«А по темной  равнине  королевства  Арканарского,  озаряемой  заревами пожаров и искрами лучин, по дорогам и  тропкам,  изъеденные  комарами,  со сбитыми в кровь ногами, покрытые потом и пылью, измученные,  перепуганные, убитые отчаянием, но твердые как сталь  в  своем  единственном  убеждении, бегут, идут, бредут, обходя заставы,  сотни  несчастных,  объявленных  вне закона за то, что они  умеют  и  хотят  лечить  и  учить  свой  изнуренный болезнями и погрязший в невежестве народ; за то, что они,  подобно  богам, создают из глины и камня вторую природу для украшения  жизни  не  знающего красоты народа;  за  то,  что  они  проникают  в  тайны  природы,  надеясь поставить эти тайны на  службу  своему  неумелому,  запуганному  старинной чертовщиной народу… Беззащитные, добрые, непрактичные, далеко обогнавшие свой век…

…

Они не знали, что будущее за них, что будущее без них невозможно. Они не знали, что  в  этом  мире  страшных  призраков  прошлого  они  являются единственной реальностью будущего, что они — фермент, витамин в  организме общества. Уничтожьте этот витамин, и общество загниет, начнется социальная цинга, ослабеют мышцы, глаза потеряют зоркость,  вывалятся  зубы.  

Никакое государство не может развиваться без науки —  его  уничтожат  соседи.  Без искусств и общей культуры государство теряет  способность  к  самокритике, принимается поощрять ошибочные тенденции, начинает  ежесекундно  порождать лицемеров и подонков, развивает   в   гражданах   потребительство   и самонадеянность и в  конце  концов  опять-таки  становится  жертвой  более благоразумных  соседей.  

Можно  сколько  угодно  преследовать   книгочеев, запрещать науки, уничтожать  искусства,  но  рано  или  поздно  приходится спохватываться и со скрежетом зубовым, но открывать дорогу всему, что  так ненавистно властолюбивым тупицам и невеждам. …

Рано или  поздно  им  приходится разрешать  университеты,  научные  общества,  создавать  исследовательские центры, обсерватории, лаборатории, создавать кадры людей мысли  и  знания, людей, им уже неподконтрольных, людей с  совершенно  иной  психологией,  с совершенно иными потребностями, а эти люди не  могут  существовать  и  тем более функционировать в прежней атмосфере низкого  корыстолюбия,  кухонных интересов, тупого самодовольства и сугубо плотских потребностей.

Им  нужна новая атмосфера — атмосфера всеобщего и   всеобъемлющего познания, пронизанная творческим  напряжением,  им   нужны   писатели,   художники, композиторы, и серые люди, стоящие у  власти,  вынуждены  идти  и  на  эту уступку. Тот, кто упрямится, будет  сметен  более  хитрыми  соперниками  в борьбе  за  власть,  но  тот,  кто  делает  эту   уступку,   неизбежно   и парадоксально, против своей воли роет тем самым себе могилу. Ибо смертелен для невежественных эгоистов и  фанатиков  рост  культуры  народа  во  всем диапазоне — от естественнонаучных исследований до способности  восхищаться большой  музыкой…»