Царское правительство в начале 20 века ощущало себя крепостью, со всех сторон осажденной врагами. Убежденные консерваторы, не идя ни на какие уступки, продолжали твердо верить в собственную моральную правоту: ведь самодержавие ненавидят только «испорченные» западными веяниями образованные классы, а простой народ предан православному царю и  не имеет понятия ни о каких «конституциях» и «свободах». Николай II стал первым из самодержцев, который решил опереться непосредственно на «народ» через головы «общественности».

В начале 20 века многим уже было ясно, что только ловить революционеров недостаточно. Правительство решило перейти от обороны к упреждающему наступлению – не дожидаясь, пока рабочие подпадут под влияние революционеров, оно попыталось создать рабочие организации под покровительством полиции. Идея казалась беспроигрышной: во-первых, никто, кроме правительства, легальных рабочих союзов создавать не имел права; во-вторых, помогая рабочим бороться с хозяевами, власть рассчитывала «доказать» свой «народный» характер и пополнить ряды своих приверженцев. Автором этой идеи был жандармский полковник Сергей Зубатов, и министр внутренних дел дал  «добро» на ее осуществление.

Так и получилось, что организатором первых массовых рабочих союзов и партий в России  стало правительство. «Зубатовские» организации с большим успехом вербовали рабочих, и численность их быстро росла. Однако власти не учли одного: стремясь повысить свою популярность в рабочей среде, полицейские агенты нередко сами увлекались радикальными идеями; к тому же в «зубатовские» союзы легко проникали революционеры.

Дело закончилось большим скандалом, когда царь узнал, что всеобщая забастовка на юге России, парализовавшая промышленность и транспорт на огромной территории, была организована его собственными подчиненными. Зубатов был отправлен в отставку, его рабочие союзы разогнаны, но идея не умерла, – подобные организации министерство внутренних дел создавало и позже.

«Активная» борьба с революцией давала парадоксальные, даже какие-то издевательские результаты. Полицейские агенты сами помогали революционерам вести агитацию среди рабочих. Министр внутренних дел Плеве был убит его собственным агентом-провокатором, получавшим за свою «службу» немалые деньги. И, в конце концов, первая революция в России тоже началась с действий полицейского агента.

Признавая народ активной политической силой, власти, против своей воли, способствовали тому же, чего добивались революционеры – «пробуждению масс».