Здесь необходимо вспомнить основу антигитлеровской коалиции, важнейший союзнический документ Второй мировой войны, о котором в послевоенном СССР вплоть до его развала старались не вспоминать, а если и упоминали его, то как о чем-то, что касалось лишь договоренностей западных союзников между собой и к СССР прямого отношения не имело — «Атлантическую хартию».  Вот ее полный текст.

Американцы уже во второй раз выступали с подобными предложениями по поводу послевоенного устройства мира. На Версальскую конференцию по окончании Первой мировой войны приехал президент Вильсон и выступил там с инициативой отказаться от территориальных приобретений. Тогда его предложения встречены были руководителями держав несколько иронически. На этот раз, в 1941 году, положение было уже иным. Одна из тогдашних держав уже капитулировала, вторая еле отбилась от нападения, Россия-СССР терпела самое тяжкое в своей истории поражение. От помощи не вступившей еще в схватку Америки зависело на сей раз столь многое, что проигнорировать ее условия было уже невозможно.

Для восстановления атмосферы той встречи позволим себе привести отрывки из воспоминаний сына Рузвельта, Эллиота.

Под этим документом стали появляться все новые и новые подписи. 24 сентября 1941 года Атлантическую хартию подписал и СССР. Тогда у него, как и у Британской империи, выбора не было — немцы уже добивали его кадровую армию.

Но вот, Германия разгромлена, и пришло время «платить по счетам».

Англия выполнила свои обязательства по Атлантической хартии в Европе — восстановление государств в странах, находившихся в зоне ответственности западных союзников, прошло в соответствии с волеизъявлением населения на референдумах и выборах без их вмешательства. Однако англо-американский спор по поводу колониальной империи Великобритании продолжился. Мировая империя была окончательно демонтирована лишь в начале 60-х годов (справедливости ради стоит заметить, что ключевое ее звено — Индия — получила независимость в 1947 году).

СССР пошел по прямо противоположному пути — создавая собственную империю на востоке Европы, закрытую от всего остального мира. Описанные в Главе манипуляции с партиями, а в дальнейшем и с подсчетами результатов выборов значительно облегчались тем, что население восточноевропейских стран (как и СССР) понятия не имело о том, что такое демократия и зачем она вообще нужна (не говоря уже о каких бы то ни было принципах либерализма). Коминтерновским кадрам оставалось лишь чуть-чуть «подправлять» политическое развитие в этих странах.

Двенадцать лет гитлеровского режима, тотальной промывки мозгов населения при беспощадном подавлении малейшей попытки оппозиционности — это серьезно. Историки потом буквально под микроскопом искали группки, которые хоть как-то можно было назвать антинацистскими.

Но с другой стороны — это всего лишь двенадцать лет. На этом достаточно кратком отрезке времени нацистское государство образовалось, развернулось во всю мощь и обрушилось с грохотом, потрясшим весь остальной мир. Крах его был абсолютным и чрезвычайно наглядным — в отличие от послевоенных лет после первого поражения на этот раз победители были на улицах, они стали полными хозяевами в стране.

Но нацистское государство возникло не на пустом месте, не с неба свалилось. Оно было продуктом общего настроя немецкого населения — настроя антилиберального, антииндивидуалистического, антидемократического и ксенофобского, который в целом можно назвать «антизападным» (хотя, надо сказать, в то время этого «антизападного» хватало и в самых «западных» странах).

В деле денацификации Германии на стороне союзников была Победа, была сила. Нацистское государство было разрушено до основания, аппарат нацистской пропаганды и образования, нацистского контроля и принуждения исчез полностью. В руках оккупационных администраций оказался подбор кадров в средства массовой информации, в сферу образования.

Психологической основой перекройки сознания немцев стало осознание ими ВИНЫ всего народа и каждого немца за все, что натворили нацисты в концлагерях, в захваченных странах и в самой Германии. И то, что основой их послевоенного менталитета стала не горечь поражения, не сжатые в бессильной ярости кулаки, а это сознание их вины за реки крови и муки десятков миллионов людей, дало надежду на то, что немецкий народ сумеет вернуться в семью народов европейской цивилизации.

Все это позволило начать процесс денацификации германского населения с надеждой на конечный успех. Результат той работы союзников и немецкого населения мы можем наблюдать ныне в сегодняшней Германии.

Материал этой Главы позволяет нам начать говорить об очень тяжелых вещах, которые нас касаются в той же мере, как и тогда немцев:

Можно ли в исторически короткие сроки изменить основные ценности целого народа? Можно ли перевернуть в сознании миллионов людей различение того, что «хорошо», а что «плохо»?  Можно ли сделать так, чтобы миллионы людей стали ненавидеть то, чем совсем недавно восторженно восхищались и ценить, любить то, что раньше презирали?

Фашизировать сознание миллионов людей можно без особых проблем, причем, в довольно  короткие сроки. Для этого достаточно лишь дать волю первичным инстинктам людей — страху и высокомерию перед всем «чужим», желанию измордовать, растерзать любого с тобой несогласного, стремлению переложить на кого-то другого ответственность за все, что кругом делается, и сотворить из него своего кумира. И объявить, что эти их первичные инстинкты и есть «хорошо», что истина рождается не в чьих-то чужих и мудрствующих головах, а вызревает в «крови и почве» всего народа.

Путь воспитания ненасилия и доверия к окружающим, готовности опекать слабых, уважения чужого мнения и стиля жизни, стремления отвечать за все, что делается вокруг, и делать все, что в твоих силах, чтобы сделать мир лучше — путь долгий и трудный. Потому что такое отношение к окружающему миру противоречит «природным» инстинктам, и является продуктом культуры — культуры, выращенной из христианских корней. Недаром партии, взявшиеся вытянуть Германию и Италию из фашистского тупика, приняли название христианско-демократических.