Прибыв в деревню, продотрядники начинали с того, что находили бедняков, готовых помочь им найти и реквизировать зерно у своих односельчан. Таких «активистов» вооружали и объявляли главной властью в деревне – комитетом бедноты (комбедом). Местные Советы, пытавшиеся протестовать против действий продотрядов и комбедов, разгонялись или «переизбирались» под дулами винтовок. По доносам и наводке комбедов рабочие обыскивали крестьянские дворы, забирали зерно, скот. В комбеды записывались сами рабочие, бывшие фронтовики, деревенская «голь перекатная», давно забросившая собственные хозяйства и презираемая «справными хозяевами» – объединившись и вооружившись, имея за собой поддержку голодных рабочих с пулеметами, они получили возможность сполна выместить все прошлые обиды на соседей, все отчаяние нищеты и ненависть к более благополучным односельчанам.

Те немногие товары, которые выделялись продотрядам для обмена на хлеб, распределялись в основном между комбедовцами (хлеба не имевшими) и превращались в премии за помощь в бесплатной выкачке хлеба у остальных крестьян, и, кроме того, бедноте перепадала часть конфискованного у соседей зерна. Примерно миллион комбедовцев летом-осенью 1918 года стали в своих деревнях учетчиками и надзирателями за работой других крестьян, докладывая обо всем в город и подготавливая новые военные экспедиции за созревающим урожаем.

130 тысяч созданных в этом году комбедов порушили все моральные нормы, нравственные основы крестьянской жизни, сложившиеся за тысячелетие: взаимопомощь, внутреннее единство крестьянского «мира», деревенскую спайку перед «чужаками».

Результаты военного похода в деревню 1918 года не оправдали ожиданий: путем насильственных реквизиций удалось собрать продовольствия меньше 30% от потребности. Городское население кормилось в основном с нелегальных рынков, меняя на продукты свои домашние вещи.