отношении того, насколько люди способны к самоорганизации без всякого государства. Поэтому в центр своего проекта он поставил гражданское общество. Он уже тогда видел в своей стране множество самодеятельных организаций и был уверен в их большом будущем. И именно они, по мысли Локка, способны заключить между собой общественный договор об образовании государства — такого, какого они хотят. Сейчас такое государство характерно для стран, входящих в «золотой миллиард» человечества.

 

Круг интересов английских просветителей был очень широк, они стремились поставить на новую основу все области знания, все науки. Именно тогда, например, совершился настоящий переворот в педагогике — впервые подверглись критике традиционные методы и содержание воспитания и обучения.

Василий Ключевский о Локке:

«Европейской культуре редко доводилось выносить такие насмешки над собой, какою была его книга о воспитании. В своих университетах и школах поменьше и пониже она целые века громоздила сложное и с виду величественное здание школьной учености с ее мудреными доктринами, диспутами, диссертациями, теориями, цитатами, комментариями, а великий английский мыслитель, творец одной из самых глубоких теорий познания, в легкой, совсем неученой книжке повалил это громоздкое здание, возвестив, что молодому английскому джентльмену все это излишне и непригодно, а нужны ему самые простые вещи: нетолстая и нетёплая одежда, простая пища, приученные к холоду ноги, жесткая постель, свежий воздух, здравый рассудок, знание людей и природы, привычка молиться Богу утром и вечером, правдивое сердце и тому подобные принадлежности благовоспитанного и добродетельного человека».

Нетрудно видеть, что именно на этих идеях построена традиционная английская школа вплоть до наших дней.

---

 

Идеи английских просветителей вдохновили многих людей на континенте. Мысли, ими высказанные, становились все популярнее во многих странах, но с наибольшей готовностью их подхватили во Франции. И не англичане, а именно блестящая плеяда французских обществоведов и писателей завладела умами и сердцами нескольких поколений людей 18 века.

Они, действительно, были прекрасными популяризаторами, тонкими и остроумными, они были людьми светскими, вхожими во многие дома и салоны, где собирались «сливки» французского общества. И они были людьми смелыми — в стране, где они жили, их книги по постановлению судов и католической церкви публично сжигали на кострах (сожгли бы и их самих, но времена были уже не те…).

Но, если английские проекты искали пути к гражданскому миру, то французские — призывали к войне, были разрушительными, отрицающими, агрессивными. Разница эта была столь велика, что далеко не все исследователи вообще причисляют английских философов к веку Просвещения. Тем не менее, именно они сформулировали основные его понятия, которыми мы пользуемся до сих пор — «права человека», «гражданское общество», «общественный договор», «разделение властей».

 

Логическим завершением французской «ветви» Просвещения были взгляды Жан-Жака Руссо. Почитайте о них в Главе самым внимательным образом — эти мысли живы до сих пор.

 

Мысли, которые овладевают обществом, приобретают колоссальную силу, способную смести самые мощные бастионы. Поэтому с мыслями надо обходиться очень внимательно и осторожно — любая ошибка здесь обходится очень дорого.

Вот что писал французский историк 19 века Алексис де Токвиль, оглядываясь назад, на события конца 18 века в своей стране:

«…Королевское правительство, уничтожив вольности провинций и заменив собою все местные власти.., сосредоточило в своих руках все дела — как самые мелкие, так и наиболее важные… Франция принадлежала к числу европейских стран, в которых политическая жизнь уже давно угасла и где обыватели в наибольшей степени утратили деловой навык, привычку понимать смысл событий…

Поскольку в стране более не существовало… жизнеспособных политических корпораций и организованных партий и поскольку в отсутствие всех этих упорядоченных сил руководство зарождающемся общественным мнением выпало на долю одних только философов, то вполне можно было ожидать, что Революция будет руководствоваться не столько известными фактами, сколько отвлеченными и очень общими теориями. Можно было заранее предсказать, что нападкам подвергнутся не отдельные дурные законы, но все законы вообще и что старое государственное устройство Франции будет заменено совершенно новой системой управления, выдуманной литераторами».

---

 

А теперь — ТЕСТЫ. Они помогут нам лучше понять идеи и дух Просвещения — это задание на «распознавание образа».

Попробуйте рассортировать приведенные высказывания на те, что явно противоречат духу эпохи Просвещения и те, что явно ей соответствуют:

 

«Разум — это естественное откровение, с помощью которого вечный Отец света и источник всякого знания сообщает людям долю истины, данную им в пределах досягаемости их естественных способностей» (Локк)

«Чувство любви к себе каждое живое существо получило от природы, она же обязала нас уважать его и в других… Конечно, Бог мог бы создать существа, помышляющие только о благе других. Тогда бы купец совершал рейс в Индию ради милосердия, каменщик работал бы ради удобства своего ближнего и т.д. Но Бог устроил иначе, так не будем же осуждать инстинкт, который нам дан, используем его» (Вольтер)

«Что такое человек? Раб смерти, гость в своем доме, мимо проходящий путник» (Алкуин, 6 век)

«Человек совсем не загадка, … он снабжен чувствами, чтобы действовать, и разумом, чтобы управлять своими поступками» (Вольтер)

«Достаточно людям немного поразмыслить над своими поступками, над своими истинными интересами, над целью общества, и они поймут свой долг по отношению друг к другу. Хорошие законы заставят их хорошо поступать, и им не нужно будет получать с неба правила, необходимые для их жизни и счастья» (Гольбах)

«И с чего это взяли все эти мудрецы, что человеку надо какого-то добродетельного хотенья? С чего это вообразили они, что человеку надо непременно благоразумного выгодного хотенья? Человеку надо — одного только самостоятельного хотенья, чего бы эта самостоятельность ни стоила и к чему бы ни привела» (Достоевский)

«Народ надо силой принуждать к добру» (Фурье)

«Разум знает только одну мерку для оценки людей или вещей — реальную и постоянную пользу, какую от них получает род человеческий» (Гольбах)

«Никакой человек ни при каких условиях и ни по какой причине не может рассматриваться как средство для каких бы то ни было посторонних целей — он не может быть средством или орудием ни для блага другого лица, ни для блага целого класса, ни, наконец, для так называемого общего блага, т.е. блага большинства людей» (Владимир Соловьев)

«Наблюдая ослепление и ничтожество человека и странные противоречия, которые кроются в его натуре, глядя на молчащую вселенную, в которой человек без света, предоставленный самому себе, будто заблудившийся в одном из уголков, не зная Того, Кто его сюда бросил, что он должен здесь делать, что с ним будет, когда он умрет, — я прихожу в ужас… Меня восхищает, что люди, находясь в таком жалком состоянии, не предаются отчаянию» (Паскаль, 17 век)

«Что это за человек, который не действует, а предается самосозерцанию? Или он дурак, бесполезный обществу, или не должен жить» (Вольтер)

«Растет новое поколение, которое ненавидит фанатизм. Наступит день, когда у руководства встанут философы. Готовится царство разума» (Вольтер)

«Религия наша несомненно самая смехотворная, самая нелепая и самая кровавая из всех, когда-либо осквернявших мир» (Вольтер)

«Так как назначение людей состоит в том, чтобы сохранять себя, питать, одевать и принимать участие в общественной деятельности, то религия не должна слишком поощрять их к созерцательной жизни» (Монтескье)

«Трудно вообразить, какая же в том честь Богу, если Его славят создания, не способные различить, что достойно хвалы и что превосходно в самом роде человеческом»  (Энтони Шефтсбери, 18 век)

«Что касается Иисуса из Назарета, … то я думаю, что его учение о нравственности и его религия — лучшее из того, что мир когда-либо знал или может узнать. Однако, мне кажется, оно подверглось различным вредным изменениям, и у меня… есть некоторые сомнения в его божественности» (Франклин)

«Народ, который думает, что честными делает людей вера, а не хорошие законы, кажется мне весьма отсталым». (Дидро)

«Люди не злы, но подчинены своим интересам. Нужно поэтому сетовать не на злонравие людей, а на невежество законодателей, которые всегда противопоставляли частный интерес общему интересу… Моралисты не имели до сих пор никакого успеха, потому что надо покопаться в законодательстве, чтобы вырвать корни, порождающие порок» (Гельвеций)

«Каков бы ни был общественный организм, порочная природа граждан всегда будет давать себя знать своими дурными действиями. Нет такой политической алхимии, при помощи которой возможно было бы превратить свинцовые инстинкты в золотые нравы» (Спенсер, 19 век)

«Человек создан для общества. Отделите его, изолируйте, и его идеи станут хаотичными, его характер извратится, множество уродливых страстей возникнут в его сердце. Сумасбродные мысли пустят ростки в его уме, как тернии на дикой земле» (Дидро)

«Любое общество требует взаимного приспособления, уравнения и поэтому, чем общество больше — тем оно пошлее. Человек может быть всецело самим собой лишь пока он один; кто не любит одиночества — тот не любит свободы, ибо лишь в одиночестве можно быть свободным» (Шопенгауэр, 19 век)

«Если исследовать, в чем именно состоит наибольшее благо всех, которое должно быть целью всякой системы законодательства, то мы найдем, что благо это сводится к двум важнейшим вещам: свободе и равенству; свободе — потому, что всякая частная зависимость равносильна отнятию у государственного организма некоторой силы; равенство — потому, что свобода не может существовать без равенства» (Руссо)

«..Поступать лишь под воздействием своего желания есть рабство, а подчиняться закону, который ты сам для себя установил, есть свобода» (Руссо)

«Свобода — это то состояние, которого достигают мудрые. Всем же остальным она неведома» (Зенон, 5 век до н. э.)

«Если … учить граждан с достаточно раннего возраста всегда рассматривать свою собственную личность не иначе, как с точки зрения ее отношений с Государством в целом, и смотреть на свое собственное существование лишь, так сказать, как на часть существования Государства, то они смогут в конце концов прийти к своего рода отождествлению себя с этим большим целым …» (Руссо)

«Когда народ силён, армия вдвое слабее, когда народ слаб, армия вдвое сильнее. Когда народ слаб — государство сильное, когда государство сильное — народ слаб. Поэтому государство, идущее истинным путём, стремится ослабить народ» (Шан Ян, 4 в. до н.э.)

«Чем лучше устроено Государство, тем больше в умах граждан заботы общественные дают ему перевес над заботами личными. Там даже гораздо меньше личных забот, ибо поскольку сумма общего блага составляет более значительную часть блага каждого индивидуума, то последнему приходится меньше добиваться его путем собственных усилий» (Руссо)